— Я тоже скучала, — произношу я, задыхаясь от стаккато, когда его толчки набирают темп и я обхватываю его талию ногами. — О, Боже…

Эта фраза повторяется на моих губах уже полчаса. Нико неумолим. Он меняет позы каждые несколько минут, словно хочет наверстать все упущенное за один присест. Он пытается быть как обычно контролирующим, но его прикосновения более нежные. Его тон мягче, когда он приказывает мне.

Тем не менее он прекрасно чувствует мое тело и не сдерживается.

— Еще раз, — требует он после четырех оргазмов, укладывая меня на живот. — Еще один, Мия. — Он сковывает мои запястья за спиной и глубоко входит в меня, каждый толчок попадает в нужную точку с выверенной точностью. — Сосредоточься, детка. Дай мне еще один.

Мне не нужно сосредотачиваться. Оргазм уже совсем близко, но я борюсь с ним, потому что уверена, что потеряю сознание, если кончу еще раз. У меня уже двоится в глазах, и я чувствую себя так, будто парю в десяти дюймах над кроватью.

— Не думаю, что смогу.

Нико сжимает мою челюсть, поворачивая мою голову в сторону.

— Достаточно получила? — спрашивает он, но не сбавляет темпа, погружаясь в меня снова и снова.

— Эм…

— Не надо. Используй слова большой девочки. — Он впивается пальцами в мою талию, используя мое тело как рычаг, и погружается еще глубже. Неумолимый темп его бедер, раскачивающихся взад-вперед, не ослабевает. — Скажи слово. — Я чувствую, как его лоб упирается в мой затылок, его грудь вздымается, его тело пылает, прижимаясь к моему. — Какое безопасное слово ты знаешь, детка? Скажи его, и я позволю тебе отдохнуть.

Вместо красного с моих губ слетает стон.

Я перестаю бороться. Я измучена, но еще не готова использовать безопасное слово. Мне не больно. Далеко не больно, и мне нравится, что он не ведет себя так, будто я хрупкая.

Мне нравится его собственничество, излучаемое каждым его прикосновением.

— Я так не думаю, — вздыхает он, опуская мою задницу на подушку. — Еще раз, Мия. Еще раз.

И когда я поддаюсь оргазму, давящему на меня со всех сторон, мои органы чувств перестают работать, и остается только всепоглощающее удовольствие, пронизывающее меня насквозь. В глазах мелькают белые пятна, тело сводит судорогой, губы разъезжаются, но я не слышу звуков, которые издаю, пока внутри меня все сжимается и разжимается.

— Хорошая девочка, — говорит Нико мне в ухо, его член набухает, когда он кончает вместе со мной. Проходит несколько долгих, вредоносных секунд, прежде чем я смутно замечаю, что он медленно выходит из меня. — Это было прекрасно, детка. Устала? — он переворачивает меня, прижимаясь поцелуем к моему лбу.

— Я не могу двигаться, — шепчу я, закрыв глаза. — Я так слаба…

Он снова целует меня, вставая с кровати. Как у него хватает сил двигаться? Я уверена, что не успею встать с кровати, чтобы успеть на завтрашний рейс.

— Открой эти милые изумруды, — говорит он, раздвигая мои ноги и прижимая теплую мочалку к моей киске.

— Ты надел презерватив, — напоминаю я ему. — Почему…?

— Тебе было приятно?

Я немного подглядываю, а потом еще больше, когда вижу улыбку на его губах. Думаю, я никогда не смогу забыть, как завораживающе он выглядит, когда улыбается.

— Да.

— Вот почему. — Он затаскивает меня под простыни, прижимает к себе, моя голова лежит на его шее, одна нога перекинута через его бедра, подстилка все еще на месте. — Удобно? — спрашивает он, беря с тумбочки мою книгу.

Он только что заставил меня кончить пять раз.

Моя задница болит от шлепков, а ноги еще долго не выдержат моего веса, но вот он уже листает страницы, пока не останавливается на седьмой главе.

— Перед домом под деревом был накрыт стол, и Мартовский Заяц и Шляпник пили за ним чай: между ними сидела Дремучая Мышь и крепко спала, а двое других использовали ее как подушку, опирались на нее локтями и разговаривали через ее голову, — тихо читает он, держа книгу в одной руке, а другой ощупывая линию моего позвоночника.

