— Остановись!

И… она замерла и обернулась на мужчину. Ирмингаут преследовала небольшого уграша, за наспинный гребень которого зацепился шнурок с проклятой монетой Касарбина, и который стремительно улепётывал от погони. Гвальд и Глава в основном перемещались по разрушенным стенам и обломкам статуй храма Подгарона, что показались из воды в период отлива и предоставляли неплохую опору ногам. Из-под сапог бегунов вылетали сверкающие брызги, а обнажённые клинки мечей ловили каждый тусклый отсвет, порой прорезая темноту яркими вспышками.

После короткого замешательства женщина продолжила погоню. Большая часть руин до сих пор была погружена в море, и, внезапно из пучин на неё набросилась парочка пронырливых уграшей: один прыгнул на парапет, по которому бежала Ирмингаут, а второй ухватился за лодыжку эльфийки прямо из воды своими костлявыми и скрюченными лапами. Пока Глава разбиралась с навалившимися проблемами, Гвальд, ловко переступая по камням и островкам суши, нагнал её, однако, вместо того чтобы затеивать потасовку и скрещивать оружие с былой начальницей, он что есть мочи ринулся за воришкой.

Ирмингаут резво отсекла задерживающую её конечность уграша и пронзила корпус второй твари, перекрывшей дорогу своей тушей. Кровь чудищ оросила клинок Яротая и брызнула в индиговые воды Зелёного моря, но под покровом ночи она напоминала обычные разводы чернил.

Гвальд почти что догнал молодого уграша, но эта зверюга знала местность гораздо лучше своих преследователей, и в самый неожиданный момент занырнула в воду, исчезнув из вида. Когда Ирмингаут добежала до Гвальда, тот печальными глазами буравил береговую линию, стараясь отыскать преступника.

— Он ускользнул, — тихо промолвил мастер, успевший уравновесить собственное дыхание.

— Нет! — крикнула Ирмингаут.

Она дёрнулась в сторону берега, где белели останцы скал, изрезанные гротами и пещерами. Это местечко считалось одним из наиболее опасных в Исар-Диннах, ибо именно там гнездились негули.

— Что всё это значит? Ты решила оставить нас в дураках, и забрать себе кристалл? — оскалившись, сурово отчеканил Гвальд.

Было ясно, что эльфийка не собирается сражаться. Разумеется, она являлась бесчестной и бессердечной тенерукой сестрицей Мирн Разора, чьи пальцы всегда были перепачканы грязью или кровью, а лицо скрывалось в тенях, однако Ирмингаут всё равно не горела желанием причинять страдания тому, кто долгое время был ей хорошим другом.

Женщина двинулась к пещерам, но Гвальд вцепился ей в предплечье мёртвой хваткой.

— Ума лишилась? Ты пойдёшь в логово негулей добровольно?! — прокричал мужчина, уже не знающий, что его возмущает больше: недавнее предательство Главы или её наплевательское отношение к собственной жизни. Бессмертной, между прочем.

— Вот, смотри! — она указала пальцем на мелкого негуля, уже выбравшегося из моря на сушу и вразвалочку идущего в ближайший грот.

На его спине по-прежнему блестела злополучная монета.

— Тебе так дорога эта безделушка, что готова поставить на кон жизнь? — рыкнул мастер, нависая над Ирмингаут. — Это ведь гнездовье негулей! Они значительно опасней и куда могущественней! И не селятся по одиночке!

— Не скажи… если эта тварь туда стремится — значит, логово пустует. Воплощения утопших покинули эти земли.

— С чего бы это?!

Впрочем, Гвальда заинтересовал подобный поворот. Тем более, он предпринял нечто весьма дерзкое и сомнительное: пока мужчина заговаривал зубы своей подельнице, то незаметно просунул руку ей в походное пальто и вытянул оттуда арашвир. Обмануть обманщика в ответ — это ведь честь, не правда ли? Во всяком случае, так считали люди в Элисир-Расаре.

Увлечённая погоней эльфийка, чья первобытная кровь давно вскипела и заиграла в жилах, даже не заметила, что кто-то столь неумелый только что обчистил её карманы. Вот вам и безликая сестрица под покровом мрака! Ирмингаут вскружили голову все эти откровения Бел-Атара, и нынче её уже не заботила ни Солнечная игла Виликарты, ни приказ Владыки Брилла Эйана, она хотела одного: заполучить драгоценную монету, что побывала в руках её секретной зазнобы, а потом выведать у иноземца истинное имя лунга — эту бесценную святыню, которую можно использовать по-разному, и как рычаг давления, и как соблазн, и как приворотное зелье. Образно, конечно.

