— Так мы и велели отвечать нашим людям на расспросы.

— Славно. Ещё нам не хватало историй о проклятьях и каре небесной. Впрочем, мне прекрасно известно, кого надлежит винить в подобных злодеяниях в то время, как королева-регент чрезмерно очарована влиянием этого демона-оборотня. Она… она наивно полагает, будто лунг и демон-оборотень — это одно и то же величественное и справедливое создание, которое не может лгать, от природы не способно на предательства или преступления. Только вот демон-оборотень — это омерзительная тварь, и её удел — иллюзии. Именно магией иллюзий наш загадочный гость владеет лучше всего. Он может внушить что угодно, он — мастер лжи и обмана, так что, имеется шанс, что никто и не пропадал, а всё, якобы приключившееся, — это обычный мираж. Просто… просто попридержи слухи, никакая молва об этих таинственных исчезновениях не должна просочиться из дворца.

— Как прикажете, Ваша Светлость. Мы обо всём позаботимся. Ещё кое-что, — лазутчик наклонился к плечу Зархеля, — пару часов назад мы получили пренеприятные известия о том, что в продажу опять поступила партия испорченного зерна и прогоркшего масла, и весь товар помечен клеймом дома Аон.

— Заклинаю и миром занебесным, и миром заозёрным этих мерзавцев! Ни один уважаемый представитель дома Тёмных Ручьёв не опустится до столь ничтожных злодеяний! Зачем нам сбывать испорченный товар, когда наши сокровищницы ломятся от золота и серебра, а в городе всё ещё чувствуется нехватка провианта?! Очевидно же, что это дело рук Воинов Вереска и дома Кирн! Травят собственный народ лишь бы опорочить наше честное имя!

— Им кто-то помогает, Ваша Светлость.

— Так выясните, кто, и немедленно с этим разберитесь!

Луридас снова поклонился и уже готовился покинуть кабинет Главного советника, но Зархель его окликнул:

— Погоди. Что там с раскопками и моей предстоящей поездкой?

— Всё превосходно. Как раз к Вашему прибытию рабочие до конца очистят путь до центрального саркофага и смогут вскрыть его на Ваших же глазах. А то, что мы нашли рядом… оно до сих пор источает капли крови.

— Вы собираете её?

— Разумеется, Ваша Светлость. Но… это по-прежнему кажется невероятным, — на мгновение бывалый вояка Луридас забылся и мечтательно закатил глаза.

— Конечно! Ибо сие есть священный дар всевышних. Не только Фахарис обласкала нас своей милостью, но и Кардрагон.

— Ур, Химгур, Кардрагон, — подручный повторил короткую молитву, но Главный советник не изволил ответить тем же.

— И ещё, найди Эбелиса, и пускай он устроит так, чтобы наследник престола единожды в три-четыре дня получал эту смесь, — Зархель вынул из потайного ящика свёрток с порошком и передал его слуге, — одной уны будет достаточно за раз.

— Ваша Светлость, я — Эбелис, а Луридас сейчас на задании…

— Не путай меня! Ты — Луридас, я знаю, как вас распознать, — в гневе воскликнул советник и зарядил кулаком по столу.

Да, он был прекрасно осведомлён о скверной привычке этих близнецов затеивать различные бестолковые игрища и дурить окружающих ради собственной потехи, однако терпеть не мог, когда Луридас и Эбе́лис пытались проделать с ним то же самое. В конечном итоге, Зархель — избранный всевышними, глас и посланник божеств, и разве он настолько слеп, что не сумеет отличить друг от друга двоих жалких смертных?

Впрочем, Зархель, никогда не склонный к милосердию, всё-таки спускал лазутчикам подобные выходки, хоть и скрипел зубами от раздражения. Потому как даже в столь неприглядной и неуклюжей тайне имелось нечто ценное, некая особенная выгода. Чем бы дитя не тешилось — лишь бы покорно следовало за ногами родителя, и не мешало планам претворяться в быль.

— Его Светлость, как и прежде, зрит в корень и обличает ложь за тысячу шагов, — отчеканил шпион.

