– Одорн? – нервно спросил смотритель. – Она жива? Одорн, ты обещал! Она жива?!

– Жива, малыш Арти, конечно жива. – гремел голос. Он оглушал, внедрялся в подсознание и наводил там хаос. Его слышали все, кто был рядом, и он был настолько гнетуще чужым и чудовищно кошмарным, что от него хотелось незамедлительно избавиться и вырвать себе уши. От проникающего звука этого голоса Люциус и Финред схватились за головы. Мастер тоже ощущал эту силу, но стоял неподвижно. Наконец он вернул черный клинок обратно в ножны и тот перестал шипеть и испускать дым.

– Но она и не была мертва. – дополнил голос и расхохотался пуще прежнего.

Слезы застылим на щеках Арктура, и он бессильно поник в осознании, что вся его жизнь была чьей-то жестокой шуткой.

– Ты идиот, Арти. Верить богам? Их обещаниям? – усмехнулся Мастер. Он вернулся к своему прежнему невозмутимому спокойствию. – Он тебя обманул. А нам теперь расхлебывать, так что-ли?

– Убей меня. – сказал Арктур. – Ты ведь можешь? Ты мог это сделать, когда стоял рядом. Покончил бы со всем ещё в ту минуту.

– Чтобы ты ушел на покой и не ответил за свою тупость? – Мастер ухмыльнулся. – Да и не уверен я, что ты вообще способен умереть. Ты игрушка в его руках, кукла. Но он не может дергать за ниточки постоянно, если бы ты хотя бы подумал о том, чтобы сопротивляться, эхх. Ну что случилось, то случилось. Эта девчонка на Полотне. Я её знаю.

– Она… – Арктур только сейчас присмотрелся к холсту.

– Лентрит! – зарычал рыцарь, вставая с колен. Он был связан, но ноги у него были свободны.

– Твоя? – спросил Мастер.

– Что все это значит? Где она? Что с ней?

Могильный холод вдруг поглотил все помещение. За каменной аркой послышались пугающие звуки голосов, не похожих на голоса живых людей.

– Без понятия. Но ответы мы найдем, если доставим Полотно к девчонке, либо наоборот. – сделал умозаключение Мастер.

– Полотно не поднять. Я пытался сдвинуть его магией, но ничего не получилось. – сказал некромант, а пока он говорил, Мастер подошел к картине и, вытащив меч, перерубил крепления. Картина с грохотом долбанулась об пол. – смотритель охнул.

Одной рукой Мастер перевернул её на другую сторону, разрубил перемычки и оторвал заднюю панель. Наконец, он снял холст с рамы, на глазах у потерявшего дар речи Арктура, свернул его в толстый рулон и с большим трудом водрузил себе на плечо. Пол под его ногами дал трещины. – Значит так. – произнес Мастер, спрятав клинок в ножны. Тембр и ритм его голоса внушали сосредоточенность и призывали слушать и повиноваться. – Идёте за мной, мне будет тяжко сражаться с этой штукой на горбу, не знаю сколько выдержат мои кости, но я буду стараться идти быстро. Прикрывайте меня.

– Как ты это… – Арктур обрел дар речи, но очень ненадолго.

– Заткнись и делай, что говорю. И ты тоже, рыцарь. Смотритель, сними с него путы. – Арктур использовал заклинание, разорвав веревки, связывающие Финреда. – А ты, здоровяк, держи. – Мастер вытащил из ножен клинок, дал его Финреду. Лезвие сразу же покрылось дымом и зашипело как шипит оружие при закалке в кузнице. Рыцарь присмотрелся, лезвие покрывалось мелкими порами, которые моментально затягивались и образовывались в новых местах. Удивляться времени не было, потому он принял оружие без вопросов.

– Эй парень. – обратился Мастер к Люциусу. Тот все ещё сидел на коленях и держался за голову, он поднял глаза, полные ужаса, на человека в черном. – Держись рядом, если отойдешь и помрешь как придурок, я очень расстроюсь, попрошу Арти вернуть тебя и жестоко накажу. Ну-ка встал.

Парнишка послушался.

– Отлично. Я оставил тех двоих в твоей хижине, некромант. Вряд ли они остались там. Если они не пришли сюда за мной, то где они могут быть?

– Музей.

– Будем надеяться.

