— Можно я попробую? — спрашиваю я. Он скрежещет зубами, но один раз качает головой, а его глаза стреляют в мою сторону кинжалами. Я не даю ему времени на раздумья и смотрю на Мию. — Ты не сможешь двигаться, как только я схвачу тебя, поэтому ты должна верить, что я не причиню тебе вреда.

Это может оказаться сложной задачей… Не думаю, что она мне доверяет. Она пуглива, как олененок, и вздрагивает при каждом моем приближении.

Пугающий — так все описывают меня одним словом. Талия и Кэсс признались, что я их пугаю, как бешеная собака. Ничего нового. Большинство людей выпрямляют спину в моем присутствии, но меня бесит, когда я вижу это от Мии.

Всю свою жизнь я добивался женщин, которые заставляли меня чувствовать себя так, будто я слизываю мед со свежезаточенного острия ножа. Мия даже не тупая сторона ножа. Она мягкая. Хрупкая, словно собранная из нежных мыльных пузырей.

Я понятия не имею, как с этим справиться. Я рядом с ней — как бык в гребаном китайском магазине. Тройняшки молча наблюдают за разворачивающейся сценой. С каждой секундой я заглушаю их, пока не перестаю их видеть. Остались только хамоватый я и нежная она. Она тяжело сглатывает и делает несколько маленьких, торопливых шагов по дивану.

Как только она оказывается в пределах досягаемости, я сжимаю ее запястье, внутренне ругаясь, когда она вздрагивает от настоятельности моего прикосновения.

Одержимо. Именно так я себя чувствую, когда она находится в моем личном пространстве. Собака с костью.

Я тяну ее за руку, заставляя прижаться идеальной попкой к пространству между моими ногами. Я никогда не был таким застенчивым, никогда не задумывался, не слишком ли сильно я схватил, дернул или сжал женщину… Теперь я прекрасно осознаю, что делаю, и думаю, что моя хватка на запястье Мии может быть слишком крепкой.

Я также осознаю, что это была плохая идея.

Волоски на моей шее встают дыбом. Кровь в моих венах течет как вишневая жижа. Мой пульс учащается в ту секунду, когда она изгибается в моих объятиях, идеально прижимаясь ко мне. Запах соцветий от ее духов или лосьона для тела просто одурманивает. Хорошо, что я выбрал сегодня футболку с длинным рукавом, иначе то, что она заставляет меня чувствовать, было бы хорошо видно моим братьям.

Черт… Даже я не понимал, насколько сильным является это притяжение между нами. Теперь, когда она рядом, все мое тело гудит от лихорадочной, нетерпеливой, требующей немедленного исполнения энергии.

Я беру ее за руки, обхватывая ее послушную фигуру, как смирительной рубашкой. Мои ноги обхватывают ее ноги, сжимая их вместе, а мои лодыжки перекрещиваются с ее ступнями. Ее дыхание сбивается. Мое дыхание замирает в горле, прежде чем я дрожащими губами проталкиваю его мимо, упираясь подбородком в ее макушку, чтобы она не могла удариться головой о мой нос.

И она, блять, тает на моих руках.

Господи…

Что мне с тобой делать, детка?

Мои легкие сжимаются невидимым железным зажимом, когда ее сердце набирает ритм под моими кончиками пальцев, повторяя бешеный ритм моего.

— Ты паникуешь, — говорю я, мой голос ровный, хотя мой живот скручивается, как выжатое полотенце.

— Успокойся, Жучок, с тобой все в порядке, — добавляет Коди, напоминая мне о своем существовании. — Он не причинит тебе вреда.

Защитное чувство взрывается внутри меня, разбухая, разрастаясь и распространяясь по всей моей структуре. Ни за что на свете я не причиню ей вреда. Она знает, что я этого не сделаю.

По крайней мере, я надеюсь, что знает.

— Тебе нужно сохранять спокойствие, Мия, — продолжаю я. — Страх задушит тебя. Ты не сможешь вырваться, если не будешь ясно мыслить. Сделай глубокий вдох ради меня.

Она так и делает, медленно наполняя легкие. Я дышу вместе с ней, пока мы оба не успокаиваемся.

— Хорошо. Ты в порядке. Я отпущу тебя, если ты попросишь.

— Отпусти меня.

Я отпускаю. Немедленно. Пугать ее — последнее дело в моем списке. Мои ноги раздвигаются, руки поднимаются, но она не шевелится.

