Мое сердце разрывается, когда я тихонько стучу в дверь. Она улыбается мне, но в ее глазах читается усталость. Это еще одно напоминание о том, что я не появляюсь, когда люди нуждаются во мне. Еще одно напоминание о том, до чего я подведу Джо, если мы будем воспринимать вещи глубже, чем они есть.

Я тяжело вздохнул и подошел к ее кровати.

— Привет, малышка. Что случилось?

Ее лицо опухло, и мне невыносимо смотреть на него. Поэтому я сосредоточиваюсь на аппаратах позади нее.

— Вчера вечером я выходила из клуба, и какие-то парни поймали меня на парковке. Они сказали, что им нужна моя машина, но я отдала им ключи, и это все равно произошло.

— Черт. Они? Сколько нужно парней, чтобы напасть на тридцатилетнюю…

Она прервала меня.

— Не произноси мой возраст вслух, Лука. Это становится слишком реальным, и мне придется перестать в пятый раз говорить, что мне исполняется двадцать пять.

— Мне жаль.

— Лука, не извиняйся. Ты не топтался по моей ноге, словно пытался убить самого большого в мире паука.

Я качаю головой, гнев бурлит в глубине души.

— Как ты смеешься над этим?

Ее плечи медленно поднимаются и опускаются.

— Думаю, это смесь между моим нездоровым чувством юмора и обезболивающими. Я не хочу впутывать вас, ребята, и, знаешь… семью тоже.

Она поставила кавычки к слову «семья».

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Фейт поворачивается ко мне лицом, резко наклоняя голову в сторону.

— Не притворяйся, будто ты, Джина и Сани не работаете на мафию. Я достаточно насмотрелась за последние восемь лет, работая на вас, ребята. Послушайте, я хотела поговорить с вами только потому, что один из парней сказал, что если я не буду работать на Вито, то не буду работать ни на кого. А потом они сделали со мной это дерьмо. Ты можешь притворяться, что вы с Сани не парни мафии, но Вито хвастается своей принадлежностью, как будто его не могут посадить за то дерьмо, которое он делает.

— Он заплатит за это. Ты поговорила с полицией? — Спрашиваю я.

— Конечно, поговорила. Но что они собираются делать? Я не смогла дать точное описание парней, которые это сделали, и им понадобится время, чтобы собрать записи с камер наблюдения в клубе. Я хотела сказать вам с Сани, чтобы вы заставили Вито заплатить, но также, чтобы вы передали другим актрисам, чтобы они были в курсе.

В голове сразу всплывает Джозефин. Мало того, что она помогает мне снимать фильм для этого проклятого федерального агента, так теперь еще и Вито нападает на моих людей. Этому должен быть положен конец. Я не позволю ей пострадать.

Я благодарю Фейт, выхожу из комнаты и направляюсь к входу в отделение неотложной помощи больницы, где все еще находится Сани.

— Пошли, — рычу я.

Мы выходим из больницы, и я достаю телефон, чтобы набрать номер солдата семьи Марзано, который может встретить нас в клубе Вито Дакосты. «Трипс» — это сисястый бар на окраине города, который одновременно является борделем и порно-студией. Я ни за что не пойду туда один с горячим нравом Сани.

Парковка клуба пуста, когда мы подъезжаем, за нами следуют еще три машины. У нас есть подкрепление, и мы врываемся внутрь клуба в середине дня. Разноцветные огни кружатся вокруг клуба, как будто сейчас полночь. Три подиума делят большое помещение на три части, у левой стены стоит длинная барная стойка.

Группа из трех парней сидит за барной стойкой и смеется между собой, в то время как две танцовщицы, одетые в стринги, неловко раскачиваются на шестах перед пустыми местами в конце подиума. Грязный черный ковер под нашими ногами имеет синие и фиолетовые завихрения, напоминая мне дорожку для боулинга. Здесь воняет сигаретами, сигарами и пивом. Я не могу не заметить громкие стоны, доносящиеся откуда-то из-за сцены.

— Кто из вас, ублюдков, любит бить женщин? — Рявкает Сани.

Я хочу удержать его, но он, помимо своей физической силы, еще и наливается яростью. Он не из тех парней, чьи мышцы бесполезны. Он заставляет их работать. Хотя обычно я бы посоветовал ему отсидеться, потому что дома племянники и племянницы, я знаю, что он этого не сделает. Ему так же, как и мне, отвратительны люди, которые обижают тех, кто не может за себя постоять.

