Ругаясь, женщина скормила нам макаронник и всякие пампушки к кофе. Жеку на матч она так и не пустила. Тот не сильно возражал, к моему величайшему недоумению, и с удовлетворенным видом побрел спать.
Еле-еле доплелся к месту сбора на полусогнутых ногах. Собравшуюся у ДКС внушительную толпу хоккеистов и едущих на матч фанатов «обрадовали» известием, что автобуса не будет. Икарус неожиданно сломался. Когда подъехал на Волге Шумилов, то и он не сдержался и выматерился. Хоккейная амуниция была частью распределена по легковушкам, частью взята на переноску болельщиками. Все потянулись на автобусную остановку.
Директор предложил мне погрузиться к нему в машину, но я решил разделить общую участь с командой. В общей сумятице ребятам пришлось оплачивать проезд из своего кармана. А если у кого карман оказывался пуст, то из моего. Я как-то стихийно заместил ренегатствующего Жеку на капитанском мостике. Лёха манкировал своими обязанностями. В Правдинске на станции перегрузились из рейсового автобуса в электричку. По причине выходных, народа утренним рейсом ехало в столицу очень мало. Я объяснил Вовке понятную ему ситуацию с энергетическим кризисом и предложил поискать здоровенную женщину прямо сейчас в поезде, пока едем в Москву, и подпитаться от нее сеансом тантросекса. Пошли по полупустым вагонам и… О, удача! В третьем по счету вагоне сидела такая обалденная кандидатура, пальчики оближешь. Толстенная, здоровенная бабища в дубленке. Я прошипел другу, чтобы не вздумал третьим присоседиваться. Он согласно кивнул и присел невдалеке у свободного окна. Я с дружелюбной ухмылкой подвалил к женщине и попросил разрешения приземлиться напротив нее. В ответ меня смерили равнодушным взглядом и промолчали. Присел и осторожно так завел разговор об индийской философии, о переселениях душ, о том, что эта женщина удивительным образом напоминает мне бога Ганешу. Слава тому богу, что она не в курсе того, о чем говорю. Иначе схлопотал бы по хохоталу. Какой-то интерес все-таки пробудился. Ее взгляд уже фиксировался на мне, а не скользил куда-то мимо.
— Меня Валерой зовут, — с отчаянной решимостью выпалил я, зачем-то соврав.
— Марина Евгеньевна, — спокойно ответила женщина.
Чего-то я всё время попадаю на маринок. Ладно, можно теперь задвигать про тантрический секс. Естественно, в целях осторожности использовал нейтральное слово «контакт». Включив по максимуму свое обаяние, добился разрешения заделать «контакт на расстоянии». Женщине возможно было скучно, и она решила просто развлечься в дороге общением с занятным пареньком. В общем, проинструктировал её, что делать. В смысле, сконцентрироваться. И сам начал действо, благо, что перегон между станциями оказался большим, и нечего не обещало нас отвлечь.
Это танго вдвоем с толстухой я станцевал с бешеным драйвом. Нескольких качков энергии хватило, чтобы полностью воскреснуть. Марина оказалась не аккумулятором, а целой атомной бомбой. Хапанул немного лишнего про запас и решил, что пора отключать контакт, не дожидаясь опасной концовки с криками, воплями и прочими вызовами милиции. Не учел, даже с высоты опыта своей первой жизни, что монументальная женщина в оргазме — это шимпанзе с той же атомной бомбой. Мужчина как-то ещё может чё-то там сунуть-вынуть, переключиться и снова как огурчик, а женщина — случай тяжелый.
Короче, кончилось все тем, что меня хватают, как кутенка подмышку и волокут в тамбур, а потом в ту промежность, что между вагонами. Там в крохотном закутке, охваченные любовной лихорадкой, принялись с рычанием срывать с себя одежду.
Пришел в себя, когда кто-то стал вырывать из рук дверь. Оказалось, что мы перекрыли путь контролерам, проверяющим билеты. Какой-то здоровенный мужичище со всей дури дернул дверь перехода. Я не удержал её, и открывшаяся картина привела присутствующих в тамбуре людей в состояние убийственного шока. Толстая Марина стояла раком и упоенно подвывала, как кошка в сметанном цехе. Весь её верх был полностью обнажен. Только на плечах болтались остатки белой блузки. Колготки порваны. Платье задрано вверх. Я со спущенными до шиколоток джинсами тощей голожопой микробой шустро жарил её сзади в монументальности, не имея сил остановиться. Имея при этом выпученные глаза и высунутый язык как у собаки почти на полкилометра, по высказываниям некоторых особо одаренных фантазией свидетелей.
