— Ниеды? — повторил мужчина непонятное слово, но спутник пренебрёг его речами.

Словечко это, привезённое из Мирсварина и взятое из хатра — языка древних, — означало любое разумное и одушевлённое существо, обладающее сознанием, однако в Элисир-Расаре редко встречались иные происхождения, кроме людского, поэтому местные его не употребляли.

Мужчины двигались вдоль центрального котлована раскопок к скромной палатке под непромокаемым навесом. Быть непромокаемым на землях дома Тёмных Ручьёв, под этим вечно промозглым и моросящим небом, считалось чрезвычайно полезным. Ведь даже если капельки дождя вначале кажутся россыпью бриллиантов на клинке, потом они послужат причиной возникновения ржавчины. А, коли ржавчина въестся в металл, то меч уже ничто не спасёт, из разящего и верного он превратится в непригодный. Конечно, требуется время для того, чтобы изморось намочила одежды, особенно в краях, где мелкие дожди почти никогда не усугубляются до ливней. Только лучше первым наносить упреждающий удар и не допускать подобных стечений обстоятельств.

— Вы, уважаемый, напрасно полагаете, будто негули — это какие-то поднятые из небытия скелеты, однако они скорее походят на нетопырей — созданий весьма загадочных и по-своему очаровательных, которые бороздят туманные просторны Дэля Перевёрнутой Луны в поисках добычи. Их влечёт вперёд жажда крови, а путь прокладывают таинственные рыже-жёлтые огни зениц.

Луридас непонимающе покосился на спутника. Он и малейшего представления не имел, что же вкладывал в столь задушевную историю этот рослый выскочка, однако шпион благоразумно удержался от нападок и колкостей. Его, бесспорно, сейчас совсем не интересовали лекции о заграничных монстрах, меньше он нуждался лишь в новой затяжной вражде.

— Я хочу сказать, что у воплощений утопших тоже наличествуют некоторые мысли в голове, они занимаются своими делами, ведут привычное существование. Они ведь не призваны на земли Ассалгота каким-то колдовством, они обитают здесь сами собой.

— Я понял, что негули не похожи на бродячих мертвецов, что они не столь пустоголовые, но…

— Ур! Химгур! Кардрагон! — опять зазвучал рокочущий гул, когда мужчины уже добрались до палатки.

— Вот! Вот об этом я и толкую, этот непрекращающийся шум…

— Мы ничего не можем поделать с молящимися, — отрезал Луридас. — Они явились к руинам старинного храма, дабы почтить своим присутствием древних богов. Как, по-вашему, мы можем прогнать их? Мы не смеем прогонять наш собственный народ с его же земель! Извольте уж как-нибудь выкрутиться при помощи подручных средств, или ваша слава преувеличена так же сильно, как и раздуто ваше имя?

Собеседник только усмехнулся, обнажая идеальные зубы с острыми клыками. На этот выпад Луридасу ответить было нечего, ибо его рот, как и рты большинства его собратьев по человеческому происхождению, не украшали столь же безупречные жемчужины.

Вообще-то, Его Светлость Зархель Великолепный испытывал великую радость от того, что местные жители проявили такой оживлённый интерес к раскопкам, и паломничество к ещё не полностью очищенному от земли храму уже началось. Пускай, сердца людей тронула не Отравляющая Фахарис, пускай, умы их занимал более достославный Кардрагон, главным здесь было другое — то, что в городе Орм вовсю кипела торговля, а рядом с Горой Тысяч росли свежие предприятия. В конце концов, у Зархеля были особенные отношения с Фахарис, и он, как и любой мужчина, не желал делиться с кем-то собственным добром.

В палатке под навесом на длинном деревянном столе вереницами вытягивались рядки из найденных останков. Возможно, они принадлежали родственникам похороненной здесь жрицы, возможно, принесённым в жертву рабам, но все без исключения сохранились весьма достойно. Неважно, извлекались ли из земли руки, ноги почивших, их головы или только фаланги пальцев — весь материал устилал тонкий слой мелких кристалликов зиртана, и на каждую деталь из этой убийственной мозаики у копателей имелся определённый план.

