Отец Инги выслушал мою историю и позвонил кому-то.

— В общем, так, Дима, — лукаво улыбнулся мужчина. — Служить ты будешь в Воздушно-десантных.

— Далеко? — всхлипнула Инга, цепляясь за мою футболку.

— Не особо. Прямо в соседнем городе. Отслужишь, сыграем свадьбу, и забудется все это, как страшный сон. На самом деле я даже горжусь, что дочь себе настоящего мужика нашла. Заступиться за женщину — достойный поступок.

Инга затащила меня в спальню и сняла футболку. Девушка нетерпеливо стягивала с себя коротенький топ и брюки.

— Ты чего? Мы не одни в доме.

— Плевать, — дыхание любимой сбивалось. — Так просто не отпущу.

Руки сомкнулись на тонкой талии, а губы обхватили круглый сосок. Девушка шумно вздохнула и потянула меня на заправленную кровать.

— Люблю тебя, Поляков, — шептала Инга мне на ухо.

И этот шепот возбуждал до жути. Стащив с себя джинсы, осторожно уложил ее на край кровати и провел рукой по влажной коже. Девушка меня хотела также сильно, как я ее. Резким движением колена раздвинул ее бедра. Инга громко взвизгнула и прижалась ко мне податливым телом.

Двигались синхронно, словно это не было впервые. Она с готовностью принимала каждую ласку. Я целовал ее смуглую кожу, словно голодный зверь. Инга впилась ногтями в мою спину, оставляя отметины.

Я взлетел высоко, закатив глаза, и излился в нее. Но она не была против. Скорее наоборот. Сильнее прижималась и все громче вскрикивала.

— Теперь твой папа меня убьет, — тихо засмеялась, лежа рядом с красивой брюнеткой.

Инга положила голову на мою грудь и слегка прикусила кожу на шее.

— Не убьет, но жениться заставит.

Единственное, что сильно удивило, что Инга уже была далеко не девственницей. А это странно для дочери армянина. Проглядел Самвел дочурку. Но мне было все равно. Я и не надеялся стать ее первым и единственным. Но верил в то, что это навсегда. Я действительно любил ее. До дрожи. До боли. До сумасшествия.

Уходя, поцеловал в пухлые губы и, обхватив затылок, прижал к себе.

— Не провожай. Я имею в виду в армию. Не нужно, ладно? Я тебе напишу, как только устроюсь.

— Договорились, — девушка тихо заплакала. — Ты береги себя, Димочка. Я буду ждать.

Через неделю я уже был в воинской части. Бритая голова. Солдатская форма и кирзовые сапоги. Вот тебе и Мореходка.

Но хуже всего было даже не это. Каждую ночь до призыва мне снился Витек с ножом в руках, и я не знал, как избавиться от чувства вины. Но если бы мне снова пришлось пойти в этот дом в тот вечер, я поступил бы точно также.

Самвел Геворгович выполнил данное обещание. Именно так я стал рядовым в элитной воинской части ВДВ.

На самом деле я все-таки рассчитывал на то, что Инга проводит меня, но этого не произошло. Девушка не пришла, и проводов мне не устраивали. Собрав сумку, я просто прибыл на призывной пункт. Но и это не было так хреново, как то, что родители перестали со мной общаться.

Я отлично понимал, что убил человека, но не думал, что таким образом стану изгоем в собственной семье.

Отец намеренно избегал встреч со мной, а мать всегда и во всем слушалась его. Он никогда ее не бил, но был довольно строг со всеми. Даже Рая побаивалась его жесткого тяжелого взгляда.

И если быть до конца откровенным, то я был рад пусть и неполной, но свободе.

В части я познакомился с разными ребятами. Кто-то был нормальным, а многие быковали, пытаясь втянуть меня в драку. Но после Вити я не хотел влезать вообще никуда. Так я впервые столкнулся с понятием дедовщины.

Однажды вечером, после нехилого марш-броска, я прихватил с собой полотенце и мыло, решив искупаться перед сном. Но там меня уже поджидали «деды».

Стоит добавить, что тут всем сразу давали прозвища, и именно здесь я стал Поляком.

— Слышь, Поляк, — один из сержантов, крупный паренек из города, закурил и бросил на пол свою зажигалку. — Подними!

— С какого перепугу? — я улыбнулся, подходя к замызганной раковине. — Ты бросил, ты и поднимай.

