Ручка тут же заняла свое место в кармане джинсов.

— В Ереване, у моих родителей. Не хочу, чтобы ты, Поляк, глупостей натворил. Пусть поживет там, пока ты не успокоишься. Рожать приедет сюда. Просила, чтобы ты ее из роддома встретил.

Шаман хмыкнул и налил себе еще один стакан сока.

— Я встречу. Вот только мой ли это ребенок?

— Всегда сможешь проверить, — промямлил Геворгович, выходя из номера.

— Дим, давай завязывай с бухлом. Завтра Новый год. Жизнь продолжается. Вот тут адрес, подтягивайся к вечеру.

Пашка резко встал и вышел, оставив меня одного. Больно. Страшно. Обидно.

Я сам просрал все. Жалел ли я об этом? Нет, не жалел.

Вышел из «Кедра» утром и поехал в уже не свою квартиру. Тихо. Окна открыты, а декабрьский ветер колышет шторы. Пустая детская кроватка, где спал мой маленький сын.

Открыл тумбочку и достал альбом с фотографиями. Теми, которые сделал Леха. Тогда я был счастлив? Не был. Все, что было до сегодняшнего дня, оказалось иллюзией. Сердце больно сжалось. Я залез под кровать и достал золотой комплект. Серьги и кулон, что купил у Яворского. Однажды я лично отдам его Насте, но это будет еще не скоро.

Приехал по адресу, который мне вручил Шаман. Вокруг девятиэтажки. Вошел в подъезд, поднялся на четвертый этаж и позвонил.

— С новосельем, Димон! — орали мои друзья.

За накрытым столом сидели Рустам и Пашка, Тихий и Громов. И я понял. Жизнь только начинается. Они рядом. Мои настоящие друзья. Моя семья.

— Чья хата?

— Твоя, — Рустам обнял меня, как когда-то в армии. — Мы ее сняли. Хозяева живы, если что.

Перед глазами, словно видения, проносились воспоминания.

Ночь «любви» с Олькой. Инга и сломанный нос. Наши посиделки у рукомойника и мое решение стать тем, кем стал. Пацаны смеялись. Коньяк лился рекой. Я прикрыл глаза и тут же увидел образ девочки. Глаза цвета «Виски». Звонкий голос.

Однажды мы встретимся. Жди, Яворская!

Конец первой части