Шагая вперед, я хватаю прочный пластиковый пакет и, не давая себе времени подумать, встаю за спину Гатти. Аккуратно надев пластик на отца двоих детей средних лет, любимого мужа Марии Гатти, я туго затягиваю пакет, не оставляя никакого пространства между пакетом и его кожей, готовясь задушить его.

Джузеппе Гатти яростно мечется, почти разрывая пакет или, по крайней мере, вырывая его из моих рук. Но я держусь. Толкаю его ногой в середину спины и прикладываю достаточно силы, чтобы он больше не мог сопротивляться. Он пытается закричать, и в его панике оставшийся в мешке кислород полностью исчезает.

Несмотря на свой возраст, Джузеппе оказывает значительное сопротивление. К тому времени, как он наконец вздрогнул в своей последней попытке освободиться, я выдохся, удерживая хватку.

Когда я отпускаю пакет, голова Гатти безжизненно падает вперед.

— Очень хорошо, сынок. Ты сделал правильный выбор, — бесстрастно хвалит меня отец. — Не стоит иметь предателя среди нас. Избавиться от этого мерзавца будет намного проще без кровавого месива.

Я молча киваю, задерживая взгляд на теле, которое безвольно висит между двумя капитанами моего отца. Я не смею ничего сказать. Если я это сделаю, меня может стошнить, и это только унизит меня и разочарует моего отца.

— А теперь убирайся и приведи своих братьев и сестер на ужин. Ты присоединишься к нам сегодня вечером. Отпраздновать.

Резко кивнув, я шагаю к двери и рывком распахиваю ее, выходя из комнаты так быстро и собранно, как только могу. Но как только дверь за мной захлопывается, я бегу в гостевую ванную комнату по коридору. Я едва успеваю добежать до туалета, как меня рвет, и я падаю на фарфор, когда меня тошнит. Я не перестаю блевать, пока не опорожняю желудок от всего содержимого, и когда я наконец заканчиваю, я вытираю потный лоб трясущейся рукой.

Я спускаю воду в туалете и неуверенно поднимаюсь на ноги, надеясь, что меня никто не услышал. Быстро прополоскав рот водой из раковины, я также плеснул ее себе на лицо. Затем я быстро вытерся полотенцем для рук. Когда я посмотрел в отражение в зеркале, на меня смотрел ужасный незнакомец. Мое лицо выглядит бледным, а глаза пустыми. Я выгляжу так, будто то, что я только что сделал, вызвало у меня тошноту внутри и снаружи. Как будто я сам себе отвратителен.

— Возьми себя в руки, Нико, — рычу я. — В семье Маркетти нет места слабости. — Оттолкнувшись от стойки, я возвращаюсь в холл и поднимаюсь по лестнице, где, скорее всего, прячутся мои братья и сестра в своих спальнях.

Я первым дохожу до комнаты Сильвии и стучу в дверной косяк, затем прислоняюсь к нему, наблюдая, как она растянулась на животе поперек кровати, и ее ноги хаотично болтаются в воздухе. На звук моего стука она поднимает глаза и улыбается.

— Уже закончил? — Спрашивает она с радостью.

Я киваю, борясь с тем, как мой желудок опасно бурлит.

— Отец зовет на ужин. — Говорю я, когда снова беру себя в руки.

— Ты остаешься? — С надеждой спрашивает она.

— Конечно. — Ухмыляюсь я ей. — Встретимся внизу. Пойду найду Кассио и Луку.

— Удачи, — саркастически говорит Сильвия, закатывая глаза, садясь на кровати и закрывая книгу, которую читала. Пробираясь через свою комнату, оформленную в парижском стиле, Сильвия догоняет меня, прежде чем я успеваю отвернуться. — Эй, ты в порядке? — Она хватает меня за запястье, глядя мне в глаза, в ее взгляде чувствуется беспокойство.

— Всегда, — обещаю я и похлопываю ее по тыльной стороне ладони, прежде чем отдернуть руку, не давая Сильвии увидеть меня насквозь. Клянусь, для младшей сестры, которая должна быть невинна в реальности нашей семьи, она иногда бывает слишком проницательной.

9

АНЯ

— Очень хорошо, — хвалит профессор Мориари, наблюдая, как мы с Фином отрабатываем один из подъемов для нашего показательного номера. — Мисс Орлова, вам нужно сильнее напрячь корпус. Возможно, вы не вялая лапша, которую может поднять мистер Танака, но вы в лучшем случае аль денте. Ему нужно больше стабильности, если вы не хотите, чтобы он вас уронил в один из дней.

