Или нет?

Елена с тенью стыда снова надела очки, отчего пространство обрело чёткие очертания. Вернув их заодно и мыслям.

Думать подобным образом — определённо нехорошо и подло. Каждый имеет право выбирать. И делать то, что считает нужным. И рассчитывать на то, что тебя не обманывают. Правда, последнее обычно достаточно неразумно.

Елена заметила, что уже не сидит за столом, а опирается локтями на холодный подоконник. Эта ночь выдалась ветренной — наверное, будет дождь. Улица уже опустела и осталась без души. И Елена почувствовала себя очень одинокой. В этой до чёртиков привычной комнате, которая совсем не подходила для поиска крайне важной и нужной информации. Да и вообще ей во многом всё это казалось каким-то ненастоящим. Не может же она, в самом деле, вскрыть какую-нибудь особенно важную тайну через какой-то там обычный интернет. Но и сидеть, пялясь в пустоту, тоже не может. Тем более, когда обещала что-то сделать.

Свои обещания Елена выполняла. Именно поэтому не так часто их раздавала.

Поэтому и сейчас, потерев затёкшую шею, Елена снова взяла телефон и попыталась ухватить мысль экранного повествования. И очень скоро усталость её начала сходить на нет. Потому что, когда начинаешь хоть и отдалённо, но подбираться к сути вопроса, гормональная система начинает работать на результат.

***

Юра всё никак не мог разобраться с краном — он из того поколения, что не застало металлических барашков, выкрашенных в красный и синий цвет. Хорошо, если в соответствии с «горячим» и «холодным», а не наоборот. Так что в Олиной кухне парню пришлось сражаться с двуруким злодеем, который то угрожающе шипел, то брызгал в него кипятком, то вообще стремился оторваться. Помощи Юра не просил, но и битвы с водопроводом заканчивать не спешил. А может и спешил, просто поток воды никак не поддавался.

Решив, что с него хватит, Оля шагнула ближе и протянула руки прямо через Юрину спину, непроизвольно беря в кольцо его крепкое тело. Странное ощущение. Хватая металлические барашки прямо между чужими пальцами, она машинально выкрутила их и на комфортную температуру, и на нормальную по толщине струю. И Юрины ладони поспешили накрыть их сверху. Так резко и почему-то были такими горячими, что Оля отпрянула. А потом постаралась сделать вид, что этого не было.

— Спасибо, — без тени смущения или уязвлённости поблагодарил её парень. — А то ещё немного, и я устроил бы тебе потоп.

— Скорее обанкротил бы — ты вообще видел счета за воду? — Оля поспешила сделать шаг назад, дав Юре возможность нормально вымыть руки.

Юра мотнул головой и, запомнив Олино движение, разом закрутил обе рукоятки. Взялся за полотенце, вытираясь

Он не слишком аккуратный — за время сражения с водой успел вымочить футболку на пузе, и теперь ткань облепила тело, расползаясь тёмным, даже по виду холодным пятном. Которое Юра заметил только под Олиным пристальным взглядом. Хмыкнув, он весело перевёл взгляд на неё, будто спрашивая о чём-то совета. А потом, не дождавшись, закинул руки за спину, так что на Олю стали указывать его локти. Рубашка собралась по Юриным бокам гармошкой, а потом и вовсе соскользила с живота, оголяя его.

Оля успела только моргнуть, а Юра уже полностью избавился от футболки, отчего его белобрысые волосы поднялись у голых плеч пушистым одуванчиком. И она поняла, что больше не фиксирует нижнюю челюсть. Хорошо, хоть губы не успела разомкнуть и стоит с хотя бы закрытыми ртом.

Нет, в мужском торсе, конечно, нет ничего особенного. Но как-то его всё-таки чаще оголяют в пространстве пляжа. Или в ином — более интимном — пространстве. А Юру это вроде бы совершенно и не смущало. Вообще странно — будто отсутствующее сексуальное напряжение в располагающей вроде обстановке. Он просто, как ни в чём не бывало, тряс мокрой футболкой, и микроскопические капельки попадали Оле на предплечье. Пока она, не поняв, что надо бы что-то сделать, не забрала у него хлопающую в кухонном воздухе футболку. И не решила, что надо бы прогладить — сохнуть сама будет долго, а скоро уже надо идти на сбор с драконами. А так как другой одежды у Юры нет, то лучше привести в порядок эту. Хотя на улице и не холодно — не замёрз бы.

