Ворона возмущённо каркнула, словно прочитала Олины мысли о своём уме. И, возможно, выразила что-то об Олином. Может, она даже была права. Интересно, вороны наощупь такие же мягкие, как на вид? Ладно, хватит думать о вороне.

— По-моему, ты ей не нравишься, — глубокомысленно заявил Юрка, наблюдавший за их зрительной перепалкой. — Тебя вообще животные не любят.

— Неправда, — назло ему возразила Оля, хотя на самом деле была с Юркой согласна. — Она меня любит. Вот.

Она протянула руку вороне, словно думала, что та, как дрессированный ястреб, усядется ей на предплечье. И внутренне надеясь, что ворона просто проигнорит этот жест. Но не таковой оказалась ворона. И, страшно размахнув крыльями, бомбой ухнулась вниз. Оля едва успела отдёрнуть руку, чтобы ненароком не пересечься с чёрными когтями.

— Зараза, — сквозь зубы буркнула Оля.

— Да уж, — Юрка своим смешком перебил прощально-неприличный «кар». — Любви — полные штаны.

— Не выражайся как старпёр, — буркнула на него Оля, опечаленная проигрышем в вороньей дуэли.

— Это у меня от тебя, — даже не замешкавшись, пожал плечами Юрка.

Нет, сегодня буквально все оказываются острее Оли на язык. Но если с вороньей паршивкой уже ничего не поделать, то Юрку вполне себе можно ущипнуть. И идти дальше на небольшом расстоянии. Во избежание мести.

В этот раз дом Владимира Ильина показался ей иным. Как кукольным. И искуственно-пластмассовым. Наверное, дело было в изменившимся освещении — сегодня солнце сияло настолько резко, что Оля пожалела о невзятии солнечных очков. И, наверное, выглядела от этого очень хмуро. Может, потому редкие прохожие как-то странновато поглядывали на неё. Некоторые — парочка мужчин — даже улыбались. Видимо, смешная. Пришлось потихоньку брать курс поближе к Юрке.

— Ты ведь тут не много жил? — уточнила Оля, когда они миновали входные ворота. — Как-то на тебе маловато местного лоска.

Не сразу Оля сообразила, что такое может прозвучать и обидно. Но что поделать — фильтровать себя почему-то не получалось.

Но Юрка совершенно необидчиво мотнул головой:

— В музеях не живут. В них бегают между бабушками-сторожихами и делают вид, что интересно и всё нормально

Оля хмыкнула:

— Тогда не скажем, что я отказываюсь быть «олицетворением греха» d-502. Скажем, что я согласная быть бабушкой-сторожихой.

Юрка скептически окинул её с головы до ног и ещё раз с таким выражением на лице, что Оле захотелось то ли сбежать от него навсегда, то ли хотя бы тихонько стукнуть. Но он всё равно вынес своё «неутешительный» вердикт:

— Не, не подойдёшь на сторожиху. Если только как экспонат какой-нибудь античности.

Оля притворно закатила глаза, а сама зарделась. И даже почти не опасалась, что из-за угла дома на неё нападёт павлин. Потому что в прошлый же раз не напал.

В этот раз и внутри всё вышло как-то торопливо. Как по накатанной дорожке или по ускоренной ленте эскалатора они с Юркой оказались в той же комнате, что и прошлый раз. Словно в этом огромном кукольном доме нет для них другого места. А потолок давит на головы полураскрывшимся парашютом.

Владимир Ильин был заметно более дёрганым и кажется даже помятым. Оле даже грешным делом показалось, что он под каким-то веществом, хоть она и понятия не имела, как выглядят люди под веществами. Попробовала приглядеться к нему драконьим взглядом, но в голове от этого начинался туман. Так что она была очень рада, когда, в отличие от прошлого раза, он не стал выпроваживать Юрку. И теперь они вдвоём уселись на практически привычный диван. Правда, на очень пионерском расстоянии. И Оля инстинктивно дёрнулась глазами к выходной двери. Нет, хорошо, что сегодня Юрка здесь.

— Она не согласна, — чужеватым, серьёзным и даже с ноткой превосходства голосом сообщил Юра отцу.

И Оля почувствовала себя мебелью, за которую надо отвечать. Но, наверное, это можно считать небольшой ответкой за прошлый раз. Так что можно немного прикинуться ветошью.

