— Шлындает цельными днями не емши, поросёнок этакий. Худющий, страсть Господня. И уроки поди не сделаны. Отец вернётся из командировки, всё ему скажу. Пусть тебе задницу напорет, чтоб знал как обормотничать. Скорей бы уж тебя в армию взяли. Там из тебя мужчину сделают…

— Чего до армии ждать? Сделаться мужчиной сейчас можно запросто где-нибудь в кустах, или в подвале, — вклинился я неосторожно, подавая свою курточку.

— Тебе, хорю, откуда то ведомо? Иди, давай, куда шёл. Ходют тут всякие, ходют. А потом не продышишься, — переключилась на меня вахтёрша.

— Покупайте, бабуленька, химзащиту и не разводите огонь. Пердячий пар оченно взрывоопасен, — развеселился я.

— Только попробуй, испорть мне воздух. Получишь сразу веником по сраке, — радостно заорала на меня бабуленция.

— Меня веником нельзя бить. Только чайником и только по морде.

Уходя к Вовке, пропел кусочек из известной шутливой песенки:

— Меня по морде били чайником и самоваром, и паяльником, потом ведром и снова чайником, и научили танцевать…

— Иди уж, баламут! — не выдержала и рассмеялась бабулька, махнув рукой.

Её отпрыск, воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, явил ноги.

Хореографическая студия представляла собой обширную комнату с зеркалами на стене и белыми шторами на огромных окнах. Наряженные в цветастые сарафаны пожилые тётечки кружились вокруг сидящего гармониста под задушевную песню вовкиной мамы: «Полюби меня такой, какая я есть». Кобр сидел у входа на стульчиках и блаженно внимал. Руководительница взглянула на меня, вошедшего, недовольно, но ничего не сказала.

— Мамка поёт здорово! — сообщил Гадюк, увидев меня.

— Ты чего сюда притащился? — зачем-то поинтересовался.

— Дык, рощинские скоро за нами приедут. Забыл, что ли? — удивился Эф, — Здесь решил подождать.

— Твою… флюорограмму! Завертелся я сегодня с разными проблемами и реально позабыл. Тебя вот искал. Дело к тебе есть.

— Всё дела, да дела. Сам обещал меня научить игре на гитаре. Тоже забыл? — принялся обиженно хрюкать на меня Гюрз.

— Нихренасе! Когда бы я с тобой занимался? То в хоккей поиграй, то жопу твою выволакивай из бандитского гадюшника. Набить бы тебе морду за то, что меня не послушался. Люди из-за тебя жизнями своими рисковали. Хоть бы спасибо сказал.

— Прости меня, Чика, тьфу, Клещ! Гад я. Если хочешь, врежь мне по морде, только не сейчас, — принялся каяться Вован.

— Ещё какой гад. Самый гадский из всех гадов на свете. Но, так и быть, прощаю тебя на сей раз, — погасил покаянные настроения друга, — Ты ради меня тоже, не задумываясь, жизнью рисковал тогда возле котельной.

— Шило с Пикой спрашивали про тебя, — повеселев, доложился Гадюк, — Интересовались, где тебя можно найти.

— Пёс с ними. Вопрос в другом. На ребят, которые тебя спасали, наехали мусора. Серёге Скворцову подбросили пистолет из которого убили людей. Ему грозит вышак. Пусть твой отец, если тебя ценит и любит, им всем поможет. Они — герои, а не какие-то преступники. Поговоришь с батей?

— Конечно поговорю, — с готовностью пообещал Змей.

— Серёга в реанимации сейчас в нашей больнице лежит, после операции. В милиции его изувечили, пытаясь заставить оговорить себя.

Змей промолчал подавленно. Худрук сделала нам замечание за шум. Я тут же переключился на неё:

— Уважаемая Агнесса Павловна, вашему прекрасному ансамблю не хватает полноценного инструментального сопровождения. Гармонь хороша, но для такой песни маловато будет. Предлагаю договориться с новым худруком ВИА «Спектр» Вадимом Леньковым об аккомпанировании. Вы друг другу очень поможете.

— Кто вы такой?

— Я родственник Чекалина и тоже сочинитель песен.

— Это будет слишком экстравагантно, — подумав коротко, не согласилась со мной руководительница.

— Да, необычно. Зато от такого синтеза можно много выиграть.

— Хорошо, я подумаю, — заявила Агнесса, возможно, чтобы только отвязаться от меня.