У пожилого усатого мужичка вырвался горловой звук, как у исполнителей тувинских песен. Женщина-контролер свалилась в обморок. Отчаянно запахло корвалолом. Откуда-то появившийся Вовка дернул меня за руку и крикнул:
— Валим отсюда!
Я вышел из ступора и поскакал за ним, натягивая по дороге штанцы. Как-то некрасиво получилось: оставил почтенную женщину в интересном положении, свою кормилицу, можно сказать, спасительницу. Пацаньи инстинкты подсказывали, что лучше унести подальше свою почти одетую задницу, а потом уже думать о содеянном.
— Ну, ты даешь! — восхищенно протянул Змей, когда мы добежали до своих ребят.
— Не хочешь законтачиться с тетей Клавой? Она спит и видит, как с тобой снова поиграться в мороженки, — прикололся я.
— Нет, не хочу! — нервно покосился друг на Серёгу Ливадина.
— Кстати, у тебя на заднице синяков почти не осталось, — деловито сообщил он мне зачем-то.
— А на спине, ногах?
— Не знаю, не смотрел.
Внезапно меня пробило на хихи. Чего беспокоиться о жопах, коль фейс не в порядке. Пацаны как обычно травили анекдоты. Когда до меня дошла очередь, рассказал такой:
— «Три крысы сидят, рассуждают, кто круче:
Первая: — «Я вот жру крысиный яд и мне все пох»!
Вторая: — «А я жру битое стекло и мне все пох»!
Третья: — «Да ребята, что-то вы крутые для меня, пойду, что ли, кота вы…бу…»
Рассказав его, подмигнул Вовке.
В Москве на Павелюге шумной оравой перегрузились в метро. На Курской вышли к вокзалу и сели в ногинскую электричку до Электростали. Дворец располагался в двух автобусных остановках. Мы решили пройти это расстояние пешком, боясь, что долго придется ожидать транспорт. Времени оставалось около получаса. Как только успели. Шумилов бедный весь изнервничался. Остаток пути до раздевалки преодолели бегом.
Трибуны прекрасного хоккейного дворца были заполнены зрителями под завязку. Приехало много болельщиков из Калининграда. Наши фанаты на их фоне почти не проглядывались. Приветствие команд немного затянулось, потому что диктор объявлял присутствие высоких гостей. Приехали на матч первые секретари райкомов и горкомов партии из Правдинска, Калининграда и Электростали, немалая группа космонавтов, герои труда и почётные лица. Присутствовала секретарь ЦК ВЛКСМ товарищ Касимова Лейсан Муратовна. С трудом узнал в сидящей в ВИП-зоне холодно-неприступной женщине прежнюю Лизу. Возле неё расположился Шумилов.
Нарисовался улыбающийся Жека со своей лангеткой. Он, оказывается, вместе с Шумиловым на его Волге приехал. Я сорвал эту чёртову лангетку и заставил его отжаться несколько раз от пола. К Жеке вернулась уверенность в своих силах, а в команду вернулся капитан и отменный боец.
Первой вышла лёхина команда. Сбрасывание в центре поля. Битва началась! «Космос» бросился прессинговать нас с первых секунд. Лёхиной пятерке с большим трудом удалось пригасить пыл калининградцев. Вратарь наш Глешка хорошо выстоял. Я вышел в составе жекиной пятерки и продолбил первый гол. Второй гол сделали блатные, но они же и допустили ответный. Лёхина команда слила ещё одну шайбу. До конца первого периода я загнал космонавтам дополнительно одну таблетку. Три — два в нашу пользу.
Намерение Змея постоять рядом с Сан Петровичем пресекались на корню новым тренером. Оба тренера зашли к нам в раздевалку. Саша грамотно подметил ошибки игроков. Поблагодарил меня и Юрку за заброшенные шайбы. Растет парень как тренер. Вполне уже может обходиться без вовкиной помощи.
Во втором периоде мне удалось забросить только одну шайбу, а нам две. Чего-то и блатные просели. Меня же жестко опекали. Четыре — четыре.
