— Это легко, — фея повернулась к бывшим пленникам и велела каждому из них загадать такое желание, чтобы немедля, сей же час вернуться домой. Не минуло и десяти ударов сердца, как на морском берегу остались только я и Мэйя.

— Вопрос в том, где сейчас ваша дочь, — сказал я, припоминая рассказ покойного Зельма. — Лес… Выяснить бы, что за лес! Из-за артефакта перемещения работорговцы даже не знали, в какой местности очутились… Иначе я выудил бы из них все сведения.

Мэйя прищурилась и, не говоря ни слова, направилась к сиротливо валявшимся на земле обломкам артефакта. Присела на корточки, коснулась его рукой, закрыв глаза, словно перед ней пронеслись какие-то видения.

— Наставник Вильгерн, вы же знаете, что у артефактов — пусть не всех, но у многих — есть память?

— Знаю, — и я сообразил: — То есть, вы хотите сказать…

Мэйя легко поднялась на ноги, сияющая, довольная и оттого распространяющая вокруг себя тёплый свет.

— Это были леса неподалёку от городка, в котором живёт знаменитая мороженщица Софи. Городка Лейта. Сейчас же направляемся туда!

И я подумал о Даре.

— Да, похоже, что это фея только наполовину, — задумчиво проговорила Софи, и по её живому смуглому лицу я поняла, что сейчас она сообщит что-то интересное.

Фиалка сидела на кровати, закутанная в одеяло, удивительно хорошенькая и очень спокойная. Я посмотрела на неё, а затем перевела взгляд на стол, где стояла вазочка с розами — алыми, цветущими, такими свежими, словно на дворе не осень, а лето.

Эти розы были подарком Вильгерна, сказавшего, что феи разрешили ему сорвать букет неподалёку от академии Эльдрейни. Цветы уже начинали увядать, когда Фиалка, пролетая мимо, дохнула на них. Я ожидала огня или хотя бы лёгкого дымка из пасти дракончика, но вместо этого цветы подняли головки, преображаясь на глазах. Сейчас они пахли так сладко, что этот аромат окутывал всю комнату. А Фиалка, уже в человеческом облике, тепло поглядывала то на меня, то на Софи.

— Я поняла, всё поняла! Её родители… Ох, ну надо же! Малютка беленькая, выходит, что она пошла в отца, если не считать цвета глаз, — затараторила Софи. — Хочешь, расскажу, как двадцать лет назад я познакомилась с драконом, полюбившим королеву фей?

Я кивнула, вспоминая, с каким отвращением об этих двоих говорили Эйль-Хасса и госпожа — нет, уже не госпожа, а просто недостойная Сандрена из рода Тэрль.

— Давай.

…Стоял ясный летний день. Всё цвело, даже стены домов в городке Лейта обвивало множество растений с белыми, вкусно пахнущими розочками, а феи, сотворившие это чудо, устроили ещё и фейерверк в небе. Ведь сегодня был праздник — городу исполнялось целых триста лет!

Софи и её помощницам пришлось поработать в своих палатках не меньше, чем уличным торговцам, актёрам бродячего театра и музыкантам, которые развлекали народ игрой на лютне. К счастью, магия замораживающих артефактов была неиссякаема, а фейское волшебство надёжно берегло все заготовки для мороженого, чтобы они не испортились.

Но вот ближе к вечеру людей поубавилось, и Софи смогла передохнуть. Вытерев лоб тыльной стороной руки, она сгребла гору медяков с деревянного прилавка, кинула всё в кошель и услышала приятный мужской голос:

— Мне штуки три сразу, пожалуйста.

Покупатель был высокого роста — почти доставал головой до потолка, — и, судя по тёмной одежде путешественника, нездешний. Надвинутый на голову капюшон плаща не позволял, как следует, рассмотреть его лицо. Да Софи и не до этого было.

— Чуть-чуть подождите, — она мельком проверила артефакт, посмотрела, как там дела у хлопотавшей рядом девушки, — пять минут, и всё будет готово, вот только пять минуточек…

— Пять чего? — с интересом переспросил незнакомец.

Софи поправила белый чепец на голове и смущённо хмыкнула:

— Не обращайте внимания, это так, словечко из моего мира. Сколько здесь живу, а всё вспоминаю, как там было. Если не захотите ждать, то, может, в соседней палатке уже готово…

— Я никуда не тороплюсь, — ответил незнакомец, шагнув ближе и адресуя мороженщице ослепительную улыбку. — Значит, это вы — Софи, о которой ходит слава по всей Мэйчестре? Приятно познакомиться. Уверен, вы здесь творите чудеса!

