— Х-х-х-хозяин! Мы Вас привет-т-т-т-ствуем! — зашептал меч на три голоса для Эра так гулко и звеняще, что весь воздух в гроте засвистел.

— Молчите, нечестивицы! Отныне ваш хозяин — Сэль, — грозно отбил языком бессмертный маг, искря глазами. — Выказывайте ему почтение, и слушайтесь распоряжений. Защищайте его жизнь.

— Значит, ты не возьмёшь с собой Кровь и Воду? — поинтересовался маг-король, поднимая взор на Данаарна.

— Как же я могу забрать твоё сокровище? Пускай мои слуги теперь помогают тебе.

Эр игриво повёл левой бровью.

— Слишком много даров. Да и неуверен я, что смогу совладать с этим беспокойным орудием.

— Какие ещё твои годы? — усмехнулся маг, по привычке водружая пятерню на королевское плечо.

Каждый палец Эймана до сих пор венчался длинным, наточенным и лоснящимся когтем, словно вырезанным из кремового стекла, и Его Величество разбили сомнения, как бы личность беглеца не была разоблачена. Конечно, демон-оборотень думал сесть на обычный корабль, только с такими выдающимися телесными особенностями, ровно, как и впечатляющими талантами, он по-прежнему оставался лёгкой добычей для скучающих глаз. А скука, она похуже страха и невежества раздувает любую малозначительную искру до состояния опустошительного пожара, так что лучше будет проявить осторожность. И благоразумие. Жаль, что это — отнюдь не те качества, что присущи магам.

— Вот, я принёс то, что ты просил! — спохватился Сэль и в глазах его зарделся увлечённый блеск.

Вернув ножны Крови и Воды на место, маг-король обратился к аккуратной походной суме из кожи, покрытой бархатной тканью, и больше напоминающей массивный кошель. Сперва юноша извлёк на свет длинную серьгу из золотых цепочек и круглых бусин кроваво-красного сердолика и бордового граната, после чего предложил обе вещицы — и украшение, и вместилище, — новому распорядителю.

— Да, так и есть, — зачарованным голосом промолвил Данаарн, первым делом принимая серьгу. — Это-то я и имел в виду, твои ювелиры потрудились на славу.

И на сих словах он безжалостно проткнул мочку собственного уха, ввинчивая золотой крючок до того, пока его основание не упёрлось в плоть. От подобного зрелища по лицу Сэля пробежалось не то, чтобы отвращение… это скорее походило на настоящую боль, и маг-король недовольно наморщил нос и лоб.

— То-то же, — нравоучительно изрёк Эр, медленно прокручивая злополучное украшение. — Теперь поймёшь, что я чувствовал, когда ты приставил меч к своему горлу. Хотя… конечно мне было хуже.

Самодовольно и лукаво сверкнув глазами, бессмертный стал перебирать другие подношения, которые пожаловал ему Его Величество как пожелания счастливого пути.

— Ты меня обманул тогда, заявив, что лунги не носят серёг, — выдавил из себя пристыженный юноша.

— Не носят, потому что они сразу врастают. Поэтому мне постоянно придётся делать так.

Эр демонстративно покрутил в ухе серьгу, и сердоликовые грозди затрепетали, напоминая Сэлю о давно забытом сне, который прежде ему казался ярким и правдоподобным, словно наяву.

— Тот сон, когда я поднимаюсь к тебе на деревянную смотровую башню… он что-то значит? — молодой человек сложил руки на груди и едва насупился.

Эйман обнаружил, что в тёмно-синей походной сумке были только три тонкие книжицы.

— Не знаю. Наверное, я просто потешаюсь над тобой.

Демон-оборотень сделал было шаг по направлению к выходу из грота, однако затем застопорился.

— Решил подсунуть мне эти дешёвые и скабрезные повести о герое Касане на дорожку?

— Не один ты знаешь, как полагается шутить. В пути пригодится любой досуг. К тому же, тебе от меня не скрыть, что и ты в этих историях нашёл некоторую прелесть.

Данаарн опять захотел уйти, но не сумел. Ведь больше, чем двинуться в дорогу, он желал только остаться подле своего друга ещё хотя бы на чуть-чуть.

— Неужели ты хочешь этого? Хочешь, чтобы я навсегда покинул земли Элисир-Расара? — раздражённо вспылил демон-оборотень.

— Конечно, нет! — закричал в ответ со всей силы собеседник, всплеснув руками. — Разумеется, я не хочу этого! Я хочу, чтобы ты остался со мной здесь, чтобы ты помог мне управлять королевством, но ты ведь… но ты же…

Его Величество быстро скатился до тихих рыданий, поэтому Эр сам подошёл к юноше и приобнял его.

— Ты такой упрямец, — сквозь зубы прошептал Сэль, смыкая руки за спиной Данаарна и утыкаясь носом в его одежды.

— Не меньше Вас, Ваше Величество. Мы — равные противники.

Затем они совместно покинули грот, и Сэль Витар Амуин Малидот снова набросил на голову капюшон от мантии. Он стремительно вернул себе самообладание, и выглядел сурово и внушительно, достойно всякого правителя, не только лишь людских земель.

— Ты на запад или на восток? — спросил маг-король, забираясь в седло при поддержке Эмерона.

— Я в порт, Ваше Величество, — насмешливо выдал Данаарн.

— Да, — кивнул Нин-дар-дин, уже восседая верхом на лошади. — Береги себя. Ещё увидимся!

— Это непременно, — отозвался маг и снова покрутил серьгу в ухе.

Эр не уточнял, что именно он имел в виду: то, что будет соблюдать осторожность и бережливость, или же что их следующая встреча с Его Величеством — простая неизбежность, уже впечатанная в ткань мироздания и высеченная на камне как летопись прошедшей эры.

Он пошагал вперёд, вдоль прибоя, то наступая в воду, то на мокрый песок. Но Сэль Витар, будучи верхом, легко обскакал Эра Данаарна, опередив его по всем фронтам. В тот момент, когда их глаза встретились в последний раз, они оба улыбнулись, и бессмертный маг прошептал единственную фразу, предназначающуюся Его Величеству на будущее, как охранный талисман:

— Когда в твоём сердце светлые намерения, даже демон бережёт тебя.

И никто не знал настолько завалящую, «прописную» истину лучше этих двух.

Несмотря на то, что многое для Сэля прояснилось, мир вокруг по-прежнему остался туманным, загадочным и неизведанным. Возможно даже сомнительным, но точно не вызывающим больше беспочвенных тревог.

Ты — хозяин своим землям. Если хочешь срезать Светлые и Лучшие колосья — сей зёрна истины, подпитывая их добрым словом. Вот и всё.

Королевская библиотека, которая до сего момента по большей части пустовала, ныне пользовалась спросом среди новых постояльцев дворца, и её кованые решётки-двери стояли призывно открытыми на протяжении целого дня. Потом, когда наступал вечер и небесные огни гасли, последний завсегдатай тушил свечи и масляные лампы, и закрывал эти массивные двери на одну-единственную задвижку, так что, в общем-то, проникнуть внутрь не составило бы труда, особенно для таких ловких лазутчиков и бессовестных мошенников, как братство Белой Семёрки.

У Лили теперь даже имелись ключи от некоторых потайных отделений книжного хранилища и архива документов, что висели на поясе её нового придворного платья вместе с длинной цепочкой, к которой крепился ещё металлический шарик, начинённый душистыми смолами. Поэтому, каждый звонкий шаг её отзывался эхом в мраморных коридорах и пустынных галереях, и наполнял пространство вокруг не просто звуками, но и терпким ароматом. Так было принято, и многие дамы носили подобные украшения.

Однако, сложно было бы в Янтарном дворце встретить другую такую же даму, ибо Лили ни разу не видели без кипы бумаг в руках. С утра до вечера она курсировала от кабинета одного законника до коморки другого чиновника, ответственного за какие-нибудь счета или письмена. Но сегодня выдался особенный день — двадцатое число завершающего месяца осени, — а это значило, что на небесах покажется Петина, Ненастная звезда, что возвестит своим явлением сразу две вещи: конец судоходного сезона и начало зимы.

Лили, прижимая к груди огромную стопку бумаг и тетрадей, замерла возле приоткрытых дверей в царскую библиотеку. Она смотрела, как по полу из бежево-золотистого мрамора расползаются массивные, причудливые тени, отброшенные этим чугунным исполином — металлической калиткой. Затем девушка глубоко вздохнула, повернулась и направилась внутрь.