— Кто вы, блядь, такие? — Отвечает один из трех парней, вставая со своего места и засовывая руку в задний карман.

Один из моих солдат, не раздумывая, достает свой пистолет, что заставляет троих мужчин выхватить свое оружие.

— Мы всего лишь хотим знать, кто из вас, придурков, решил напасть на актрису Луки Бриско. — Говорю я им, прежде чем начинают лететь пули.

— В чем дело? Я думал, актрисы должны ломать ноги. — Спрашивает еще один из «Тройки слизеринцев». Группа смеется и приветствует друг друга. А я собираюсь насладиться тем, что произойдет дальше.

Сани в ярости оглядывается по сторонам, берет с соседнего стола пепельницу и бросает ее, как фрисби, в парня, рука которого тянется к карману. В итоге она попадает ему в голову, вырубая его. Двое других смотрят на своего бессознательного коллегу, понимают, что окружены, и бросают оружие.

— Черт, мы выполняли задание — говорит один из них, подняв руки вверх. Для этого мы с Сани подходим к ним. Кулачный бой научит этих засранцев не слепо выполнять приказы.

Один удар заставляет его замолчать на мгновение, прежде чем он разозлится настолько, что начнет отбиваться. Меня это не удивляет. Одни мужчины дерутся, а другие убегают. Он ловит меня хорошим ударом по ребрам, но мне удается быстро парировать его хук в лицо. Я уклоняюсь и наношу еще два удара. Один в лицо, другой в грудь.

Мой кастет приземляется рядом с его виском, рассекая его над глазом и пуская кровь. Вид его собственной крови, когда он вытирает глаз, приводит его в паническую ярость, и он бросается на меня. Сильный удар его плеча пересекает туловище, заключая меня в медвежьи объятия и впечатывая в один из деревянных столов.

Черт.

Моя спина взрывается от боли, и хотя ничего не сломано, я знаю, что завтра буду чертовски болеть. Я не успеваю ответить, как Сани хватает парня за плечо. Он оттаскивает нападавшего от меня и наносит удар в центр лица парня.

Когда Сани валит парня на землю, все становится еще хуже. Он наносит один удар за другим, пока лицо чувака не превращается в кровавое месиво. Я встаю, чтобы схватить Сани, удерживая его от убийства парня.

— Еще раз тронешь кого-нибудь из моих людей, и я поймаю тебя, когда моего брата не будет здесь, чтобы спасти твою бесполезную, блядь, жизнь. — Рычит Сани и уходит. Второй парень лежит в луже конечностей на табурете у бара.

Занавеска, скрывающая громкие стоны, сдвигается в сторону, когда оттуда выходит крупный парень в несносно роскошной черной шелковой рубашке с золотыми флердоранжами, украшающими одежду. Золотые брюки не способствуют его внешнему виду, так как он застегивает их с отвратительной ухмылкой. Только когда он подходит ближе, я узнаю фирменное высокомерное выражение лица Вито Дакосты.

— Что, черт возьми, здесь происходит? Я даже не могу снять нормальный фильм без этого шума. — Он оглядывает беспорядок. — Алби? Джуниор? Маттео? Что, блядь, происходит?

Трое моих солдат держатся в стороне, а остальные четверо выходят на улицу вместе с Сани. Я поворачиваюсь к Вито.

— Ты послал этих головорезов напасть на одну из моих актрис? Она в больнице, у нее разбито лицо и сломана нога.

— Что? — Он выглядит искренне удивленным.

— Этот придурок под стойкой топтал ногу Фейт и переломил ее пополам. Не знаю, что сделали остальные двое, но они заслужили это. Я указываю на разрушения. — Держись подальше от моих людей, Вито.

— Стоп, Лука, подожди минутку. Актриса с разбитым лицом и сломанной ногой мне не нужна. Я, конечно, угрожал, но я бы не хотел, чтобы она пострадала…

Первый парень, которого ударили пепельницей, зашевелился и вмешался в наш разговор.

— Погодите-ка. Ты сказал, что эта сучка должна пойти к нам работать.

Гнев наполняет глаза Вито, он скрежещет зубами и кричит.