— Хорошо. Я просто хотела проверить, — говорит она. — Можешь продолжать.

И я продолжаю. Немедленно. Жажду того мирного состояния, похожего на транс, когда она надежно прижата ко мне.

Секунды спустя я обездвиживаю ее, на этот раз мой подбородок лежит на ее плече, чтобы она не раздавила затылком мое горло.

— А теперь подумай. — Я крепче сжимаю ее пальцы. — Ты не можешь пошевелить ни руками, ни ногами. Ты не можешь оттолкнуть меня. Что ты можешь сделать?

— Эм… — она обдумывает свое положение, пытаясь вывернуться, как в случае с Коди, но это бесполезно.

Теперь, когда она прижалась ко мне, я чувствую ее всеми фибрами своей души. Я не отпущу ее, пока не придется.

— Я могу ударить тебя головой.

— Нет. Никогда не пробуй. Это может сработать, но ты потеряешь сознание, если ударишься виском не в то место.

Инстинктивно, по странному механическому рефлексу, мой большой палец прижимается к ее пальцу.

Я не должен этого делать.

Откуда взялось это желание успокоить ее?

Я всегда был чрезмерно заботливым, но это проявлялось в нездоровой ревности, приступах ярости и бросании кулаков на любого, кто сказал хоть одно неверное слово в адрес моей бывшей. Я никогда не успокаивал Кайю, если только она не плакала навзрыд. Но и тогда у меня плохо получалось, потому что я был скорее раздражен, чем обеспокоен.

Но не сейчас. Необходимость сохранять спокойствие Мии сжимает мое горло так сильно, что я задохнусь, если она не успокоится.

— Смирись с тем, что ты не можешь меня ударить, — продолжаю я. — Ты должна быть более изобретательной.

Проходит мгновение, но она наклоняет голову, случайно касаясь полными, мягкими губами моей челюсти.

— Я могу укусить тебя.

— Хорошая девочка. — Я делаю едва заметный глубокий вдох, подавляя желание, вновь разгорающееся в моем нутре. — Укуси достаточно сильно, и парень отпустит тебя. Это рефлекс. Руки идут туда, где больно. Как только ты сможешь использовать свои руки, ты поймешь, что делать, верно?

Она кивает, и я с большой неохотой отпускаю ее.

— Отлично, — говорит она Коди, поднимаясь на ноги. — Мы можем потренироваться сегодня вечером, но обещай, что возьмешь меня с собой в игровые автоматы на этой неделе.

— Ты знаешь еще какие-нибудь подобные приемы? — спрашивает меня Кольт, и на его лбу появляются складки. — Есть что-нибудь, чему мы можем ее научить?

К сожалению, знаю. Я научился сдерживать женщину, когда встречался с Каей. Она была алкоголичкой. Неконтролируемой. Когда она напивалась, то либо швыряла в меня всем, что попадалось под руку, либо пыталась причинить себе боль.

— Да. Я кое-что знаю.

Мы просмотрели еще два сценария. После нескольких попыток объяснить, как Коди должен это делать, он отмахивается от меня и оставляет меня за главного.

Меня это устраивает.

Через полминуты я прижимаю Мию к стене, ее запястья зажаты в моих руках, ноги зажаты одной из моих. Я спокойно объясняю ей, каким должно быть ее следующее действие, а сам кричу в голове, приучая себя не делать глупостей.

Есть еще много вещей, которым она должна научиться, много вещей, которые я мог бы ей показать, но ей придется лечь, а если я накрою ее тело своим, рационализации не будет.

И поэтому вместо того чтобы настраивать брата против себя, на этой ноте я заканчиваю свои уроки.

ГЛАВА 6

Мия

Первый день в детском саду

— Вши! — кричит Джейк, тыча в меня пальцем. — У нее вши! Не подходи!

Все остальные дети визжат и шарахаются назад, оставляя меня одну посреди комнаты.

— У меня нет вшей! — говорю я, голос у меня писклявый.

— Есть! У тебя есть вши! Не трогай меня!

— У меня нет вшей! — Я снова плачу и делаю шаг вперед. Слезы наворачиваются на глаза, когда все остальные дети начинают убегать каждый раз, когда я делаю шаг навстречу.

Я не хочу быть здесь. Я скучаю по папе и сестре.

Дети злые, а от миссис Джеффри пахнет луком.