Не сказать, что она прямо заботливый человек. Просто немножко совестливый. А рыться в чужих вещах, заглядывать в чужие документы — это явно не то, что её совесть в состоянии одобрить. К тому же, подглядывать в мужской паспорт — это что-то из репертуара ревнивой любовницы. Но что поделать: нестандартные ситуации требуют стандартных решений. Зато теперь, если что, у Оли есть Юрины имена, пароли и явки.

И она смело дёрнула с полки утюг. Тяжёлая вилка бухнулась на линолеум, заставив его насмешливо чвакнуть. Пришлось лезть под стол и почти наощупь засовывать её в далёкую и неудобную розетку. Отодвинуть мешающую табуретку Оля не догадалось, и прошлось протискиваться боками прямо между её угольчатых ножек. Естественно, неудобно застряв, стукнувшись затылком и почти позабыв в процессе, зачем она вообще лезет.

Едва сдержав чертыхание, Оля всё-таки вставила вилку куда надо и, по-червячьи изогнувшись, вынырнула. Машинально поправляя и футболку, и джинсы.

— Тебе помочь? — запоздало поинтересовался Юрка, всё это время внимательно следящий за её телодвижениями едким взглядом.

— Спасибо, сама разберусь, — пробурчала она

— А ты что, гладишь бельё? — вдруг с некоторым скепсисом спросил её Юра, подозрительно поглядывая на самый обычный утюг.

— Ну да, — протянула она, припоминая, где могла слышать, что среди молодёжи уже вроде как не принято гладить.

— А я думал, что тебе хватает огнедышащего дыхания.

Оля не сразу поняла шутки юмора. А потом поняла.

И недобро сообщила:

— Кому-то сейчас хватит утюга на груди.

— Тогда лучше паяльник, — усмехнулся Юра, и Оля снова вспомнила, что он стоит с ней по пояс голый. Поспешила сосредоточиться на как раз щёлкнувшим готовностью утюгом. Кстати, откуда он знает шутку про паяльник?

Но всё равно забавно.

Футболка высохла буквально под пальцами, дыша на Олю прогретой чистотой. И Оля красивым парусом послала её Юре. Тот ловко ухватился за тёплую ткань, на ходу влезая в рукава.

Пора была уже входить, и Оля наскоро дёрнула за витой провод и поспешила в коридор. Юра нагнал её уже там.

— Оль, серьёзно, чем всё-таки драконы отличаются от людей? — спросил он неподдельной надеждой в голосе. Наверное, решил, что оглаживание чужого белья — это жест к сближению. Гораздо больший, чем секс.

Оля стало обидно. Будто её всё время пытаются подловить и выпытать что-то. Ответила она с грустью в голосе:

— Если ты и шпион, Юр, то очень плохой.

Не сговариваясь, они снова уселись в круг. Не хватало только костра посередине.

Елена, чувствуя себя в главной, опустилась на чистый скрипнувший пол первой, красиво сложив ноги в обтягивающих джинсах и держа спину очень ровной. Во всём её образе скользила такая мягкая сила, что можно было подумать: одно движение её руки может изменить чью-то жизнь. Наверное, Еленина сверх-аккуратность слишком напрягла Кирилла, который нарочно её задел локтем, усаживаясь очень близко. А когда Елена не только не шелохнулась от его касания, но и не удостоила его даже взглядом, Кирилл подтолкнул её бедром. Но и это не помогло парню привлечь Елениного внимания.

Дима, изображая вальяжность и вполголоса сравнивая всё с лесными ночёвками, устроился чуть дальше от остальных. Хотя и весело поблёскивал жуковыми глазами из-за своих уменьшающих стёклышек. Выдерживая равное расстояние что от Оли, что от Юры. И даже горный огонь, не так давно попытавшийся последнего обжечь, теперь отстранённо светил и наполнял помещение узким светом.

Последним, с грохотом, откуда-то ввалился Виталя. Снова в своём лаборантском белом халате он сдёрнул с носа медицинскую маску. Бухнулся между Димой и Юрой, между которыми оставалось для него маловато места — но Виталя химик, и не математик, чтобы оценивать пространство. Он предпочёл неловко навалиться на Юру, вынуждая того двигаться. И совсем не задеть кажущегося совершенно расслабленным и дружелюбным Диму.