— Ну, так уж и слава, так уж и чудеса! — Софи улыбнулась в ответ. — Я просто мороженое делаю… для всех. Для людей, фей, драконов — мне без разницы, кого угощать. Надеюсь, и вам понравится… кстати, как ваше имя?

— Зовите меня Хэльгрен.

Софи решила, что он с Северных островов. А когда любезный покупатель сдвинул капюшон, и стало видно, какие у него светлые брови и ресницы, девушка уверилась в своей догадке. Хэльгрен показался ей симпатичным, несмотря на то, что выглядел намного старше её. У него были тонкие черты лица, изящные руки с длинными пальцами, явно не знавшие тяжёлой работы.

— Вы музыкант, певец или просто искатель приключений? — весело спросила Софи, глядя в синие, как безоблачное небо, глаза. Хэльгрен придвинул к себе три порции имбирного мороженого и ответил с не меньшей беззаботностью:

— Книжник.

Он попробовал первую ложку и выразил своё неподдельное восхищение. А затем как-то само собой вышло, что Софи, поручив оставшихся покупателей помощницам, целый час рассказывала Хэльгрену о Земле. Правда, беседа свернула куда-то не в ту сторону: собеседника Софи, даром что назвал себя книжником, интересовали вовсе не истории и легенды мира без магии, а оружие. Насколько люди в нём преуспели, и могло ли оно быть опасней магии? Ведь о магии, добавил Хэльгрен, девушка с Земли тоже узнала достаточно, чтобы сравнить.

— Смотрите, горло заболит, вы едите уже седьмую порцию мороженого, — оторвавшись от рассказа, предостерегла Софи своего внимательного слушателя. Но тот махнул рукой, заявив, что у него отличное здоровье, и попросил её продолжать. — На чём остановилась? Так вот, ядерное оружие…

Она была бы рада поговорить и о других изобретениях. Ведь здесь люди застряли на уровне то ли десятого, считала Софи, то ли двенадцатого века на Земле, смотря какую страну возьмёшь. Но, похоже, Хэльгрена интересовала только одна тема.

— То есть, в вашем мире постоянно шли и, вероятно, до сих пор идут войны с применением, как вы их назвали, Софи… передовых военных технологий? С попытками одних государств захватить или просто контролировать другие? — задумчиво спрашивал Хэльгрен.

— Да, — тут Софи омрачилась и вздохнула, — хотя технологии не всегда передовые, но для вашего мира это что-то запредельное…

— Понимаю, понимаю, — озабоченная складка прорезала высокий лоб её собеседника.

Вскоре окончательно стемнело, всё мороженое было продано, и помощницы Софи собрались сворачивать палатки. Хэльгрен положил на прилавок пять золотых — сумму, которая ровно в пятьдесят раз превышала плату за количество съеденного им мороженого, — и хотел уйти, но растерявшаяся Софи выбежала за ним:

— Погодите, вы же переплатили! Мне… мне лишних денег не надо!

Высоко в небе над ними взорвался фейерверк, отчего стало светло, как днём, и раздались восторженные крики людей, собравшихся на Большой площади. Со стороны реки подул ветер. Хэльгрен обернулся к Софи, смахнул с лица густые пряди седых волос и обезоруживающе улыбнулся:

— Я ведь отдал золото не только за мороженое. Ваша история была очень занимательной. Многие драконы в своём высокомерии недооценивают людей, и зря, очень зря.

— Но… — Софи хотела ещё поспорить, когда с неба спустилась, сияя крылышками, довольная жизнью советница Линлейт, которая с утра успела побывать во всех палатках с мороженым.

— Ой, не ожидала вас увидеть, благородный Дааль! Приветствую! — уважительно обратилась она к собеседнику Софи, и та заинтригованно приподняла брови. В её уме немедленно оформилась догадка, и Хэльгрен — впрочем, уже не Хэльгрен, — подтвердил её после того, как поздоровался с феей:

— Вы не представляете, как это утомительно — всё время слышать «господин дракон», отмахиваться от вечных просьб о благословении и привлекать к себе слишком много внимания. Поэтому сегодня я Хэльгрен.