Но мой образ незнакомца слаб, и мой разум наполняет его подробностями гордого лица Николо, его сильной, щетинистой челюсти и его темных вьющихся волос. Моя кожа покалывает от его фантомного прикосновения, напоминая мне о том, как его пальцы исследовали мое тело.

В темной спальне его семейного дома на школьной вечеринке он ласкал меня, когда целовал, и я отражаю то же самое дразнящее прикосновение, которое заставило меня дрожать. Я все еще помню ощущение его бедер, раздвигающих мои ноги, когда его мягкая обнаженная плоть прижималась к моей. Тот момент, когда он вошел в меня, когда головка его члена совпала с моим входом, заставил мое сердце биться чаще.

Первый толчок был болезненным, заставив меня вскрикнуть, когда мое тело напряглось от резкого, подавляющего ощущения его члена, заполняющего меня так полностью, но, когда он начал легко входить и выходить из меня, новое возбуждение взяло верх. Он заставил меня кончить дважды, пока трахал меня, его губы и зубы ласкали и кусали все самые чувствительные части моей шеи и лица, когда он двигался внутри меня.

Я чувствую, как мое тело приближается к освобождению, и я ласкаю себя более непреклонно. Сердце колотится в груди, я дышу сильнее. Не в силах остановить образы идеального тела Николо на мне, когда он вбивается в мою киску, я поддаюсь похоти, которая движет мной. Поток ощущений той ночи поглощает меня — солоноватый привкус его пота, бархатистая мягкость его груди, касающейся моих сосков с каждым толчком. То, как он стонал, приближаясь к собственному освобождению.

Воспоминание о том, как он с силой вырывался из моей киски, чтобы выстрелить спермой по всей моей груди и лицу, погружает меня в экстаз. Когда я достигаю пика своего возбуждения, призрак одеколона Николо заполняет мой разум, и звук его голоса, когда он наклонился, чтобы прошептать мне на ухо. Мое тело, кажется, полностью лишено стыда, когда я падаю с края, оргазмируя от воспоминания о том, как Николо произносит мое имя.

Я дрожу от облегчения, которое накрывает меня, даже когда на глаза наворачиваются слезы. Что со мной не так, почему я могу кончать от воспоминания о моей ночи с Николо Маркетти? Я ненавижу, что я думала о нем перед тем, как кончить. Я ненавижу, что унизительное обращение, которое он только что со мной сделал, возбудило меня. Унизительно думать, что мой агрессор, хулиган, который обращается со мной как с дерьмом в течение нескольких недель, мог возбудить меня, чтобы я трогала себя посреди колледжа.

Убрав руку со своей киски, я поправляю одежду и иду к раковине, чтобы вымыть руки. В зеркале я вижу слабое розовое свечение, окрашивающее мои щеки, напоминающее мне о том, как я только что ласкала себя пальцами, от мысли о том, как Николо трахает меня.

Жгучий стыд бурлит в моем животе, когда я возвращаюсь в класс и нахожу свободное место как раз в тот момент, когда начинается лекция. Остро ощущая хихиканье, доносящееся со стульев позади меня, где сидят Николо и его друзья, я стараюсь не отрывать взгляда от передней части класса. Несмотря на это, жаркий румянец ползет по моему затылку, и я искренне надеюсь, что мое постыдное возбуждение не очевидно никому, кроме меня.

11

АНЯ

Встряхивая руками, я нервно расхаживаю за кулисами. Я не могу поверить, как быстро пролетел первый месяц учебы, и я не готова к этому моменту. Он наступил слишком рано. Вот он, осенний показ, мой момент блеснуть или погубить свое выступление в огненном шаре. И с тех пор, как Уитни сказала мне, что Маркетти финансируют этот показ и, скорее всего, сегодня будут в зале, мое беспокойство только возросло. Вся моя стипендия может быть поставлена на это выступление. Если я не смогу выступить, это может стать концом моей мечты стать балериной. Если Николо случайно увидит, я думаю, он воспользуется любой возможностью, чтобы высмеять меня перед своей семьей. Так что у меня нет права на ошибку.