На выходе из зала их уже ждала первая опасность в виде восставших и вырывающихся из саркофагов древних воинов. Сражаться с ними было чистым самоубийством. Мастер это понимал, понимали это и Финред с Арктуром. А потому колдун применил свою дикую огненную магию, чтобы расчистить им всем путь. Это не могло их убить, но дало возможность убежать от столкновения. Мастер бежал легким бегом. Каждый его шаг расходился эхом. Но он двигался уверенно, превозмогая боль. Его сапоги потихоньку расходились по швам.

Они выбрались из шахты и вышли к лагерю археологов. На улице вовсю лил дождь, и пожар ему был уже не страшен. Но картина была намного ужасней какого-то пожара. Еще ранее лежащие тела убитых Арктуром стражей вставали на ноги, убивая всех, кого видели. Убитые ими также оживали, обретая светящиеся могильным зеленым глаза и повторяли то же самое. Лагерь археологов стремительно превращался в пир загробных сил. Умершие направились в сторону Аллинсира.

– Великий свет… – произнес Финред в кошмаре от увиденного.

***

– Что ты сказал? – голос мадам Торино задрожал. Она даже не заметила землетрясение, прошедшее минутой назад.

Ион тщательнее осмотрел тело в стеклянном саркофаге и повторил. – Она жива. Ко мне вернулась магия, и я снова вижу… еë жизненная аура очень слабая, но она есть. Не понимаю, как смотритель этого не заметил.

Мадам Торино бросила меч на пол, подошла к саркофагу. – Он не может видеть ауры живых существ, с тех пор, как начал экспериментировать с воскрешением мертвых. Это началось до того, как она погибла… о боги… что же случилось. Она заболела, и ей становилось намного хуже с каждой минутой, а потом она перестала дышать, еë сердце не билось. Мы не успели.

– Но она не умерла, впала в глубокий сон. Других признаков нет, но я чувствую жизнь внутри неë. А значит… Лентрит. – Ион повернулся к девушке, она уже лежала на полу. – Лентрит! Нет, еще рано! – он подбежал, попробовал привести еë в чувства. Еë аура угасала на глазах, и уже была почти на одном уровне с лежащей в стеклянном ложе Энорой. Ион взял принцессу на руки. Он не мог смириться, не мог позволить этому случиться. Лара Торино увидела его глаза, его взгляд, так похожий на тот, что наблюдала много лет назад на лице угрюмого мальчика с амулетом на шее.

– Мадам Торино! Тттамм нна улицце… тамм.. – в панике возгласил привратник, забегая в зал и спотыкаясь.

– Что такм такое?

– Ттам… смерть, там… – он не успел договорить, за ним тут же залетел человек, но двигался он очень странно. Человек со светящимися глазами напрыгнул на привратника и вцепился в него зубами, вырвав кусок плоти из его шеи. Страшно захрипев, он бросился на Лару. Рядом с ней валялся старинный клинок. Она успела вытащить его и выставить вперед. Мертвец не думая напоролся на него, заверещал от боли и попятился. Лара не удержала оружие, а мертвец отступил хватаясь за обжигающее и тихо мелодично звенящее лезвие. Он быстро вытащил его и отбросил в сторону, снова кинулся на беззащитную женщину. Ион видел, как слабеет аура Лентрит, нельзя было терять ни секунды, но он не мог бросить человека в беде. Быстро опустив принцессу на пол, он призвал силу и с его руки излился искрящийся шар. В следующий миг шар выстрелил как из пушки и попал в голову мертвеца, который уже схватил Лару обеими руками, намереваясь укусить еë. Часть его головы разлетелась на кусочки, а самого его отбросило в сторону. За ним в зал бежали еще несколько таких же упырей. Камергер, секунду назад лежавший замертво также встал.

– Боги, что это. – ужаснулась Лара.

Они перекрыли проход. Ион не видел иного выбора, кроме как отступать. – Бежим! – крикнул чародей, хватая принцессу, но Лара не двинулась. Она стояла рядом сотстеклянным саркофагом и не думала уходить. Ион снова опустил Лентрит и принялся метать шаровые молнии в прибывающих мертвецов, он не мог их убить, они вставали и по новой начинали двигаться.

– Я не брошу еë. – сказала Лара, погладив саркофаг и с сожалением глядя на лицо сестры. – Уходи, спасайся.

Выругавшись, чародей запустил еще несколько снарядов и, воспользовавшись моментом, подтащил Лентрит к саркофагу, встал между ним и толпой мертвецов.