Румянец согревает мои щеки, и я с энтузиазмом киваю. Фин тихонько хихикает рядом со мной, пока профессор Мориари переходит к следующей паре учеников, чтобы понаблюдать за их успехами.

— Да, больше никакой вареной лапши для меня, — бормочет Фин, как только профессор оказывается вне зоны слышимости. — Только сырые, хрустящие макароны могут танцевать со мной на сцене.

Я слегка толкаю его в плечо и продолжаю с улыбкой. Хотя я сначала сдержанно отнеслась к тому, что профессор Мориари поставил меня в пару с тихим другом Логана, за последнюю неделю я начала безмерно ценить своего партнера. Не будучи знакомой с парными танцами, я не была уверена, что партнер для показательного выступления поможет мне выступить с лучшей стороны. Но Фин на самом деле довольно исключительный танцор, и я обнаружила, что могу по-настоящему бросить вызов себе в нашей программе, не выходя полностью из своей стихии. Теперь я беспокоюсь только о том, что подведу Фина, потому что мы выбрали невероятно сложный номер из «Лебединого озера», который либо продемонстрирует, насколько мы хороши, либо отправит нас обратно на землю в огненном шаре неудач.

— Я обещаю, что стану лучше, — настаиваю я.

— Ты уже совершенствуешься. — Говорит Фин более серьезно. — Давай. Расслабься. Это всего лишь твоя вторая неделя танцев с партнером, и поддержки — это совершенно новая игра. Я же, с другой стороны, по сути, создан для этого, — поддразнивает он, принимая гордую позу. — Так что я привык, — добавляет он, сдувая с себя пыл.

Я смеюсь, благодарная, что он все еще может отнестись к этому легкомысленно, хотя я уверена, что он бы предпочел партнершу, которая более знакома с парными танцами. К сожалению, это одна из немногих областей, где моя подготовка была недостаточной в моих других программах, поскольку мужчины-танцоры балета стекаются в престижные школы, и поскольку их в целом гораздо меньше, им почти никогда не отказывают.

— Кроме того, ты одна из самых сильных танцовщиц здесь, и я бы предпочел, чтобы ты заставила нас выглядеть хорошо, привнеся всю красоту, а я могу справиться с мускулами.

Посмеиваясь, я качаю головой. Я не знаю, как мне так повезло иметь Фина в качестве партнера, но я думаю, что мы могли бы произвести фурор на осеннем показе, если только я смогу держать свой корпус сильным.

— Возьмем триста семьдесят три? — Легкомысленно предлагает Фин, протягивая руку.

Я принимаю это с улыбкой, прежде чем собраться и встать на пуанты. Фин уверенно шагает вперед, его сильные руки поддерживают мои бедра, пока он вращает меня один, два раза, и я вытягиваю ногу назад, выгибая спину в форме лебедя, когда я обхватываю свою руку, мы двигаемся синхронно, Фин регулирует свой центр тяжести, пока я прыгаю и поворачиваюсь, отворачиваясь от него. Его руки находят мою поясницу и без усилий поднимают меня.

Со всей силой, на которую я способна, я напрягаю корпус, пытаясь удержаться, даже когда поднимаю руки в дугу. Я чувствую, как мои мышцы дрожат от усилий, но я отказываюсь быть лапшой любого рода. И затем моя мгновенная невесомость заканчивается, когда Фин мягко опускает меня обратно на пол, мои танцевальные туфли касаются пола так легко, что я почти не слышу звука. Волнение переполняет меня, когда я понимаю, что на самом деле на этот раз я сделала намного лучше. Я поворачиваюсь, чтобы широко улыбнуться своему партнеру, который искренне улыбается мне в ответ.

Медленные ритмичные хлопки прерывают мое облегчение, и я ищу его источник.

— Браво, — говорит профессор Мориари с другого конца комнаты, где он стоит рядом с Логаном и его партнершей по танцу, но его глаза прикованы к Фину и мне. Я делаю застенчивый реверанс, когда остальные студенты поворачиваются, чтобы посмотреть, кто получает признание от нашего профессора.

— Видишь? Что я тебе говорил? Мы легко справимся с этой рутиной к осеннему смотру. — Говорит Фин.