– Да пошла ты, Повелительница недоделанная, – разлепляя сухие губы, прошипел Эшхар.

Щеку обожгло прилетевшей пощечиной, распорядительница сердито развернулась и подошла ближе к мужчине.

– Ох, и вывел меня. Давно таких не встречала. Если ты говоришь, что он годится для арены, и те кто отдали даже настояли на этом, несмотря на то что из высоких, нужно выяснить, какой он в бою в ближайшие три цикла, – произнесла она, но мужчина возразил, заявив, что юноша еще слаб. – В нем столько упорства, что я уверена, он победит любого даже будучи в такой форме. Еще момент: представь его как аристократа из низших в опале, или наемника, да как хочешь, мне все равно. Изготовь поддельные брачные браслеты. Мне не нужны ни лишние разговоры, ни толпы сук, которые, уверена, захотят завладеть им. Даю один цикл, чтобы он пришел в форму, и в час Вечернего гонга пусть выходит на первый бой. Пусть принесут восстанавливающие зелья, — приказала женщина с улыбкой, не оставляя места для возражений.

Когда принесли флакон со снадобьем, она, взяв его, подошла к Эшхару.

– Открой ротик. Это поможет тебе быстрее восстановиться, – заворковала она, пытаясь приоткрыть его губы и поднося пузырек ко рту.

В начале Эшхар отвернулся, затем замотал головой и чуть не выбил флакон из рук женщины. Позади него страж молчаливо схватился за волосы, наклонив голову назад, второй рукой сжал челюсти, заставляя открыть рот. И когда женщина снова преподнесла пузырек, ему ничего не оставалось, как покорно проглотить содержимое.

– Замечательно, возможно, ты не такой безнадежный, и твое обучение пройдет успешно. Сделаем так, что Дом получит смиренного и послушного сына.

Лекарство мгновенно подействовало. Слуги отпустили его руки, и он, слегка пошатнувшись, ощутил, как в его теле разливается тепло. Слабость, терзавшая его до этого, начала отступать.

«Не позволю им сломать меня», – произнес он про себя, хотя внутри него раздавался голос сомнения.

Эшхар стоял в конце темного коридора, за решеткой которого просматривалась арена. На той стороне шел бой двоих одханов с мелкой тварью бездны, она повисла на плече одного из них, а тот пытался сбросить ее с себя. На помощь пришел второй, у которого из рук вырвалась огненная змейка и тварь с дыркой в голове упала у ног раба.

У противников может быть дар – это плохо, против таких его шансы на победу будут ниже. Придется рассчитывать не только на свою ловкость и опыт, но и на госпожу Удачу.

Радовало что его позиционировали не как раба, а скучающего из нижнего сословия воина. А чтобы скрыть внешность выдали маску со злобным оскалом, придавая ему еще больше таинственности. Она сидела плотно на голове, и не должна была слететь при ударе или резких движениях. Это было со стороны хозяйки рассудительно, не хотелось встретить тех, кто знал его в лицо, позора потом не оберешься. Одели в легкие холщовые штаны до колен и рубашку-безрукавку, на руках фальшивые брачные браслеты, которые отлично послужат защитой не только от баб, но и от противников.

Под крики и улюлюкания собравшихся зрителей решетка открылась и он вышел на помост. Хотел немного размяться перед боем, но почувствовал как плеча коснулась рука и не успел он отреагировать как его столкнули. Ожидали, что он распластается на земле, тем самым давая повод зрителям для насмешек. Но он успел сгруппироваться, перекувыркнуться и встать, сначала на одно колено, а потом вскочил на ноги. По ряду зрителей прокатился довольный гул, Эшхар же послав усмехающемуся асвану-стражу уничтожительный взгляд, посмотрел на другой конец арены, где в ожидании боя стоял его противник. Вот только он был не один.

Их было пятеро – трое одханов, низенький крепко сбитый цан* и худой как жердь квартерон. Цан и недоасван с виду были наемниками, у них в отличие от одханов отсуствовали ошейники, одежда была получше, и не были обриты как одханы налысо. Ему тоже сняли удавку, но вместо этого был одет тонкий кожанный ремешок, чтобы он не забывал о своей рабской участи.

Один одхан не дождавшись гонга о начале, начал наступать сразу, другой чуть обождав пошел за ним, третий раб предпочел остаться, когда квартерон придержал рвущегося цана в бой. Хорошо, что они разделились, подумал Эшхар, будет больше шансов выстоять. Сам он никуда не спешил и в обманно-расслабленной позе, начал ожидать приближение двоих смельчаков.