Луридас принял свёрток с порошком, склонил голову перед Зархелем, а затем поцеловал перстни на деснице владыки и помчался прочь из кабинета. На середине пути он слегка отодвинул рукав тёмного, неприметного убранства и сколупнул корку с одного из нарывов, что покрывали его конечности плотной сетью, тихо бормоча себе под нос заклинание:

— Раны не затягиваются и болезни не проходят, чтобы воин, этот страж теней, мог быть всюду, удваиваться или умножаться втрое и перемещаться под завесой ночи совершенно бесшумно, словно неуловимый зверь…

Его слова постепенно поглощала и душила тьма, пока в покоях вновь не воцарилась тишина. Звуки страсти давно затухли, и Зархель наслаждался редкими моментами — блаженным уединением в своих великолепных палатах, полных драгоценностей, всяческих излишеств и роскошеств. Поднявшись на ноги и размяв спину, Зархель устало направился в противоположную сторону от спален, туда, где находилась его скромная оранжерея. В крытом садике в основном преобладали горшки с цветущими кориандром и багульником, ведь последний был символом дома Тёмных Ручьёв. Пройдясь важным шагом по своим владениям, Зархель выбрался на веранду.

Стоило ему отворить дверь, как в лицо тут же ударили потоки прохладного и влажного ночного воздуха. Из покоев Главного советника открывался чудный вид на бухту Зелёного моря, и слева и справа можно было отчётливо рассмотреть изогнутые дугой крылья Янтарного дворца — западное, тёплое, и восточное, холодное, в котором, должно быть, уже давно дремал наследник престола. Зархель с удовольствием улыбался, растирая пальцами поясницу, и шептал:

— Славно вот так взглянуть разок перед сном на всё, что принадлежит мне… Ха! Неплохая ночка! О, Фахарис…

— Принадлежит Вам? Коли память мне не изменяет, то все эти земли, видимые и невидимые, принадлежат Нин-дар-дину, магу-королю, а Вы, Великолепный Зархель, всего лишь советник Его Величества.

Зархель до смерти перепугался, ведь не ожидал, что в его личных покоях, на его частной территории, нарисуется какой-то чужак, да ещё и начнёт Его Светлость поучать. Как такое может быть? Сюда ведь не пробраться ни окольными тропами, ни с помощью подкупа или шантажа, и незваный гость мог оказаться рядом на веранде с Зархелем, только если он умел летать.

Главный советник мигом обернулся и обнаружил Эймана Эра Данаарна сидящем на каменном парапете в расслабленной и непринуждённой позе. Возможно, и это представление — тоже просто обман зрения. Демоны-оборотни — создания очень ловкие, слизкие и изворотливые.

— Пока что величество наследника ещё не созрело, так что долг повелел мне взять на себя больше ответственности и приказал расширить собственные полномочия. Какой сюрприз, Аман-Тар! — в конце советник попытался изобразить радушие и тепло улыбнулся. — Вы передумали и пожелали принять мои условия?

— И не надейтесь, — усмехнулся маг, внимательно рассматривая свои длинные телесно-бежевые когти, даже ночью покрытые манящим белым глянцем. — Может, у меня имеется то, что Вы хотите, однако в ответ Вы мне дадите того, что нужно мне. У Вас этого нет.

— У меня есть всё, что может предложить Вам королевство Элисир-Расара.

— Неужели? — надменно хмыкнул Эр.

Он спустился с парапета и полы его расшитого камзола, доходящего до колен и украшенного каменьями, издали тихий, но пронзительный дребезг. Заложив руки за спину, бессмертный направился к Зархелю.

— Я могу дать Вам Солнечную иглу Виликарты, — вышептал малость напуганный Зархель.

Он понятия не имел, как Данаарн умудрился забраться на его веранду тогда, как его шею до сих пор обрамляла тугая гривна из пал-силбани, что подавляла магические способности пленника.

— И как же, позвольте спросить? Как Вы проникните в Янтарную башню? Слышал, что жрецы-небесники обладают редкостным здравомыслием и никогда не доверят своё сокровище такому лицемеру, как Вы. Они Вас и на порог не пустят. Небесники слепы, но видят вещи насквозь.

— Зачем Вы тогда явились? Злословить? Тревожить мой сон? — оскалившись, прохрипел Зархель.

Подул лёгкий ветерок и растрепал его тёмные, чуть-чуть волнистые локоны.

— Явился, дабы донести до Вас одну благую весть, — Эйман язвительно улыбнулся, и по его белоснежным зубам промчался зловещий блеск.