Мы со Змеюгой выбрались в коридор и наткнулись на поджидающих нас Толяна с Пикой. С трудом увернулся от летящего мне в морду кулака, и сам ответно зарядил бывшему худруку под дых. Добавил несколько выверенных ударов, чтобы окончательно нейтрализовать противника. Пацаны смотрели во все глаза на то, как тощий я смог уложить здорового кабана Толяна. Дождавшись, когда он прочухается, наклонился и процедил:

— Это тебе привет от Пашки и плата за воровство его песен. Милицию ещё, сволочь, хотел на меня натравить. Если публично не признаешься в воровстве, устрою так, что сам в тюрьму загремишь, или инвалидом станешь.

Вместе с Медиком поднялись к спектровцам. Те обыденно готовились к танцам в выходные. Обрадовались мне не все. Драммер Лёша и окончательно перешедшая на клавишные Раиса обнимали меня сердечно, жали руки, тогда как вокалисты Денис с Ларисой и, естественно, Санёк поприветствовали нехотя, сдержанно. Их лидер Вадим от лица всего коллектива принёс мне извинения за то, что промолчали при неблаговидных по отношению к Павлу Чекалину действиях бывшего руководителя. Я попросил худрука о возможности переговорить с ним с глазу на глаз.

Прошли в директорский кабинет. Знатно его опустошил Толян. Даже эстампы на стенах отсутствовали, не говоря о минихолодильнике. Судя по тому, как скромно угнездился Вадим в кресле, он ещё не до конца освоился в статусе руководителя. Я изложил ему свою идею о совместной деятельности ВИА «Спектра» и ансамбля народной песни и танца. Коллективы будут действовать одновременно самостоятельно и совместно, помогая и дополняя друг друга. К примеру, «Полюби меня такой» с одной гармонью звучало бедновато, а «Алёнушка» явно нуждалась в этом инструменте. Плохо было только то, что статус у ВИА — профессиональный, а у народников — любительский. Любая жительница Простор может внезапно воспылать жаждой творчества и записаться в коллектив, и отказать Агнесса ей по статусу не имеет никакого права.

Народные песни в современной инструментальной обработке уже получили признание у части слушателей. Например, неплохо выстрелила ариэлевская «Порушка-Параня». У «Скоморохов» Градского тоже ладно получалось с фолк-песнями. Вот только это были современные композиции на народной основе. Этническое звучание в современной оранжировке ещё ждёт своего часа и мощно себя проявит в творчестве «Ивана Купалы». Зачем ждать так долго?

Вадим захотел взять время на обдумывание моего предложения. Раньше ведь коллективы враждовали между собой. Я подкрепил тогда заявку обещанием разрешить использование чекалинских композиций и даже ещё чего-нибудь от себя подбросить для затравки. Вдобавок предложил новому руководителю сменить название ансамбля. События на конкурсе основательно подмочили репутацию «Спектра».

До семи часов оставался ещё минут двадцать. Из больницы наконец-то поступили обнадёживающие вести. Серёга пришёл в сознание, и, вроде бы, все его показатели были в положительной шкале. Доктора были теперь уверены, что опасностей для его здоровья больше не имеется. Вовремя, а то я подумывал, как подать Змею информацию, что никуда не поеду. Друг в больнице умирает. Теперь можно смело отложить его оздоровительный сеанс на время после выходных.

Мы со Змеем решили остаться и поприсутствовать почётными гостями на репетиции. Репертуар ребята решили пока не менять. Даже «Шесть гадов» Денис пытался исполнить в моей манере. Отсутствующего бас-гитариста прекрасно восполнял Вадим со своим бас-кларнетом. Можно сказать, что именно он вытянул тогда конкурсную песню на приличный уровень.

Когда расходились с репетиции, я остановил СанькА на пару словечек. Пацан нервно сглотнул, но согласился. Коротенько рассказал об испытаниях, выпавших на вовкину долю из-за того, что кто-то выдал его бандитам.

— Но я ведь не знал, чем это ему угрожает! — принялся оправдываться Шило.

— Верно, не знал, но ведь догадывался. Все окрестные пацаны прекрасно знают, кто такой Ганс и кому он шестерит. Тоже хочешь шестерить бандитам? Был такой путёвый пацан Шило. Потом он взял и обманул доверившегося ему Чику, отдал текст классной песни не учительнице Ангелине Давыдовне, а своему брату. Дальше, он предал своего друга Вовку Медика. А ещё дальше все просторские пацаны начнут презирать Шилу.