Осталось только открыть глаза и воочию убедиться в том, о чём сообщали ей все прочие чувства. Она так и поступила.

Помещение и впрямь оказалось далеко не комнатой её с Сашей квартиры; однако, пробудившись в подобном месте, мало на что пришлось бы жаловаться. Широкая кровать «под старину», установленная на возвышающемся постаменте, к которому даже ступени вели, сама по себе уже позволяла взирать на всех в комнате взглядом могучей владычицы. Даже жаль, что она сейчас была здесь одна. Нежно голубоватый балдахин, стоило только отвязать пышные шнуры от перекладин, позволил бы закрыться от всего мира и оказаться словно посреди океана или лазурного неба. Половицы из красного дерева поблёскивали лаком, а все подходы к ложу щедро покрывали ковры, пышные и мягкие настолько, что, наверное, на них можно падать лицом, не боясь ушибиться. Она как-нибудь позже проверит это; когда подыщет подходящего испытуемого. Из приоткрытого витражного окна в комнату, игриво разукрашивая всё это великолепие, изливался разноцветный свет.

Стены, сложенные из отполированного камня, навевали мысли о покоях царицы, но никак не пленницы. А уж всяческой мебели и вовсе оказалось столько, что не представлялось никакой возможности посчитать.

Вот только кто это решил, что Астре всё это нужно? Кто тот надменный фат, вздумавший задобрить её этими дарами⁈ Красноречивая вычурность всей этой роскоши только распалила её и без того вспыльчивый темперамент. Беспомощная тревога быстро сменялась раздражением и сарказмом. Ему или им, сколько бы их ни было, предстоит уяснить горький урок, что она не станет для них птичкой в золотой клетке, готовой спеть когда постучат по прутьям!

Но это подождёт. А пока ей нужно понять что произошло, где она и как сюда попала? Что такого она умудрилась найти в бабкиной книжке и не сохранилась ли эта самая книжка? Кроме того, кто её схватил, кто спас, кто обвинил в ереси и кто спас уже во-второй раз, и, главное, почему?.. И что куда важнее — кто её нарядил в эту шёлковую сорочку, а перед этим, соответственно, раздел, пока она была без сознания?

Астра хотела сбросить с себя оделяло, но это пышное, приятное облако не собиралось сдаваться так легко. Нежное и тягучее, оно сволакивалось с неохотой, не хотело отпускать свою подопечную, и девушка уж готова была подумать, что сейчас этот огромный кусок мягкости выдаст ленивое: «мяу».

Не выдал. Оно и к лучшему. У неё на повестке дня хватает вопросов, чтобы удивляться всяким немыслимым котам-одеялам. Эльфы и демоны-то тут есть, почему бы и не появиться такому вот чуду?

Оценив мягкость ближайшего экзотического ковра своими собственными ступнями, утопив в ворсе пальчики, Астра тем не менее и шага ступить не успела, как заметила на тумбе у кровати накрытый поднос.

«Завтрак», — подумала девушка, несколько удивившись, что его какое-то время назад принесли, а она и не заметила. Под металлической крышкой могло находится всё, что угодно, и, хотя она и собиралась сохранять холодную отстранённость, а всё же испытала приятное ощущение сюрприза. Вкусного сюрприза! Всё же, учитывая окружающую её роскошь, можно было надеяться на что-нибудь особенно вкусненькое…

— Или мерзкое, — тихонько проговорила она вслух, сама удивившись, что эта мысль вырвалась за пределы. — Мало ли, что они могут тут есть?

Помнится, видела она статейку, где говорилось что в древнем Риме существовала сомнительная традиция на пиру, помогающая при переедании… впрочем, нечего верить всяким сомнительным статьям.

В любом случае не посмотри сама — не узнает, да и не была Астра из тех девушек, которые подолгу сомневаются. А потому взялась за крышку и аккуратненько её приподняла, готовая захлопнуть в тот же миг, как увидит ползущие щупальца, тянущиеся лапы или ещё что-нибудь явно малосъедобное.

Но нет, это и впрямь оказался весьма приятный и разнообразный завтрак. И не слишком отличающийся от всего того, чем она сама привыкла подкрепляться с утра. Ломтики обезжиренного мяса, листья зелени, нарезанные яблоки, виноград, вишни, — лёгкий и полезный перекус. И стакан очевидно сока, однако жидкость в кубке не походила ни на что ей знакомое — приятно салатовая, полупрозрачная, она тем не менее не пахла ни яблоком, ни киви, ни лаймом, ни мятой. Но запах источала приятный, и едва различимые кусочки мякоти не оставляли сомнений, что это именно сок.

