На лице Лили на мгновение отразилась такая искренняя досада, даже почти злость, что Яру показалось — жена сейчас разразится по-настоящему раздражённой тирадой. Но нет — Лиля слишком хорошо владела собой и устраивать скандал на улице она, конечно, не стала.

— Ты ведь всегда говорил, что любишь меня, — произнесла она, надувая губы. — А сейчас так жесток ко мне.

— Я не жесток, а справедлив, — усмехнулся Яр и взял Алину за руку. — Но хватит переливать из пустого в порожнее, Лиль. Не надо сюда больше ездить, и обсуждать нам с тобой нечего. Я не вернусь.

Корнеев потянул Алину к подъезду, прошёл мимо Лили, застывшей на месте со скорбным лицом, и заскрипел зубами, когда жена напоследок решила всё-таки куснуть его бывшую одноклассницу:

— Алин, неужели тебе нравится, когда тебя пользуют?

Отреагировать Яр не успел — Пирожок парировала сама:

— Если качественно пользуют, то да.

Лиля, по-видимому, не ожидала подобного ответа и со следующей репликой не нашлась, поэтому Яр и Алина прошли в подъезд в полном молчании. Только в лифте Корнеев, обняв Алину, ласково поцеловал её в щёку и прошептал:

— Прости.

Она улыбнулась и, подняв голову, весело на него посмотрела.

— Слушай, а ты видел, как Лиля косилась на букетик, который ты мне подарил? Это был взгляд серийного убийцы цветочков, не иначе.

— Не заметил, если честно. Да мне и всё равно, что думает Лиля.

— Она не думает, а ревнует. А… — Алина запнулась и закончила слегка дрогнувшим голосом: — А тебе правда всё равно? Ну, что она ревнует.

— Абсолютно. Слушай, ну хватит про неё! И так вечер подпортила. Можно, я у тебя ночевать останусь?

— Ты боишься, что Лиля влезет к тебе в окно?

— Скорее, залетит летучей мышью, — пошутил Яр, и Алина громко расхохоталась.

Алина

Я не верила, что Яру абсолютно всё равно на Лилю. Он говорил несколько раз, но я никак не могла осознать, что так оно и есть — мне казалось, что в глубине души он к ней ещё неравнодушен. Просто обида и боль настолько сильны, что он не принимает в расчёт свои глубинные чувства.

Что касается меня, то я сама не понимала, задели меня слова Лили или нет. С одной стороны, я осознавала, что она сказала это всё из-за дичайшей ревности, которую было видно несмотря на то, что Лиля старалась держать лицо. Просто по взгляду. Он резал, холодил и кололся, будто был полон ледяных кинжалов. Но с другой стороны, в чём-то Лиля была права — Яр ведь «пользует» меня из-за своей семейной ситуации, на стрессе и обиде. Если бы не предательство жены, Корнеев и не подумал бы связаться со мной. Так и жил бы в браке, воспитывал дочь, наверняка захотел бы второго ребёнка, а я навсегда осталась бы для него всего лишь другом детства, с которым регулярно переписываешься, но видишься раз в несколько лет. Сейчас он снимает стресс. Снимет — и что потом?

Впрочем, я уже задавала все эти вопросы. И ему, и себе самой. С тех пор ничего не изменилось — я не знала ответ, а Яр… Он, кажется, просто не заморачивался. И был уверен, что никогда не полюбит другую девушку, ему хватило Лили.

Я очень надеялась, что он ошибается. Плевать — пусть бросает меня, лишь бы нашёл своё счастье. Не должен такой мужчина, как Корнеев, один оставаться!

— Я знаю, о чём ты думаешь, — шепнул Яр, как только мы вошли в квартиру. И перехватил мою ладонь, потянувшуюся к выключателю. — Опять всё то же самое, вечные сомнения в себе. Алин…

Наверное, Яр хотел сказать что-то важное. Но резко позабыл, что именно, когда решил поцеловать меня, обняв ладонями моё лицо.

Мы оба погрузились в этот поцелуй, как в тёплое море — с головой, на время задержав дыхание и наслаждаясь каждым мгновением. У Яра были такие нежные, но настойчивые губы, и щетина знакомо кололась, что я и сама моментально забыла, где мы находимся и зачем сюда пришли.

