Все приготовления совершались в доме приятельницы Момо, так называемой Зазы, потому что нынче даже прославленная персона актёра — чаровница Аллая Фея Миража — была не в чести у жителей и омута, и медного холма. А уговорить носильщиков подвести паланкин к дверям ставки Белой Семёрки вообще не представлялось возможным; да это и было бы ошибочно. В конце концов, вид картины, как две столь почтенные и богато одетые дамы покидают настолько сомнительный дом, вызвало бы массу вопросов у случайных прохожих и создало бы дополнительные, совсем ненужные слухи о том, о чём уже по всем Исар-Диннам струилась дурная молва.
— Прошу, госпожа, быстрее. Мы опоздаем, — шепнул «Аллае» один из носильщиков.
— Помолчи, добрый дин, — рявкнул актёр своим обычным, мужским голосом, чем ввёл несчастного в глубокое замешательство.
Момо закинул голову наверх. Сегодня небеса над столицей Элисир-Расара были блестящими и чистыми, словно драгоценный кристалл, что украшал любимый перстень паренька, и вот-вот в восточном уголке горизонта должна была зажечься звезда, предвещающая скорое явление большого празднества — Дней Великих Жертв. Лили, разумеется, не знала, что их с Момо визит в «Сказочный дворец» приурочивается именно к первому в году восходу звезды Тасурес, поэтому она столь беззаботно судачила на крыльце с напомаженной Зазой, которая тоже готовилась к вечернему выходу в свет, или, точнее, в слегка подсвеченную негу полумрака дорогого борделя.
Заза работала в «Золотом самородке», где и сколотила себе скромное довольство. Она обзавелась уютным домом, поближе к медному холму, но всё ещё в пределах омута, и не собиралась оставлять любимую «профессию», чем вызывала, безусловно, ярость и неприязнь всех соседей женского пола.
Девушки хихикали и перешёптывались, держась за руки, и не обращали ровно никакого внимания на нетерпеливого актёра. Резво подлетев к Лили боевой походкой, Момо вцепился в предплечье подруги по братству и повлёк её в сторону паланкина.
— Глупые женщины, вам лишь бы языком чесать, — ворчал Лан, пока волок девчушку по мощёной дорожке.
— Аллая, милая, расслабься, — легкомысленно объявила Заза, вскоре догнавшая беглецов.
— Именно из-за того, что ты вечно треплешься с сёстрами, донг Вара никогда не звал тебя, — недовольно бросил Момо, оскаливаясь на Зазу. — Могла бы подумать головой, и обратить длину своего языка на пользу, но — нет. Тебе дороже пустая болтовня… ты…
Пока Момо отчитывал приятельницу, он старательно запихивал непослушную Лили в паланкин.
— …ты всегда ему нравилась гораздо больше, но ведь ты не знаешь, когда надо помолчать! — парнишка пытался втиснуть в тесное пространство шлейф от расшитой мантии Лили, но ткань никак не поддавалась, постоянно выскальзывая из рук. — Он боялся, что ты растреплешь его тайны, и затем будешь потешаться над ним за глаза. Хотя теперь он точно позовёт тебя, и ты уж… Ты уж позаботься о нём вместо меня.
— Что? — недоумённо переспросила Заза, наконец, уловившая сложное настроение своего стародавнего знакомого по «Золотому самородку».
В воздухе принялись сгущаться мерклые краски, и далеко не во всех затемнениях сегодня была повинна природа, заодно с опустившимися на столицу сумерками.
— Аллая, милая, твой голос, — куртизанка тихо напомнила Лану о том, что он переходит границы в неправильном направлении, и иллюзия нежной и утончённой «Аллаи» начинает распадаться из-за его приземлённых тонов.
Момо раздражённо всплеснул руками. Он смертельно устал ломать спектакль, и, пока эта дурная постановка не сломала его самого, юноша ловко запрыгнул в пышный паланкин следом за утрамбованной травницей.
— Постой, остановись, — прошептала Заза, заглядывая внутрь. — Что это значит, «позаботься о нём»? А как же ты? Что… ты затеяла? Что происходит? — голос темноволосой красотки задрожал от волнения и тревоги. — Я, конечно, слышала о приключившемся на окраинах омута, да и в «Самородке» о тебе поговаривают разное, но я никогда…
— У нас нет времени на этот вздор. Добрые дины! Вперё-ё-ё-ёд! — звонко завопил Момо, слегка высовываясь через окно.