— Ты че лошара? — вперед вышел еще один парень, похожий на крысу. — Берега попутал? Было велено поднять! Исполнять, мать твою!

— А ты мать мою не тронь, — понимая, что драки не миновать, ответил и умыл лицо ледяной водой.

Парень подошел сзади и ударил в спину. Я схватился за раковину и сжал ее так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Поднимай, — как уж на сковородке, крутился рядом скользкий тип по прозвищу Тушкан.

— Не-а, — я обернулся, сложив руки на груди. — Свою позицию я высказал.

Глазами уже наблюдал за остальными, чтобы понять, кто ударит первым. И им оказался длинный Тушкан.

Парень неумело сжал руку в кулак и попытался ударить в лицо, но я успел перехватить его хук, ударив свободной рукой прямиком в солнечное сплетение.

Тушкан заныл, словно баба на сеновале, а двое остальных пошли в наступление. Естественно, досталось мне не хило. Трое на одного, неравный бой. Хотя это и боем-то называть было стыдно. Словно шакалы набросились на легкую добычу. Для них я был «молодым».

Дверь в рукомойник, как называли его ребята, распахнулась, и в помещение вошли двое молодых парней примерно моего возраста.

Я пока не знал их имен. Заметил по нашивкам на форме, что один сержант, а второй, как и я, только призвался.

— Э, алло! — рявкнул тот, что помоложе. — Вы чего, черти, людьми себя почувствовали? Продернули и шустро! И чтобы не воняло вами!

«Деды» разбежались, как черти от ладана. Парень присел и подал мне руку. Но я ж гордый.

Откинув протянутую ладонь, вытер кровь с разбитой губы и сплюнул на пол.

— Я сам, — огрызнулся, поднимаясь на ноги.

Суки, поколотили неплохо. На теле было с десяток ссадин от кирзы. Вот в лицо, видать, ударили случайно. Если кто из командования увидит разбитую рожу, то начнут разбираться. А это никому не было нужно.

— Ты не храбрись, давай поможем. Звать-то как? — спросил сержант, но мне показалось, что он уже знал мое имя.

Как-то странно улыбался незнакомый брюнет.

— Поляк, — я махнул рукой и, намочив полотенце, приложил к губе.

— Я Андрюха, — здоровяк протянул мне руку. — На днях призвался, но это вынужденная мера. Все же получше тюрьмы.

Оба парня заржали. Тот, что был сержантом, скорее всего, был кавказцем.

— Рустам, — парень протянул мне руку. — Заканчивай водные процедуры. Посидим, покурим, перетрем кое-что.

— По поводу? — я немного отошел назад.

— Ну, слыхали мы о тебе. Я знакомый Самвела. Говорит о чем-то? — парнишка подмигнул мне.

— Отец девчонки моей.

— Именно, — кивнул парень. — За зданием есть беседка. Мы тебя там подождем.

— Ладно, — пожал плечами и зашел в душевую.

Вода была холодной, но бодрила отлично. Я не сахарный, не растаю. Стоя под ледяными струями, уткнулся лбом в кафельную плитку, покрытую плесенью.

Сука, Витек! Какого хрена он появился в селе? Всю жизнь, падла, испоганил!

Громко заорав, ударил кулаком в стену, сбивая костяшки пальцев. Еще один удар и еще. Пришел в себя от того, что крепкие руки вцепились в плечи.

— Эй, я не в курсе, что именно произошло, но сейчас нас застанут в душе. Причем один из нас без трусов, — заржал парень, что представился Андрюхой.

— Так какого хрена ты стоишь и глазеешь? На свой член смотри! — рявкнул, глядя на сбитые руки. — Сейчас выйду. Вот только с куревом напряг. С баблом тоже. Можно считать, что я одиночка. При живых родителях, мать его!

Если быть откровенным, сильно хотелось плакать. Ни денег, ни сигарет. Ни черта!

— Это решаемо, Дима, — хитро улыбнулся парень. — В общем, ты это, в норму приходи и выходи к нам. Разговор есть.

Постояв еще минут пятнадцать под водой, оделся и вышел на улицу.

Темно. Сверчки поют. Все как в селе, только коровьим дерьмом не воняет. Вокруг ни души.

— Поляк, мы за душевой. Подтягивай сюда свой зад, — послышался голос Андрея.

Ребята сидели за деревянным столиком и пили томатный сок. На столе лежала нарезанная колбаса, сыр, овощи.