Владимир с неожиданным удивлением воззрился на сына, словно видел его в первый раз. Но уже через долю секунды глаза его снова стали игольчато-спокойными. И на Ольгу он уже перевёл спокойно-благосклонный взгляд.

— Что ж, не могу сказать, что сомневался в этом, — полным вежливости голосом сообщил он ей. — Но в любом случае, вы же всё-таки пришли… Так что, может мы поговорим?

Юрка явно напрягся на этом моменте, а Оля навострилась. И сообразив, что Владимир всё ждёт её ответа, осторожно кивнула головой.

— Как думаете, зачем я всем этим занимаюсь? — его голос прозвучал мягко и даже располагающе. Но Юрка стал ещё насупленнее.

— Потому что вы — дракон на золоте? — неожиданно для самой себя выпалила Оля.

И едва спохватилась, чтобы не прикрыть по-детски рот ладонью. Дети тоже так делают, когда ляпнут что-то лишнее.

К счастью, Юрка совершенно не заострил внимания на этой фразе, а Владимир будто бы пропустил её мимо ушей.

— Это тоже, — отмахнулся он, подпирая мясистой рукой подбородок. И вперивая в Олю неожиданно живые и цепкие глаза. — А что ещё?

«Можно подумать, этого мало», — ехидно отозвалась Олина улыбка, но вслух в этот раз удержалась.

— При чём тут это? — вымученно спросил Юрка, сцепляя руки перед собой в защитной позе.

— При том, — тихо и уверенно осадил его отец, с которого к этому времени уже слетела вся нервозность и он стал спокоен и твёрд, словно гипнолог. — Твоя очаровательная подруга явно всего не знает. А недостаток информации — главная преграда для принятия решения. Правильно я говорю, Ольга?

Он перевёл размеренно-прохладный взгляд на Олю, которой всё меньше нравилась эта ситуация. Одновременно искрами глаз пальнул на неё Юрка. И она на собственной шкуре ощутила, что означает «между молотом и наковальней».

Сейчас ей надо принять какое-то решение. А она даже не понимает толком, какое.

Юрка не хочет, чтобы она чего-то знала. И, конечно, женская сущность теперь усиленно хочет это узнать. Но признаться в этом — сродни предательству. А Владимир смотрит на неё такими «добрыми» глазами и настолько сверху, словно видит её насквозь. И он что-то важное знает.

У Оли засвербило в груди и предчувствие чего-то нехорошего разом разогнало всё хорошее настроение. Кажется, она проваливается в какую-то ловушку. Или идёт по острию бритвы.

Ей нужно согласиться или с Юркой, или с Владимиром. Ей-богу, проще плыть между Сциллой и Харибдой.

Ольга тяжело вздохнула. И, решительно засучив рукав, протянула Владимиру оголённый сгиб локтя.

— Вот. Колите лучше свою драконью оспу.

Юрка слева от неё сдержанно прыснул, а Владимир вздрогнул так противно, словно его кто-то щёлкнул по носу. Хорошо, что стол на достаточном расстоянии от дивана.

Владимир быстро натянул на себя привычное выражение лёгкого превосходства. И всё тем же ровным голосом, не обращая внимания на заголённый локоть, продолжил:

— Напомните-ка, где вы с моим сыном впервые встретились?

Юрка снова помрачнел, так что Оля буркнула ответ с оттенком злобности:

— В поликлинике… там, где вы…

Владимир не дал ей продолжить, произнеся с чувством, с толком и с расстановкой:

— И что он, по-твоему, там делал?

Оля осеклась, задумавшись. Действительно — что? А потом всё так же нагловато — нет, всё-таки наличие рядом Юрки придаёт серьёзной уверенности — предположила:

— Не знаю… Диспансеризацию школьную проходил?

Владимир равнодушно пропустил мимо ушей её иронию. А Оля с недобрым предчувствием начала задумываться над поставленным вопросом.

Кого в двадцать лет загонишь ко врачу? Только того, у кого уже есть проблемы со здоровьем. И серьёзные — не с соплями… Как она раньше об этом не подумала?

А Владимир тем временем резко встал из своего делового кресла, и на секунду Оле показалось, что он вырос метров до двух.

Не спеша, обошёл дорогой стол по широкой дуге и остановился против Юрки. Который выглядел уже не столько злым, сколько расстроенным. И Оле нестерпимо захотелось сделать какую-нибудь подлянку этому Владимиру. А он тихим, но не терпящим возражений голосом, велел сыну: