Ярослав

По пути к Алине пришлось всё-таки остановить машину на обочине и немного постоять, пытаясь успокоиться. Раздражал даже мобильный телефон, который непрерывно вибрировал на соседнем сиденье — Лиля что-то энергично написывала, — и Яр, схватив его слегка дрожащими от гнева руками, вырубил мобильник к чертям собачьим. Был соблазн вовсе расколотить аппарат, но Корнеев сдержался. Новый телефон — дикий геморрой. Покупка, перенос данных, настройка, привыкание… И всё это — из-за несомненной способности Лили и её семьи бесить его? Нет уж, не дождутся.

О выгоде предложения Аркадия Максимовича Яр совсем не думал. Чего там думать? Продавать принципы и совесть не в его характере. Для тестя, тёщи и Лили подобное в порядке нормы. Накосячил — откупись. Да, Аркадий Максимович высоко оценил косяк Лили, даже удивительно. Мог бы и не предлагать ничего подобного, а позволить им разбираться самим, а он вот решил поступить иначе. Неужели Яр настолько ценный зять? Корнееву до сих пор в это не верилось. Вокруг Аркадия Максимовича столько людей крутится, неужели не сможет найти среди них нового мужа для дочери? Послушного, без дурацкой чести и совести. И не морочить Яру голову!

Тестя было даже жаль. Вот Лилю — совсем нет. А Аркадия Максимовича — да. Отец жены Яру ничего плохого не сделал, по-своему попытался утешить хотя бы деньгами. Чувствовалось, что он зятя ценил и развода не желал. Как и Инга Михайловна — несмотря на её вечное «Ярик», Корнеев знал, что тёща его уважает. И что она совсем не одобряет поступок дочери.

Но несмотря на то, что Инга Михайловна и Аркадий Максимович Яру вполне нравились и он хорошо понимал, откуда растут ноги у их своеобразных попыток вернуть его в лоно семьи, принимать предложение тестя не рассматривал даже как вариант.

«Главное — не изменять себе», — так говорил его отец, и это правило было у Корнеева на особом счету. Он не мог поступиться своими принципами ради каких-то жалких денег. Ну ладно, не жалких — больших. Но это неважно. Деньги — не та причина, ради которой надо переступать через себя.

Вечерний воздух, не свежий, а душный из-за установившейся жары, бил в лицо из открытого окна. Яр сам не мог понять, отчего не закрывает окно и не включает кондиционер, чтобы охладиться — то ли лень было, то ли просто сильный поток воздуха создавал иллюзию, что тревожные мысли сейчас покинут его уставшую за этот невыносимый день голову.

Интересно, что на это всё скажет Алина? Посмеётся? Съязвит? Придумает какую-нибудь оригинальную шутку? В любом случае Яр был уверен, что рядом с Алиной найдёт наконец долгожданный покой.

Но увы, он вновь ошибся. Однако на сей раз — неожиданно для самого себя.

Алина

Я ожидала, что Яр придёт ко мне после юбилея тестя. И даже ожидала, что он будет на взводе. Сложно ожидать иного, зная характер его дражайшей жёнушки — по моим представлениям, именно такие женщины, как Лиля, могут довести до белого каления даже святого и заставить подняться из гроба труп, вызвав у него желание сделать ноги. Всё-таки уверенным в себе быть хорошо, но порой подобная уверенность переходит в абсолютное отрицание личных границ других людей. И, естественно, полнейшую нетерпимость к отказам.

— Как ты? — спросила я мягко, как только Яр вошёл в прихожую. Вместо ответа он обнял меня и, прижав к себе, поцеловал с такой силой и страстью — будто мы не виделись не всего лишь полдня, а по меньшей мере полгода, и я — его драгоценная супруга, а он капитан дальнего плавания.

Пахло от Корнеева, правда, не слишком привычно — оттого поцелуй с ним не доставил мне обычного удовольствия. Оно было, конечно, но не настолько яркое — я всё время отвлекалась на запах, и от желания зажать нос чесались пальцы. Запах не был сильным, но я тем не менее прекрасно его чувствовала и осознавала, откуда он взялся.

Лиля. И раз от Яра пахнет ею, значит, он с ней контактировал. Танцевал? Или… ещё что-нибудь?

— Хочу тебя, Алин, — прошептал Корнеев, лихорадочно сжимая мою грудь поверх домашней футболки. — Безумно.

