– Хватит! – Арктур использовал магию и отшвырнул мастера за пределы внутреннего круга. Мастер приземлился на спину рядом с Тортоном и Финредом. Рыцарь все еще был без сознания, часть его лица, шея и плечо были обожжены, но не сильно. Арктур взмахнул рукой и символы на полу засветились, наполнились магической энергией. Сверкающие лучи излились из диаграммы, части разных формул сливались в одну, образовывая огромный ореол заклинания, мерцающим бело-зеленым светом. Арктур поднял руки и встал в центр круга, начал чертить еще два ореола с кружащими по краям рунами древнего языка, который все чародеи понимали от природы. – Люциус выйди из круга. – скомандовал смотритель. – Сейчас я вложу свою силу, чтобы распечатать Полотно, а потом добавлю к ней силу того юнца. Свет Мэриэль для нас настоящий подарок, посланный судьбой!

– И моя мама оживет?

– Да, Люциус, она оживет. Моя милая Энора. Она все, что у меня есть. Одорн обещал. После этого я отдамся ему и пусть он творит, все что ему вздумается, лишь бы она жила и была счастлива.

– Не хочу вас расстраивать, – заговорил Мастер все тем же непринужденным менторским тоном. – Но ничего не выйдет. Так что не стоит этого делать.

– Да кто ты такой, чтобы говорить, что мне стоит делать, а чего нет?! – взревел Арктур. Его голос уже отдаленно напоминал человеческий, а глаза светились ярко зеленым. – Я тут бог, и я все решаю.

– Видишь ли, я не могу тебе позволить. Это Полотно мне очень нужно. А если ты свершишь с ним свои глупые коварства, то оно растает как лед. Мне этого не надо.

– Ахах, и что же ты сделаешь?

– Вот что. – невозмутимо сказал Мастер, продемонстрировав смотрителю шарообразный серый камень со слоистыми переливами, внутри которого проглядывался очень слабый сгусток желтого света.

– Что? как ты?

– Стащил, пока ты там рядом слюни пускал, но не суть. Полагаю это и есть свет Мэриэль, о котором ты говорил. Эту силу ты забрал у другого чародея. Смею предположить, что у того парнишки, вот почему ему было так хреново. Теперь все сходится.

– Ты… не смей… я… – Арктур в панике уставился на Мастера. – Нет! Не надо… я уничтожу тебя!

– Пока держишь своё заклятие, ты меня не достанешь, некромант. Отпустишь, потеряешь и время и силы… – Мастер коварно улыбнулся. Он наслаждался неудержимой болью, охватившей лицо бедного смотрителя кладбища. – Ты так долго к этому шел, верно? Всю жизнь. Я бы сказал, что мне жаль, но не стану, это все равно ничего бы не значило.

Арктур на секунду замер, охваченный вереницей чувств, которые нельзя описать словами. Последняя фраза как отпечаток легла на его разум, он увидел в жестоких янтарных глазах самого себя, человека, готового на все. – Я прошу тебя… не…

Мастер ловким неуловимым для глаза движением выхватил клинок и, положив камень на пол, другим движением пронзил его. Камень с хрустом раскололся на несколько частей, а тусклый свет внутри стал ярче и с каждой миллисекундой усиливался, превращаясь в маленькое Солнце, после чего с громким хлопком исчез. Тишина выгнала все звуки из ашора и из шахт. На минуту все словно омертвело.

Выражение отчаянной надежды на обычно безучастном лице старика плавно перетекло в абсолютный и безжалостный гнев. Он все ещё держал заклинание, сформированное для ритуала, отвернулся. Мастер нахмурился, глядя на него.

– Что ж. – вздохнул Арктур. – Обойдемся без света. Я уже давно блуждаю во тьме.

– Не вздумай. – серьезно сказал Мастер. Впервые он проявил признаки беспокойства.

– Что теперь, мистер Синарис? Моя мама… – злостно проговорил Люциус. – Ты!! – он закричал, взяв в руки нож, пошел на Мастера. – Я тебя…

– Успокойся, Люциус. Мы сделаем то, что задумали.

Мастер поднялся на ноги и кинулся к Арктуру, сжимая в руке короткий меч, шипящий и исходящий горячим паром. Но было поздно. Некромант активировал заклинание, протянул левую руку назад и археолог Тортон рядом со спящим рыцарем мгновенно лишился жизни, иссушившись как сухофрукт. Громыхнуло. Землетрясение разошлось глубокой волной. Неостановимая сила, источником которой была картина, висящая над землей и поющая свою смертельную песнь, прошлась как лавина по древнему ашору, тоннелям шахт и расползлась по всей округе.