— Я никогда не отпущу тебя, — шепчу я, целуя его шею. — Никогда. Я так сильно тебя люблю.

Он целует меня в макушку.

— Я люблю тебя еще больше. А теперь тихо. Сейчас будет интересно.

— Откуда ты знаешь? Ты сказал, что никогда не читал это.

— Не читал, но ты проводишь рукой по моему бицепсу, так что я знаю, что ты взволнована. — Он притягивает меня ближе, упираясь щекой в мои волосы. — Стол был большой, но все трое теснились в одном углу: — Нет места! Нет места! — закричали они, увидев приближающуюся Алису. — Здесь полно места! — возмущенно сказала Алиса и села в большое кресло на одном конце стола.

ЭПИЛОГ

Нико

ГРОМКИЙ ТОЛЧОК ПОДНИМАЕТ МЕНЯ НА НОГИ. Часы на тумбочке показывают семь воскресным утром, но быстрое похлопывание по правой стороне кровати говорит о том, что Мии здесь уже нет.

Матрас холодный, значит, она давно не спала. Я не помню, когда она в последний раз вставала раньше меня.

Я протираю глаза от сна и перекидываю ноги через край, когда еще один стук наполняет тихий утренний воздух.

— Что это, черт возьми, такое? — бормочу я, накидывая спортивный костюм и выходя из спальни Мии в тот самый момент, когда Джимми выходит из своей через коридор.

Он вернулся в Ньюпорт на неделю в преддверии Гран-при Остина, который состоится в следующие выходные. И снова он решил устроить сюрприз, так что нам с Мией пришлось собрать вещи и переехать сюда на несколько дней.

Она неофициально живет со мной с начала лета. Неофициально, потому что еще не все ее вещи в моем доме, но как только колледж распался на лето, я перестала забирать ее домой на ночь.

Разве что если Джимми не прилетит на несколько дней.

Обычно спать здесь, пока он приезжает, не так уж проблематично, но в эти выходные мы сидим с Ноем. Логан забрал Кэссиди, чтобы наконец-то опуститься на одно колено. Это заняло у него достаточно много времени.

— Это был ты? — спрашивает Джимми.

— Я собирался спросить тебя о том же.

— Это я, — поет Мия из гостиной, и снова раздается стук. — Простите, я не хотела вас будить.

— Ты бы разбудила мертвого, — ворчит Айша, выходя из спальни. — Сейчас середина ночи! Какого черта ты делаешь?

Тоби выходит следом за ней в одних трусах-боксерках, и мы все переходим в гостиную, где Мия сидит на полу с Ноем. Снова раздается стук, когда она роняет на пол большой плоский предмет. От удара он раскрывается, превращаясь в шар.

— Это его смешит, — объясняет она, разбивая шар, чтобы он снова стал плоским. — Сейчас семь утра, не выгляди такой ворчливой. Мы не спим с пяти.

— С пяти? — вздыхает Айша, опускаясь рядом с сестрой. Ее пятимесячный животик делает задачу не такой уж и приятной, но это не мешает ей бросать на Тоби непристойные взгляды. — Я не буду вставать в пять с твоим ребенком. Забудь об этом.

— Ты найдешь способ отсоединить свою производящую молоко грудь, а я буду вставать в любое время, — уверяет он, доставая чашки. — Кто хочет кофе?

Все, кроме Айши, которой приходится усмирять свое угрюмое утреннее «я» с помощью полезного коктейля, который готовит Тоби.

Ной переворачивается на четвереньки и ползет по полу к Джимми. Прошлый вечер он провел у него на коленях, играя с ключами от машины и всем остальным, что Джимми давал ему, не будучи игрушкой.

— Кем ты будешь на Хэллоуин? — спрашивает он, поднимая семимесячного малыша с пола. Через две секунды он морщит нос. — Неважно. Ты уже готов, Пупи-монстр.

— Теперь твоя очередь, — говорит мне Мия, сияя от уха до уха.

— Мы договорились. Я беру на себя кормление и укладывание его спать. Ты занимаешься подгузниками и купанием.

— Отлично, — бормочет она, забирая Ноа из протянутых рук Джимми. Он держит ребенка так, будто это тикающая бомба. — Но мы пересмотрим условия сделки, когда это будет наш ребенок.

В груди разливается приятная теплота. Она даже не представляет, что делает со мной. Одна фраза — и я, черт возьми, плыву по течению.