Находки лично сортировал и обхаживал начальник раскопок — одиннадцатый ар дома Аон, Нот Четырёхрукий. Облачённый в защитный кожаный фартук и плащ, пропитанный непромокаемой субстанцией, Нот всё равно выглядел сейчас, будто сущий безумец — весь измазанный густым слоем грязи, с перепачканным лицом, всклоченными волосами и закатанными до локтей рукавами потрёпанного пальто. Как-никак, Нот Четырёхрукий был не только потомственным вельможей, но ещё и увлечённым землекопом, и от каждого нового предмета, поднятого со дна котлована, он приходил в форменный восторг.

— А! Вот и вы, любезный надсмотрщик! — поприветствовал одиннадцатый ар рослого мужчину с белоснежным лицом, не обращая внимания на удручённого и озабоченного Луридаса. — Я ждал вашего явления, вот, возьмите, это свежий материал. Отборный!

Нот проворно подхватил ящик, наполненный аккуратно разложенными и завёрнутыми в льняную ткань кусками мумий. Он держался легко и непринуждённо, словно в ящике был лишь воздух, однако всякая находка, будь то бедро или череп, имела вполне ощутимый вес. Нот протянул добычу мужчине в шляпе, однако последний брать подношение не торопился — не желал испачкать свои иноземные одежды в глине, которой был заляпан каждый объект возле горы Тысяч.

— Берите же! — скомандовал начальник, и чужестранцу пришлось подчиниться. — Вскоре я навещу вас и наших милых подопечных. Кстати, как они там?..

— Ваше Сиятельство, я привёл его, дабы представить Его Светлости.

— А? Что? — прищурившись, переспросил Нот, будто вопрос задал и не человек вовсе, а мелкая пичужка пропищала что-то на своём птичьем языке. — А, Его Светлость? Его Светлость сейчас внизу, кланяется Отравляющей Фахарис. Ох, мы ведь там такое нашли! Такие сокровища! Ох, поистине чудесные вещицы!

Измаранный с ног до головы мужчина замер и начал потирать пальцем левой свои усы, закручивая их рога по направлению к небесам.

— Поистине чудесные вещицы! А вы, друг мой любезный, Маэл…

— Что за столпотворение? — раздался недовольный голос Зархеля, оказавшегося слишком лёгким на помине. — И на миг нельзя отвести от вас глаз, вы сразу принимаетесь за любимое занятие — безделие. Завтра уж настанет празднество цветов, а Отравляющая Фахарис до сих пор не вызволена из земных оков! Как она отправится ко двору? Она должна быть в Исар-Диннах до Дней Великих Жертв! Таков указ Её Милости!

Главный советник Зархель возвышался напротив входа в палатку. Его хрупкую фигуру, которая будто постепенно таяла и становилась всё тоньше день за днём, поддерживал за плечи могучий и грозный Дуностар, как всегда одетый в наряды преимущественно тёмных цветов. На самом деле Дуностар придерживал лишь просторную накидку дяди, который совершал торжественное поклонение Фахарис в одной нижней сорочке — в знак смирения перед волей богов. Стоять на собственных ногах Зархель мог свободно, несмотря на внешнюю чахлость, в нём наоборот кипели всё более неукротимые энергии, набирающие мощь и питающиеся свежими силами с каждым мгновением, проведённым на родине.

— Ваша Светлость! — хором поприветствовали советника Нот и Луридас, и даже загадочный иноземец поклонился первому ару дома Аонов.

— Ваша Светлость, — затем шпион выступил вперёд с заранее заготовленной речью, — этот господин — прославленный ловчий диких чудовищ, а теперь ещё и Ваш верноподданный. Он преуспел в заморских странах, промышляя отловом наиболее опасных тварей, поэтому для него не составило великого труда пленить для нас больше сотни негулей. Он зовёт себя Маэлбритом, и ныне он — ответственный за содержание, благополучие и преображение этих гадов.

Зархель наконец просунул руки в широкие рукава раскидистой мантии из тёмно-серого бархата и продвинулся дальше под навес палатки. Окинув оценивающим взором Маэлбрита, который был здесь выше всех ростом помимо Дуностара, он протяжно заключил:

— Что ж, недурно. И как поживают наши подопечные после преображения? Всё ли протекает согласно задумке? — впрочем, резкий и порывистый, словно ветер перемен, Зархель быстро переключился на иную тему. — Вообще-то, я желал собственными глазами видеть успехи.