Своим криком парнишка изгнал Зазу из частного пространства паланкина, зарезервированного лишь для членов братства Белой Семёрки. Здесь не было места чужакам. Крошечная будка дёрнулась и поднялась вверх, из-за чего Лили даже пискнула, пришедшая в полный восторг — сельской жительнице никогда прежде не доводилось передвигаться по городу настолько вычурным, «благородным» образом. Да что там! Лили никогда не задумывалась о подобном всерьёз, и вот теперь она была аккуратно накрашена, умащена ароматными маслами, наряжена в лучшие ткани и увешана неплохими драгоценностями, и отправлялась исполнять роль благовоспитанной дамы-искусительницы.
— А… Аллая! — испуганно роптала Заза, заподозрившая неладное.
Она, укутавшись в шёлковый платок, последовала за паланкином вдоль улицы, но Лан больше не обращал на неё внимания.
— М… Момо?
В конце парнишка всё-таки сжалился над несчастной: он вытянул руку в окно и изящно помахал подруге, как бы намекая на то, что они ещё не прощаются навсегда, и что с него — всё, как с гуся вода. Ведь именно пернатые водоплавающие — истинные хозяева королевств с миллионами озёр и рек, даже если именоваться «гусем» не слишком приятно в людской среде.
Вскоре носильщики паланкина должны были добраться до Песчаных ворот, разделяющих омут и благоустроенные кварталы города, и Лили нетерпеливо глазела в окно.
Мало кто из простых жителей Элисир-Расара догадывался о том, что такие мудрые и почтенные отшельники, как жрецы Дубовых Рощ, от случая к случаю тоже посещают «Сказочный дворец». Большую часть года жрецы Маль находились в своей родной вотчине. Среди тенистых пущ и дремучих лесов они проводили древние ритуалы, поклонялись богам, приносили им жертвы и воздавали хвалу, а ещё пророчествовали и создавали предсказания для всего королевства и правящей фамилии. Семья Маль никогда не занималась ни войной, ни скотоводством или земледелием, ни ремеслом, и даже модную нынче торговлю старательно миновала стороной, потому что их призванием и обязанностью было прилежное служение всевышним, почитание девственной природы и охрана традиций предков. Однако за восемь дней до празднества Великих Жертв, которое, кстати, продолжалось тоже ровно восемь суток, делегация из тридцати самых высокопоставленных жрецов Дубовых Рощ прибывала в столицу, Исар-Динны, дабы присоединиться к совету донгов. Затем все вельможи и должностные лица принимали участие в великом празднике, а после у гостей появлялось много свободного времени для различных забав и утех. И сразу же бородатые старцы бежали в «Сказочный дворец», ища ласк у молодых и красивых продажных женщин… или привлекательных мальчишек, таких, как Момо.
Момо поимённо знал большинство жрецов Дубовых Рощ, он не единожды лично навещал покои Тарсилона Дремучего, первого ара Маль, который из-за непредвиденных событий и несчастных происшествий на этот раз прибыл в Исар-Динны намного раньше положенного срока совместно со своими братьями из делегации. И если кому-то в городе было всё-таки известно о неприглядных привычках жрецов Дубовых Рощ, этих «достойнейших из верноподданных», заодно с их странными вкусами, то о том, что кое-кто из небесников тоже имеет склонность посещать столичные бордели обычный народ даже не задумывался. А ведь точно так оно и было, ибо один из небесников, третий настоятель, несмотря на то что был девяностолетнем слепым старцем, любил захаживать на огонёк «дворца сказок», однако лишь после того, как на небесах распалялся иной огонь — божественный знак, — или, проще говоря, всходила звезда Тасурес. С наступлением ночи Тасурес у небесников случался великий праздник, и некоторые из них, поддавшись тяге плоти, принимались предаваться всяческим безобразиям: кто-то слушал недозволительные истории, кто-то брался за обжорство и чревоугодие, а кто-то прельщался очарованием юности и навещал в такие дни «дворец», но не для того, чтобы участвовать в разврате, а дабы просто причаститься к «красоте». Хотя, многие небесники лишь играли в кости или карты со своими задушевными приятелями — жрецами Маль, пока те отдыхали от ненасытных барышень из храмов любви. Именно с такими господами водил знакомство Момо, и именно они обещали ему одну очень важную, незаменимую вещь — перламутровую таблицу приглашения.