– Давай, покажи этим выродкам из Верхнего, – раздался громкий подбадривающий голос .

– Еще один! Да его размажут сейчас по арене. Так что я поставил на пятерку, – услышал Эшхар в первом ряду среди ора.

– Да, верно, какой-то он дохляк! – ответил тому опонент."Размажут, говоришь. Дохляк? Гшер вам в горло, можете распрощаться со своем золотом".

– Парни бей слизня! – с помоста с рабами, прозвучал знакомый голос. Рыжий. Тот кто крутился возле него часто и не давал толком отдохнуть. Он не был почему-то прикован как все остальные, а сидел на краю свесив ноги, весело ими болтая. Словно в этом юноше все еще не выветрилось детство.

Наблюдая за рыжим одханом, чуть не проворонил приближающихся рабов. Ушел от удара и не растягивая бой нанес тому оглушающий хук в затылок, отправив в небытие. Второй раб был ловчее и пришлось немного повозиться и когда уже почти справился с ним, незаметно нажимая на определенные точки, чтобы обездвижить, резко рванули со своего места остальные. Эти трое его напрягли, особенно квартерон, он внимательно наблюдал за ним и видно оценивал его манеру боя. Выступили они слаженно, окружая с двух сторон. В их движениях и взглядах была решимость не просто покалечить, а убить, и хотя он был все еще слаб, постарается выстоять, а для этого нужно сосредоточится и применить все те навыки и знания, которые ему дал наставник и отец.

Парни действительно хорошо сражались. Силы стремительно покидали его, а тройка была все ещё на ногах. Они намеренно не приближались близко, и когда он отворачивался от одного, то от второго прилетал болезненный удар. Они знали, что близко к асвану нежелательно приближаться, особенно когда увидели каким способом он вырубил второго одхана и ему приходилось вертеться ужом, чтобы минимизировать количество ударов. Раба он смог остановить, лишь когда дотянулся до лица, глубоко вонзив когти в глаза. Пока он вытаскивал пальцы из кровавого месива, получил с двух сторон по спине от наемников, зашипев от тупой боли, чудом не свалился на пол. Изловчившись, увернулся от очередного летящего удара ногой, от чего безглазый раб, прикрывая его как щит, получил по лицу и груди. Раб хрипя упал и засучил ногами, похоже удар был смертельным.

Как же он устал, силы на исходе, а вокруг кружили самые опасные противники, которых нужно быстрее обезвредить, пока не покалечили его. Уклоняясь от летящего удара цана, упустил из виду квартерона. Тот не теряя времени, проскользнул за спину, успел схватить за горло при этом натянув ремешок. Эшхар запаниковал от нехватки воздуха, и пытался отцепить стиснутые пальцы и убрать захват. Раздался голос полный ненависти:

– Сдохни тварь! – и квартерон еще сильнее сдавил шею. Напротив него цан усмехнулся, в руках блеснул остро заточенный осколок камня, конец которого стремительно приближался к груди.

Он успел поднять ноги и положить на плечи цану с оружием, квартерона же позади использовал как опору. Цан, до того как раздался хруст, успел полоснуть его по ноге. Когда шея свернулась набок, последний из уцелевших, резко его отпустил, от чего Эшхар упал на землю, не успев расцепить ноги от захвата. Удар отозвался ощутимой болью вдоль позвоночника. Отдышавшись, он все же собрал оставшиеся силы и откатился в сторону, перед этим успев почувствовать как острие глубоко вошло в тело. При втором взмахе, Эшхар успел вовремя остановить руку и осколок лишь оцарапал кожу на ребрах. Резко ударил по ушам, от чего квартерон выронил маленькое и неказистое оружие. И пока противник было дезориентирован, смог быстрым нажатием пальцев на определенные точки его обездвижить. Убивать в отличие от них он не желал, тем более этот квартерон был все же немного своим.– Скажи спасибо, что не убил, – прошептал он, судорожно откидывая вцепившиеся руки неприятеля от рубахи. Вывернувшись из-под тела, он откинул устало голову назад, стараясь унять рваное дыхание. С усилием заставил себя подняться, чтобы высказать сидящей в первом ряду Матроне пару ласковых за её выбор противнников. Адреналин в крови постепенно затихал, и все вокруг поплыло, накатывая на него слабость. С трудом встал на ноги, зажимая ладонью кровоточащий бок; челюсть ныла, и хотелось содрать маску, избавившись от прилипшей крови, залившей лицо. Бока ныли, а порезы от осколка камня жгли, как стрелы Самаша.