***

Ион подошел ближе к гробу, чтобы рассмотреть его. Лентрит уже не могла стоять ровно, и наклонилась, держась за стенку. – Онси…

– Нужно что-то делать. Это полотно, его можно использовать, чтобы спасти тебя. – задумался Ион. – У нас еще есть примерно час. Так ведь сказал тот бродяга в черном? Мы успеем!

– Нет, Онси…

– Ты ничего не сможешь, сделать парень. – сказала мадам Торино. – Ничего не изменишь.

– Идем, Летти. – Ион взял девушку за руку, она была холодна как лёд.

– Нет, Онси, мы не пойдем.

– Что ты говоришь! Пойдем! Или я тебя понесу!

– Ннет… – её снова вырвало, глаза также начали бледнеть, вслед за кожей. – Оставь. Я не буду спасать свою жизнь взамен её.

– Что? Но она уже мертва! А ты ещё нет. Ты заслуживаешь этого больше!

– Нне… надо, Онси…

– Что не надо? Что не надо? – чародей был вне себя, пытался взять Лентрит на руки, но она отталкивала его. – Мне плевать, что я без сил, я все равно спасу тебя! Я спасу тебя! Я не спас Лока, но спасу тебя! Летти! Я смогу!

– Не сможешь. Не будь как они. Не решай за меня. Я решила.

Ион не смог поднять её на руки и закричал в приступе ярости и бессилия. Секунду спустя он внезапно отскочил назад, будто по нему выстрелили пушечным ядром и ударился спиной о стеклянный саркофаг. Трещины от места удара расползлись паутиной по крышке гроба.

– Нет! – крикнула мадам Торино.

Ион подскочил на ноги. Его глаза засветились, по рукам и ногам прошлась магическая волна энергии, а болезненный вид на глазах уступал место здоровому румянцу. Он отдышался, чувствуя возвращение силы, схватился рукой за поврежденный край саркофага, и повернулся, ещё раз взглянув на тело женщины.

– Я не позволю тебе ничего испортить, чародей! – кричала мадам Торино, взяв со стенда раритетный меч в малахитовых ножнах, направилась прямо на него. – Моя сестра будет жить!

– Ваша сестра… – неожиданно сказал чародей, удивленно выпучив глаза. – Не мертва…

Лицо мадам Торино перекосило от немыслимого изумления. Волна землетрясения тут же встряхнула музей и всех, кто в нем находился.

***

– Что ты натворил. – сказал Мастер и это не было вопросом.

Полотно, секунды назад переливающееся разными абстрактными формами цветов, будто сбросило пелену. Матовое стекло разбилось, явив миру изображение. Финред очнулся, открыл глаз на здоровой половине лица. Ему требовалось немного времени прийти в здравый рассудок. Он увидел слабо освещенный зал. Рядом, спиной к нему, стоял человек в черных обносках, держащий в руке дымящийся меч. Повернув голову налево, рыцарь увидел скорченное в страшной искореженной позе тело старого археолога и в ужасе отшатнулся. Он снова повернул голову. Впереди посреди круга, подогнув колени сидел смотритель кладбища. Финред припомнил, как этот человек пришел в лагерь с намерением забрать Полотно, и как против него вышла целая орава стражников и молодых городских ополченцев, и как жестоко он расправился с ними при помощи неистовой магии. Затем он припомнил и другие события, последовавшие за этим, как они с Тортоном побежали назад в шахты вместе с остатками стражи. Тортон хотел во что бы то ни стало уничтожить Полотно. Но они не успели. Он посмотрел на картину и охнул: на холсте была изображена… Лентрит! Сюрреалистичная картина, раздираемая на части девушка, будто бы состоящая из двух половин – бледной и безжизненной и яркой и лучезарной, а по середине черная пустота. Вокруг неё ночь и звездное небо, и черный диск луны, как бездонная дыра на темно-синем фоне.

– Боги… – прошептал рыцарь.

– Ну что теперь все случилось. – сказал Арктур, поднимая голову. Слезы катились по его старым щекам. – Она жива, правда ведь?

Тишину разорвал ужасающий смех. Его источник определить было невозможно, словно он был повсюду.