— Я знаю, — хмыкаю я, массируя виски.

— Нет, не знаешь. Мы облажались. Мы должны были быть внимательнее, мы должны были… — Кольт прерывает себя. — Мы не будем просить тебя позволить нам снова взять ее с собой.

— Нет, не будете. Я, черт возьми, не ее хозяин, так что вы меня не просите. Вы спросите Мию. И лучше тебе это сделать. Ей нужны эти вечера, Кольт. Мне нужно, чтобы она отрывалась и веселилась, чтобы потом не жалеть о том, что не сделала этого. — Я опускаюсь на диван, принимая стакан виски от Тео. — Я не виню вас за то, что произошло сегодня. Вы ведь заботились о ней, когда набросились на Брэндона, не так ли?

Они все кивают, каждый берет стакан у Тео, который играет бармена, молча подливая напитки.

— Я не просил Джонни присматривать за Мией, потому что не доверяю вам, что вы все сделаете правильно, — говорю я, делая большой глоток. — Я просто… Я работаю над своим дерьмом, пытаюсь усмирить эту контролирующую сторону. На это нужно время.

Коди выпускает весь воздух из легких, а затем стискивает зубы, словно пытаясь взять себя в руки.

— Она влюблена в тебя, понимаешь? И она боится, что ты ее бросишь.

— Я знаю, — хмыкаю я, отставляя стакан в сторону. — Я совершил несколько ошибок на этом пути, но я учусь ориентироваться. Она не такая, к какой я привык, и я несколько раз облажался, но не волнуйся. Я обещал, что не причиню ей вреда, и я не причиню.

Он смотрит на меня со смесью извинения и облегчения.

— Как она? Тебе нужно, чтобы мы что-нибудь сделали?

— Нет. Она спит. Не думаю, что это ее еще задело, но мы все будем рядом, когда это случится.

— Она крепче, чем кажется, — признает Кольт, присаживаясь на табуретку у пианино.

— Да… — протяжно выдохнул Конор. — Иногда она слишком жесткая для своего собственного гребаного блага.

***

Мия не просыпалась с криками.

Ни разу. Она почти не двигалась всю ночь.

А она все еще спит, губы сжаты, одна рука на моих ребрах, другая под подушкой.

Я провожу пальцами по ее руке под одеялом, готовясь к тому, что она проснется.

Ее волосы разметались по подушке, которую она почти никогда не использует, прижимаясь лицом к моей шее или груди, и мне чертовски нравится, когда она так близко.

Это не самая удобная позиция — лежать на спине большую часть ночи, но если это означает, что Мия будет выгибаться под меня, я с удовольствием потерплю боль в пояснице.

Она спит у меня в объятиях только по выходным. Этого начинает не хватать. Каждую ночь без ее теплого тела рядом со мной становится все труднее засыпать.

Мои наручные часы показывают, что уже девять тридцать, когда она начинает ворочаться, меняя позы каждые несколько секунд, словно пытаясь найти ту, которая позволит ей поспать еще немного.

Я не спал почти два часа, но не решался вырваться из ее объятий.

— Доброе утро, — шепчу я, целуя ее голову.

— Доброе утро, — вздыхает она, натягивая плед так высоко, что не видно ничего южнее ее носа. — Шон приходил вчера вечером?

— Да. Он вернется сегодня около одиннадцати, чтобы поговорить с тобой.

Я стягиваю плед и подталкиваю ее, пока она не ложится на спину. Неприятный синяк на боку ее милого личика запускает ярко-белый холодок гнева, будоражащий мой разум.

Синяк больше, чем моя гребаная рука. Красно-фиолетовый от щеки до челюсти.

— Так плохо? — спрашивает она, расчесывая свои светлые локоны на одно плечо. — У меня бы этого не было, если бы не дефицит фактора свертываемости крови. Это пройдет примерно через неделю. — Она поджимает губы, и по ее щекам разливается горячий розовый румянец. — Ты видел ролик?

Я обхватываю ее за талию, притягивая к себе.

— Видел, детка, и, прежде чем ты спросишь, это ничего не меняет. Мне жаль, что ты прошла через это. — Я целую ее в лоб, прижимая локти к ее ребрам. — Мне жаль, что ты не чувствовала, что можешь доверять мне. Я больше не подведу тебя.

