Наконец, после мучительных минут, когда я не могла говорить или дышать, мне удается успокоиться достаточно, чтобы остановить поток слез. Я делаю глубокие, судорожные вдохи в легкие, чтобы успокоиться. Затем я отстраняюсь от Николо.

Я вижу, как надежда покидает его глаза, когда он неохотно отпускает меня. Его руки соскальзывают с моих плеч, его пальцы почти рефлекторно сжимаются вокруг моих рук, прежде чем он заставляет себя отпустить меня.

— Пожалуйста, Аня. — Его слова едва слышны, так как борьба, кажется, покидает его, и он сгорбил плечи в знак поражения. — Я сделаю все, чтобы стать частью твоей и Клары жизни.

Мое сердце сжимается от обещания, стоящего за этими словами, и я делаю шаг вперед, чтобы обнять Николо за шею и поцеловать его. Он замирает, на мгновение ошеломленный моим ответом, а затем его руки прижимаются к моей спине, притягивая меня к себе, когда он прижимает меня к себе. Его губы жадно прижимаются к моим, когда он принимает мою привязанность, а я даю знак, что он прощен.

Когда мы наконец прерываем поцелуй, мы оба затаили дыхание, и медленная улыбка расплывается на лице Николо, когда он зачесывает мне за ухо выбившуюся прядь волос.

— Это значит, что я прощен? — Спрашивает он с надеждой.

Я смеюсь, затаив дыхание.

— Да, я прощаю тебя. Ты сможешь простить меня?

— Нечего прощать, — яростно уверяет он меня, его глаза блуждают по моему лицу, словно впитывая каждую деталь. — Ты сделала то, что считала лучшим для нашей дочери, и я не мог просить большего. Боже, как же сильно я люблю тебя, Аня.

Мое сердце переполняется радостью от этих слов.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я, и новые слезы жгут мои глаза.

Николо нежно целует меня в губы, прежде чем прижаться лбом к моему.

— Могу ли я познакомиться с моей маленькой девочкой? На этот раз как следует? — Нежно спрашивает он.

Широкая улыбка расплывается на моем лице.

— Да, конечно. — Я тащу Николо до конца пути в квартиру моей тети и закрываю за ним дверь. — Клара, тетя Патриция, выйдите, пожалуйста? — Зову я.

После минутного колебания дверь Клары открывается, и моя тетя выглядывает, чтобы проверить, все ли в порядке. Я успокаивающе киваю ей. Выведя Клару за руку, моя тетя встречает нас на полпути, пока я подвожу Николо ближе. Клара застенчиво прячется за юбку своей тети, глядя на Николо со смущением в глазах. Николо опускается на колени и мягко, успокаивающе улыбается.

— Приветствую тебя еще раз, Клара. Ты меня помнишь?

— Ты тот мужчина из парка.

— Верно, — говорит он ободряюще, и это укрепляет уверенность Клары в себе настолько, что она выходит из-за своей тети.

— Клара, — говорю я, тоже опускаясь на колени и беря дочь за руки.

Она подходит ко мне, ища утешения у своей мамы, и я обнимаю ее за талию, прижимая к себе.

— Клара, этот мужчина — твой папа, — мягко говорю я. — Мы с ним создали тебя вместе, и он хотел с тобой познакомиться.

— Почему? — Спрашивает Клара, ее невинность сияет.

— Потому что, Клара, я считаю тебя очень особенной, и я бы с удовольствием стал твоим другом. Ты бы этого хотела? — Тон Николо такой нежный. Наполненный чувством удивления, он ближе всего к эмоциональности, чем я когда-либо слышала.

— Тебе нравятся танцевальные вечеринки? — Серьезно спрашивает Клара, как будто ее решение полностью зависит от того, как он ей ответит.

Николо издает глубокий смешок.

— Я фанат танцевальных вечеринок, — уверяет он ее.

— Хочешь устроить одну прямо сейчас? — Предлагает она, когда ее обычная общительная натура выходит на полную силу.

— Определенно, — соглашается Николо.

— Я включу музыку, — предлагаю я, направляясь к стереосистеме и вставляя любимый диск Клары.

Клара бросается в бой, когда начинается музыка, и мое сердце тает, когда Николо присоединяется к ней. Она хихикает каждый раз, когда он подражает ее танцевальным движениям, и это только поощряет его пробовать больше. Вскоре они оба кружатся и прыгают, не столько танцуя, сколько бегая по комнате.