Женщина отпрянула от Гвальда и снова запрыгала по камням и обломкам скал в сторону береговой пещеры.

— Ир… мингаут! Не ходи туда! Эта тварь, наверное, бешеная!

Пару раз выругавшись и плюнув в воду, мастер всё-таки поспешил за подругой. Он настиг предательницу уже под сводом грота, где раздавалось журчание ручейков, а с потолков ритмично стекали тяжёлые капли.

— Хм… действительно, где негули? — почёсывая гладкий подбородок, прошептал мужчина. — Почему они покинули пещеры, когда жили здесь с незапамятных времён?

— Не нравится мне всё это, — буркнула Глава под нос, а потом бесшумно занырнула за кривой валун неподалёку.

Она выгнала из-за широкой каменной глыбы, поросшей тиной, несчастного и запуганного монстра — уграша, на спинном гребне которого до сих пор болтался шнурок с монетой. Глава хотела пронзить гада мечом, но благодаря юности и мелким размерам, уграш проявлял исключительную ловкость, а ещё им руководила одна из самых мощных сил в природе — стремление во что бы то ни стало сохранить собственную жизнь. Однако Гвальд помог эльфийке загнать тварь, и уже у входа в грот они прикончили её, после чего Ирмингаут смогла завладеть желанным трофеем битвы — золотой монетой, которая некогда принадлежала Металлии Дрейк.

Кроваво-красные глаза Ирмингаут и чёрные очи Гвальда перехлестнулись, а затем уставились на лоснящуюся поверхность приобретения, которое эльфийка держала за шнурок на вытянутой руке. Никто не успел ничего сказать, ведь недра грота тут же содрогнулись от землетрясения, и с потолка начали сыпаться вниз сталактиты, что нарастали и копили массу тысячелетиями.

— Хах, не может быть! Золотой катаклизм, что ли? — удивлённо вопросил Гвальд, старательно пытаясь отыскать хрупкий баланс и устоять на ногах.

— О, крылья Ра’Ума! — испуганно заголосила женщина. — Взгляни!

Пальцем она указала на горизонт в ту точку, где вверх вздыбились потоки воды. Они закручивались по спирали, образуя круговорот, белый и клубящийся пеной, будто нарушающий все законы тяготения. Водоворот устремлялся в небеса, словно желал соревноваться с ними в могуществе или же бросал вызов всевышним божествам. Крутые стены воды опоясывали тонкие, сверкающие ленты из зиртана, перетёртого в пыль.

— Что за чертовщина?! Никогда такого не видел! Надо убираться отсюда.

— Надо забрать Момо и ребят, — немного пристыженно прошептала Глава, надевая сокровенную монету себе на шею.

Глава и мастер Белой Семёрки помчались назад той же дорогой, но вскоре их замедлили два происшествия: во-первых, из глубин Дремлющего леса начал исторгаться белёсый туман. Он был таким густым, что за считанные мгновения скрыл весь остров Янтарной башни, и уже скользил по поверхности воды в сторону руин храма и лодки, где, должно быть, ещё спала Лили.

— Ох, смотри! — крикнул Гвальд, направляя перст на запад.

Во-вторых, силуэт Янтарного дворца, что прекрасно проглядывался на горизонте, принялись оплетать магические вихри. Тёмно-фиолетовые и блестяще-чёрные, они вились и струились, отламывая куски от крыш и сталкивая с пьедесталов статуи.

— Что это? — прохрипел Гвальд.

Он поражённо раскрыл рот и выпучил глаза, и его крепкие, мужественные руки самовольно опустились по бокам, чуть ли не выронив меч в воды Зелёного моря. Ирмингаут, снова стоящая плечом к плечу с мастером, взирала на происходящее столь же изумлённо и обескураженно.

Восстание было запланировано на канун Дней Великих Жертв, и до него ещё оставалось почти трое суток, так что же это такое творится в замке? Что поистине угрожает Его Высочеству?

— Крылья Ра’Ума! — снова вскрикнула женщина, хватаясь за голову.