Должно быть, некий местный фрукт.

Астра уже поняла и укрепилась в мысли, что попала в другой мир. Разумеется, это не стало для неё шоком — она всё же уже не девочка, витающая в глупых фантазиях и думающая что мир вращается вокруг неё и исключительно для неё. Как и любого человека, её окружали книги и фильмы об иных, незнакомых мирах; притом, скопилось этих историй так много, что начало казаться, что они — иные миры — взирают на тебя буквально из каждого зеркала, и каждая там обязательно побывает рано или поздно. Да и бессмысленно уже паниковать, только себе хуже можно сделать. Лучше сосредоточиться и работать с тем, что есть, в надежде воспользоваться удачным случаем.

Но вот в чём Астра оставалась твёрдо уверена, что этот мир уж точно не будет глупенькой сказочкой про все тридцать три удовольствия, которые только её и дожидались.

Но от лакомств она все же не стала отказываться.

Угостилась ягодами винограда и вишни, откусила кусочек мяса, а затем, взяв кубок, прошлась до окна.

Однако не успела ни взглянуть как следует на новый мир, ни хотя бы просто насладиться его видом, как резная дверь за её спиной грохнула и отворилась. Астра обернулась так стремительно, что аж волосы хлестнули по лицу и плечам.

— Ох, прощения просим, госпожа! — В дверях стояли двое юношей, похожих друг на друга как две капли воды. Они поклонились, почти уткнувшись носами в кипы белья, которые несли в руках.

В аккуратно сложенных стопках угадывался ситец, вискоза, бархат, жаккард и, кажется, гипюр, — и это только то, что Астра помнила и примерно знала, как выглядит. Разумеется, всё это изобиловало кружевами, оторочкой и прочими украшениями. Платья. И даже в сложенном состоянии не возникало никаких сомнений, что весьма изысканные и утончённые.

Вновь мелькнула мысль о золотой клетке.

Хотя, кто та безумица, что добровольно откажется примерить на себя подобную красоту?.. А вот Астра решила, что она побудет такой безумицей! Она сама будет решать, как себя подать, и сперва лично взглянет на того, кто шлёт эй дорогие подарки; решит, достоин ли этот таинственный доброжелатель видеть её во всей красе.

— Вы прощены, мальчики, не стоит беспокоиться, — сказала Астра, решив, что её навестили слуги, но это ведь не значит, что перед ними нужно строить из себя невесть кого? — Что это вы принесли?

Мальчишки вежливо откашлялись и ответили:

— Госпожа, вы — гостья магистра Антуана Фердангиля, ректора прославленной магической академии Велиантрин. Вас сюда доставили в удручающем состоянии, и сам Магистр приложил свои силы к вашему скорейшему выздоровлению. Мы безмерно рады видеть, что вы в добром здравии. Сейчас Магистр располагает временем принять вас и лично познакомиться с иномирянкой. Это большая честь, госпожа! Он шлёт вам подарок — эти платья, дабы вы могли выбрать понравившееся и предстать пред ним в подобающем его благодетельной персоне виде.

Значит, они точно слуги, пажи. И говорили как по заученному, да ещё и в унисон. Заслушаешься.

Однако Астра уже решила, что ко всему будет относиться с подозрением, а потому слова «в подобающем его благодетельной персоне виде» — её раздразнили. Она всё-таки и без того хороша собой, к тому же не кукла какая-нибудь, чтобы наряжать как вздумается; даже с учётом всего вокруг такого средневеково-волшебного, а в былые времена, насколько она помнила историю, женщины нередко были для мужчин лишь статусными предметами. Но с ней такой фокус не прокатит!

Девушка пригласила мальчишек-пажей войти и попросила их разложить предложенные платья на кровать. Юноши повиновались, а прежде застелили простыни, да так ловко, что разворошённое постельное бельё стало выглядеть так аккуратно, словно его никто никогда прежде не использовал. Астра прикусила губу, что у неё самой, наверное, так не получилось бы. А ведь она была у себя в семье хозяйственная.