— Ты в порядке? — Тетя Патриция тихо спрашивает, подходя ко мне, чтобы посмотреть на их танцевальную вечеринку.

— Да, извини, тетя. Я уверена, что напугала тебя до чертиков. Я просто запаниковала. Но мы обсудили это, и я думаю, что все будет хорошо. — Я улыбаюсь, когда Клара снова заразительно хихикает. — Более чем хорошо.

— Мама, присоединяйся к нам! — Требует Клара, подпрыгивая на месте, впечатляюще похожая на кролика.

— Я иду! — Кричу я, шагая им навстречу.

Клара одной рукой сжимает мои пальцы, а другой рукой обхватывает мизинец и безымянный палец Николо- больше, чем она может ухватить своим крошечным кулачком. Она начинает кружить нас, подпрыгивая. Когда мои глаза встречаются с глазами Нико, я поражаюсь сильной любви и радости, льющейся из его карих глаз.

И вдруг, как будто моя жизнь встала на место, каждый разрозненный кусочек пазла сложился в прекрасную картину. У меня есть все, чего я когда-либо хотела, и внезапно я наполнилась надеждой на то, что принесет нам наше совместное будущее.

ЭПИЛОГ

АНЯ

ШЕСТЬ НЕДЕЛЬ СПУСТЯ

Я делаю глубокий вдох, принимая позу в полной тишине зала. Начинается классический звук скрипки, возвещая о начале моего хореографического номера для зимнего показа, и я чувствую, как Робби оживает позади меня. Затем ударяет современный бит, и я начинаю действовать, превращаясь из статуи в живое, дышащее произведение искусства.

Тишина зрителей регистрируется в глубине моего сознания. Тем не менее, я остаюсь сосредоточенной, поднимаясь на цыпочки, когда я танцую по сцене, кружась вокруг Робби, когда он подпрыгивает в воздух как раз в нужный момент. После месяцев изнурительных репетиций и долгих часов в студии мы готовы к этому моменту.

Я так горжусь тем, как далеко продвинулся мой молодой партнер по танцам, в силе, равновесии и движении. Там, где когда-то он был немного неуклюжим подростком, не совсем уверенным в своем теле и в том, как оно может работать с моим, теперь мы чувствуем себя так же легко, как одно целое, как я когда-то с Фином. И когда я бегу к Робби для нашей первой поддержки, подпрыгивая в воздух, его рука ловит меня, используя мою инерцию, чтобы подбросить меня высоко над головой.

На мгновение я зависаю там, подвешенная, как статуя на мраморном постаменте. Затем Робби отпускает меня, позволяя мне упасть на долю секунды, прежде чем перейти ко второй поддержке. Мои ноги касаются земли, словно облака, и я отворачиваюсь от него, мои руки выгибаются вокруг моей головы.

Музыка начинает набирать обороты, и я перехожу в свои шене. Каждый раз, когда я дохожу до этого момента в песне, я думаю о Николо и том волнующем моменте в студии, когда я танцевала для него одного. Воспоминание наполняет мои движения трогательностью, и когда я останавливаюсь перед Робби, моя нога вытягивается назад в глубоком шпагате. Мое сердце трепещет от внезапного отсутствия музыки.

А затем, когда ритм снова оживает, я снова, прокладываю себе путь через хореографическую часть, как будто это часть моей речи. Я могла бы делать это во сне. На самом деле, за последнюю неделю, я думаю, я репетировала эту последовательность несколько раз во сне. Николо говорит мне, что я даже начала делать балетные движения под одеялом посреди ночи. Хотя я не уверена, я склонна в это верить.

Это горько-сладко, когда музыка медленно подходит к концу. Я выгибаюсь назад на руке Робби, когда я снова безжизненно подвешена, как кукла, неспособная танцевать без моей музыки. Зрительный зал оживает от аплодисментов, и, задержав нашу позу на последнюю секунду, Робби возвращает меня в стойку.

Когда мы кланяемся, мои глаза скользят по толпе, которая сидит в тени передо мной. Она такая тусклая по сравнению с ярким сценическим светом, что я едва могу различить сияющее лицо Николо, а рядом с ним Клару и мою тетю. Каждый раз они кричат громче предыдущего, согревая мое сердце своим одобрением.