Я просто целовала его в ответ. Обнимала, гладила обеими руками по напряжённой спине, раскрывала губы, впуская его требовательный язык, и плавилась, плавилась, плавилась от удовольствия. В какой-то момент меня почти перестали держать ноги, и Яр, подхватив меня под попу, прижал к стене. Сжал ягодицы, а потом поднял одну мою ногу и положил себе на сгиб локтя, одновременно с этим притискиваясь ближе и пальцами начиная сминать и массировать меня поверх белья. Ощущения, несмотря на то, что прикосновения были через ткань — а может, и благодаря этому, — оказались сводящими с ума. Я моментально возбудилась до такой степени, что казалась себе пьяной от желания, горячей и влажной. Особенно там, внизу, где Яр уже осторожно отодвигал в сторону ткань…

Я поняла его задумку, когда он ввёл в меня сначала один, а затем и два пальца, и начал двигать ими, будто членом, большим пальцем при этом продолжая ласкать набухший и возбуждённый клитор. И целовать меня Яр не прекращал, причём делал это синхронно, в такт движениям пальцев.

Оргазмы накрывали меня волнами, один за одним, от удовольствия я стонала прямо Яру в губы и даже, кажется, покусывала его. А потом всхлипывала и просила, чтобы он продолжал…

Но Яр и сам не собирался останавливаться, всё ласкал и ласкал меня пальцами, целуя в губы, пока я не задрожала, мощно и длительно сокращаясь, кажется, всеми мышцами в теле, и вновь не попыталась упасть на пол.

— Алинка… — выдохнул Яр, и я почувствовала, как он отпустил мою почти затёкшую ногу. Я покачнулась, но Корнеев придержал меня за талию, а потом повёл в гостиную, даже не разуваясь. — Хочу… в тебя…

Никогда в жизни я не занималась сексом вот так, не снимая белья. Яр просто отодвинул его в сторону, положив меня на диван, спустил собственные джинсы и трусы — и вошёл в меня. И сразу задал такой быстрый темп, пронзая моё тело почти с остервенением, что оставалось лишь всхлипывать и обнимать его за плечи.

В этот раз Яр не стал сдерживаться, наоборот — толкался сильно и мощно, и кончил быстро, но я была не в обиде — последовала за ним, ощущая, как бьёт в шейку матки горячая струя, и как сжимаются, а затем расслабляются внутренние мышцы, оставляя расслабленное чувство полнейшей удовлетворённости жизнью.

— Алинка… — прошептал Корнеев через несколько минут, когда смог говорить, но получилось у него тихо и хрипло, будто он недавно долго и громко кричал. Хотя он этого не делал — кричала сегодня только я. — Каждый раз с тобой — это что-то волшебное. Я так мощно кончаю, что у меня башню уносит. Пойдём… помоемся? Вместе.

Я сразу поняла, что Яр хочет ещё. И попыталась быть островком благоразумия:

— Корнеев, завтра на работу. И мне, и тебе.

— Я помню. Но давай разочек. Недолго…

Как я могла отказаться? Сама же хотела Яра до безумия.

Ярослав

Недолго не получилось. Как только Алина встала к Яру спиной, наклонилась вперёд, подставляя себя, и он увидел влажную розовую раковину между её ножек — всё, разумные мысли сразу закончились. Остались лишь неразумные. И бешеное желание — одно на двоих.

Он вошёл в неё, лаская ладонями белую спину, сжимая талию и перебирая пальцами мягкие рыжие волосы. Они потоком падали на шею и плечи, и Яр с наслаждением собрал их в кулак и, сжав, перекинул Алине на грудь, не прекращая ни целовать девушку — всюду, куда мог дотянуться, — ни двигаться в ней.

Алина держалась за кран, чтобы не упасть, и шевелила бёдрами, подаваясь навстречу движениям Яра. Иногда немного поворачивала голову, и Яр с радостью замечал, что глаза у Алины закрыты, губа закушена, а на лице застыло выражение такого острого удовольствия, что он едва сдерживал ликующий рык. Корнееву было бесконечно приятно, что она испытывает наслаждение благодаря ему.

Хотелось поскорее достичь пика и замереть на влажной глубине, кончая внутрь Алины, чтобы она стонала или кричала, срывая голос, — и в то же время хотелось продлить эти минуты. Яру безумно нравилось стоять вот так, под тонкими струями тёплого душа, и пронзать покорное и податливое тело девушки, которая всегда казалась ему самой лучшей в мире.