Он полез ладонью под футболку, накрыл один из холмиков, погладил… И тут из меня вырвалась абсолютно тупая шуточка:

— Тебя Лиля так возбудила?

Яр замер, глядя на меня с удивлением. Потом хмыкнул и улыбнулся, покачав головой.

— Нет, она меня выбесила до крайности. Я почти дымился от раздражения и злости, пока тебя не увидел. Ты меня заземлила… и заставила почувствовать кое-что другое.

— Это что же?

— Сейчас покажу.

Прозвучало почти угрожающе, но возражать я и не подумала. Покорно позволила себя раздеть, не уходя из прихожей, повернулась спиной, наклонилась, упираясь руками в стену — и вздрогнула, закусив губу, когда Яр опустился на колени и принялся целовать и лизать меня между ног. Чёрт, я ожидала совершенно другой сценарий! Думала, что он сразу возьмёт меня, но у Корнеева были иные планы.

— Боже, Яр, я с тобой постоянно занимаюсь чем-то необычным и неприличным… — то ли выдохнула, то ли простонала я, пока Корнеев, прижавшись лицом вплотную ко мне, использовал язык вместо члена. То вводил внутрь, то вытаскивал, проводил по клитору — и вновь нырял в меня. — А-а-а, я сейчас упаду…

Вместо ответа Яр как-то всхлипнул — будто всосал в себя часть моей влаги, а потом… укусил, сжав зубами плоть вокруг клитора.

— Ай! — запищала я, словив первую порцию оргазма и, проскользнув руками по стене, наклонилась и поставила их на пол, превратившись в физическое воплощение буквы «л». Сразу после этого Яр встал и зашуршал одеждой, придерживая меня за талию… а спустя несколько секунд я почувствовала, как он, разведя в стороны половинки моих ягодиц — видимо, чтобы лучше видеть, — медленно входит в моё тело.

Но медленно было недолго. Через несколько секунд Корнеев набрал такой темп, что если бы не его руки, которые мешали мне упасть, крепко прижимая к себе, я бы давно свалилась на пол. Но Яр не давал. И хотя поза была максимально неудобной — я по-прежнему изображала букву «л», — я тем не менее вновь дошла до высшего уровня удовольствия, когда Корнеев, замедлившись, обильно кончил в меня.

Как я вылезала из этой странной позы — отдельная песня, во время которой мы с Яром хихикали, будто глупые подростки, а я показательно хваталась за спину и кряхтела, нарочито шепелявя:

— Эх, милок, довёл старушку-Алину! Эх, ревматизм мой, сколиозик! Как я теперь картошку на грядках копать буду?

Яр, смеясь, хлопнул меня ладонью по попе, поцеловал в губы… А потом взял и понёс в гостиную на руках.

И улыбка не сходила с его губ до тех пор, пока я не сказала:

— Спасибо за цветы, кстати.

Алина

— Какие цветы? — спросил Яр, перестав улыбаться. Поставил меня на ноги и огляделся, но, естественно, ничего не обнаружил — букет был на кухне.

— А это не ты их прислал, что ли? — удивилась я. Хотя даже не удивилась — я поразилась до шокового состояния. Днём мне принесли огромный букет шикарных белых роз! Лёшку я отмела сразу — его жаба душила покупать мне такие букеты даже когда мы жили вместе, а уж сейчас она не просто его задушит, она его сожрёт с потрохами!

Поэтому я логично рассудила, что цветы прислал Яр. А кто же ещё?

— Нет, — помотал головой Корнеев, напрягшись. — Мне сегодня было не до цветов. А записки там не было?

— Да вроде бы нет. Пойдём, посмотришь. Может, ты и записку обнаружишь, а то я как-то не копалась…

Я быстро натянула футболку, чтобы не щеголять по квартире совсем уж голой — благо, она у меня была скорее туникой и заканчивалась на уровне бёдер, — а затем повела Яра на кухню, где на столе красовалась большая синяя ваза с не менее большим — двадцать одна штука — букетом белых роз. Головки у них были крупные, раскрытые, что создавало впечатление, будто розы покрыты снегом. В общем, роскошь, как она есть. И магазин, из которого мне их принесли, считался элитным — я потом в интернете посмотрела. Но особо не удивилась: у Яра-то есть деньги на цветы и подарки, в отличие от Лёшки.