— Это не твоя вина. Пожалуйста… — шепчет она, прикусывая внутреннюю сторону щеки. — Не делай этого. Не вини ни себя, ни тройняшек, ни кого-либо еще, хорошо? Это никому не поможет. Это случилось. Все кончено. Мы не можем повернуть назад…

— Не веди себя так, будто ничего не произошло. Тебе нужно время, чтобы это пережить, — вклинился я, предвидя, к чему это приведет. Она считает все случившееся недействительным, принижая его серьезность и последствия. — Не торопись. Я здесь, и я никуда не уйду.

— Я не тороплюсь, Нико, но я уже проходила через это. После Ашера я все держала в себе. Я ни с кем не разговаривала неделями. Спроси своих братьев. Я говорила односложными фразами, снова и снова проигрывая ту ночь. Мне потребовалось много времени, чтобы исцелиться. Я не хочу повторять эту ошибку.

— Ты можешь поговорить со мной. Я видел, что произошло, но я выслушаю, если ты захочешь выплеснуть все наружу. Я найду тебе психотерапевта, если это то, что тебе нужно.

— Я проходила терапию в прошлом году. Я знаю, как с этим справиться. Я не хочу постоянно думать о том, что сделал Джейк, или гадать, что было бы, если бы я поступила по-другому. Я не хочу оглядываться назад, потому что, если я это сделаю, я не смогу двигаться вперед. Я поговорю с Шоном и расскажу тебе все, что ты хочешь знать, но потом я хочу двигаться дальше, хорошо?

— Могу я как-то помочь?

— Можешь начать с повторения того, что ты сказал прошлой ночью.

Маленькая улыбка искривляет мои губы, когда она улыбается, а глаза сверкают. Она такая чертовски сильная…

— Что я сказал?

Она хрипит, упираясь обеими руками мне в грудь, пытаясь вывернуться из-под меня.

— Я тебе не скажу.

Я беру ее руки в свои и снова прижимаю к себе, глядя в эти зеленые глаза, которые держат мою душу в заложниках.

— Я люблю тебя, детка. — Я наклоняю голову, чтобы поцеловать ее, но она закрывает рот рукой и качает головой.

— Я люблю тебя, но я не буду целовать тебя, пока мы не почистим зубы.

ГЛАВА 34

Мия

— МИЯ!

Я мгновенно напрягаюсь при звуке его голоса. Сделав глубокий вдох для храбрости, я крутанулась на пятках и оказалась лицом к лицу с Брэндоном.

С момента инцидента в Q прошло больше недели. С тех пор я жила у Нико, пропустив неделю в колледже не только ради него, но и ради себя. Он попросил меня подождать, пока синяк заживет, прежде чем возвращаться, но, поскольку до выпускного осталось всего несколько дней, я не могу позволить себе больше пропускать занятия.

Синяк почти исчез. Осталась только желто-зеленая тень над моей челюстью. Из-за него студенты и преподаватели останавливаются на полушаге, открыто глядя на меня с жалостливым выражением лица.

Никто не сказал мне ни слова с тех пор, как я вошла в дверь два часа назад, хотя все знают, что произошло. Ролик, который записал Джейк, не просто сохранился на его телефоне. Он был загружен в облако…

Кто-то взломал аккаунт Джейка, скачал видео и разослал его по всему кампусу. Меня чуть не стошнило, когда тройняшки рассказали мне об этом, но я кое-что поняла, пока оставалась запертой в доме Нико.

Мне не стыдно за то, что произошло. Я бы не хотела, чтобы вся экосистема колледжа смотрела, как Джейк Грей засовывает свой член мне в рот, но если этот ролик послужит тревожным сигналом для таких, как Брэндон, то это один плюс.

Второй — возвращение моей сестры.

В воскресенье она проплакала несколько часов, извиняясь за то, что не была рядом со мной все эти годы. Мы прояснили ситуацию, уладили разногласия, и она каждый день заходила ко мне, чтобы составить компанию, пока Нико на работе.

У меня не было времени скучать. Каждый член семьи Хейс в какой-то момент приходил ко мне. Тео приносил мне еду из Оливкового дерева, когда Нико не мог отлучиться на обед, а Рита практически жила с нами, приходя каждое утро рано утром и не уходя, пока Нико не возвращался домой в пять часов.

Шон приходил дважды, один раз за выпиской, а второй — с новостями, которые меня не слишком волновали. Отец Джейка не смог внести залог, поэтому он сидит в тюрьме, ожидая суда, а Джесси все еще поправляется в больнице. Ему становится лучше. Удар, который он получил по голове, не оставит никаких серьезных повреждений, но поначалу все выглядело малообещающе.