— У нас все будет отлично. — Говорит Фин, должно быть, уже в десятый раз с момента нашего прибытия. Он снова делает растяжку, стараясь быть максимально гибким. Но я чувствую, как напряжение исходит от него. Он так же нервничает, как и я, хотя и по другой причине. Это его последний год обучения. Это его последняя возможность привлечь внимание рекрутеров прямо со стартовых ворот. И если он не сможет сделать это сейчас, они могут не дать ему второго шанса на следующем показе.

— У нас все получится, — повторяю я, делая глубокий вдох и вдыхая запах холодного цемента и пыли, который прилип к бархатным занавескам и заполняет пространство за сценой. Я делаю все возможное, чтобы игнорировать панику в воздухе, холодную, внушительную необъятность театральной сцены. Скользя в шпагат, я ложусь вперед на ведущую ногу, напоминая бедрам о необходимости расслабиться и снять напряжение в них. Я одинаково растягиваю обе стороны, затем снова поднимаюсь, чтобы дотянуться до головы, растягивая широкие мышцы спины. С каждым движением я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, пытаясь избавиться от беспокойства.

Сквозь щель в занавесе я вижу обесцвеченные волосы Пейдж, когда она кружится на месте. Сцепив пальцы за спиной и вытянув сцепленные ладони вверх, я растягиваю грудь, когда делаю шаг вперед, чтобы заглянуть между бархатными занавесками и посмотреть на Пейдж и ее партнера на сцене.

Они выбрали классическую пьесу из «Коппелии» и грациозно двигаются по полу. Приятно видеть, как они хорошо работают вместе. Из отчета Пейдж следует, что ей было трудно заставить своего партнера сотрудничать в том, сколько часов они тренируются. Мне снова повезло, что профессор Мориари случайно поставил меня в пару с Фином. Когда дело доходит до решимости, мы с ним довольно хорошо подходим друг другу.

Я вижу небольшое несоответствие между Пейдж и ее партнером, места, где она слишком быстро вытягивается, и он не совсем готов ее стабилизировать. Но они хорошо справляются, учитывая, как мало времени у нас было на подготовку этих выступлений. Еще через несколько месяцев, я уверена, они могли бы составить сильную команду для зимнего шоу, если Пейдж захочет продолжить работать со своим партнером.

Подход Уитни перенаправляет мой взгляд, и я восхищаюсь ее облегающим изумрудным нарядом. Он сверкает, когда она стоит рядом со мной, ловя свет, проникающий обратно к нам со сцены. Она выглядит потрясающе в своем трико для выступлений, гораздо более привлекающем внимание, чем мой простой черный трико и соответствующая пачка. По крайней мере, я сделала прическу и макияж в художественном стиле, чтобы имитировать одноименное животное для моего выступления. Перья обрамляют мои виски в форме короны, а мои тени для век темные и драматичные. Между тем, Фин выглядит довольно щегольски в своем королевском белом наряде с уложенными черными волосами.

— Как у нее там? — Шепчет Уитни, хватаясь за занавески, чтобы лучше рассмотреть выступление Пейдж.

Я открываю рот, чтобы сказать «ну», как раз, когда Пейдж спускается с поддержки со слышимым стуком. Не самое худшее в мире, учитывая, что рекрутеры, вероятно, не слышат из-за музыки, но такое приземление выглядит далеко не так красиво, как можно было бы надеяться. Я вижу разочарование, написанное на лице Пейдж, когда она пытается сохранить самообладание. Если бы мне пришлось угадывать, она злится на своего партнера.

Воздух шипит между наших зубов, когда Уитни, и я обе болезненно вздыхаем.

— Блин, я не могу смотреть, — выдыхает Уитни. — Это слишком нервирует меня.

Я соглашаюсь, отступая от края сцены, чтобы снова встать рядом с Фином. Мои руки неудержимо дрожат, когда я сталкиваюсь со своим самым большим выступлением на сегодняшний день. Никакого давления или чего-то еще, но это может создать или разрушить мое будущее в танцах. Скорее всего, так будет и с Фином.

— Мы…

— Пожалуйста, не говори, что у нас все будет отлично, — умоляю я.

Фин хрипло смеется.

— Извини.

Я нервно улыбаюсь ему.