И Яр неожиданно подумал, что всем поклонницам в мире предпочёл бы Алину.

Мысль была такой волнительно-острой, и в то же время невозможной, что Корнеев постарался поскорее отмести её в сторону. И всё-таки в процессе разговора с Пирожком Яр несколько раз возвращался к этой идее.

Логическая цепочка была проста: заводить новые отношения, даже ради секса, Корнеев не собирался. Нет уж, предыдущие стоили ему слишком дорого, полностью уничтожив желание с кем-то знакомиться и пытаться что-то построить. Но Яр не был наивным младенцем и понимал, что рано или поздно ему захочется интима. Откуда его взять? Проститутку нанять? Нет, это фу. Поймать одноразовую партнёршу в ночном клубе? Ещё более фу. Так легко стать постоянным клиентом венеролога. Нужно искать другие способы, и Алина была бы идеальным вариантом решения этой проблемы.

Вот только как её в этом убедить? Яр отлично осознавал, что Пирожок его доводов не примет. Отшутится, а если он будет настаивать, треснет по голове, чтобы мозги на место встали. Для неё это наверняка дикость. Спать с Корнеевым — что за странная идея? У Алинки, скорее всего, даже сексуальных фантазий на эту тему не было. В отличие от него.

Поэтому Яр временно поставил свои планы на паузу, но зарубку в уме сделал, решив, что всё-таки стоит попытаться убедить Алину немного сдвинуть границы их отношений. Попытка, как говорится, не пытка.

В четверг Корнеев ездил навестить Соню. Дочке у тестя и тёщи было отлично, но она тем не менее скучала по родителям, особенно по маме, которая ещё ни разу не приезжала, только звонила. Яр воспользовался случаем и осторожно поинтересовался, не хочет ли Соня переехать на постоянное место жительства к нему? И был абсолютно огорошен, получив честный детский ответ:

— А бабушка говорит, что это всё ерунда и вы с мамой не разведётесь!

Хорошо, что Корнеев в этот момент сидел на пуфе в комнате дочери — иначе пришлось бы срочно искать, куда приземлиться, не удержавшись на ногах от изумления.

Ну Инга Михайловна даёт, конечно. И зачем говорить такое Соне, зачем обнадёживать? А если разведутся? Как потом перед ребёнком оправдываться?

Видимо, тёща была абсолютно уверена, что не разведутся. В принципе, он сам в этом виноват — слишком уж трепетно и нежно всегда относился к Лиле. Вот Инга Михайловна и решила, что Яр всё равно простит и проглотит. Тем более что ребёнок общий есть, от которого никуда не деться и которым в любой момент можно шантажировать.

Вот как сейчас.

— Сонь, бабушка ошибается, — вздохнул Яр, решив сразу расставить все точки там, где надо. — Это просто её мысли и надежды. К сожалению, мы с твоей мамой точно разведёмся. Жить вместе мы больше не сможем.

— Но почему? — недоумевала Соня со слезами в голосе. — Бабушка говорит, что всё образуется и ничего страшного… Ты совсем другое говоришь…

— А маму ты не спрашивала?

— Спрашивала. Но она сказала, чтобы я слушала тебя.

Да, Лиля в своём репертуаре.

— Вот и слушай, Сонь. Мы с мамой будем жить отдельно. Ты можешь остаться с ней, а можешь поехать ко мне. Подумай, как ты больше хочешь?

Сонина нижняя губа задрожала, глаза стремительно наполнились влагой.

— Пап, я не знаю… — прошептала дочь, всхлипнула и заплакала. — Не знаю!

Яр обнял Соню и, вздохнув, погладил по тёмным волосам. Внешностью она пошла в Лилю — блестящие почти чёрные волосы, большие глаза-вишни, носик с горбинкой. Инга Михайловна всегда заплетала ей косу с лентой, подбирая по цвету к одежде, и Соня с такой причёской становилась похожа на маленькую княжну Джаваха из книг Лидии Чарской.

— Ничего-ничего, — пробормотал Яр, чувствуя себя бессильным перед лицом детского горя. — Всё будет хорошо. Мы с мамой тебя любим, Сонь, просто жить будем не вместе…

Потом Инга Михайловна его отругала, пошипев, что только зря расстраивает ребёнка — всё равно сойдётся с Лилей обратно. Корнеев даже возражать не стал: бессмысленно. Просто понял, что чем скорее он заберёт из этого дурдома дочь, тем лучше.

Ярослав

В пятницу Лиля всё-таки явилась к зданию суда. Корнеев специально назначил ей встречу чуть раньше, чтобы успеть поговорить по-хорошему, и обрадовался, когда почти бывшая жена не опоздала.

Правда, выглядела Лиля не очень. Глаза были красными, кожа бледной — будто Лиля всю ночь не спала. А может, вещества какие употребляла? Раньше Яр за ней такого не замечал, но кто знает, чего она нахваталась с этим своим Бариновым.

— Мне надо с тобой поговорить, — заявил Корнеев супруге и изрядно удивился, когда Лиля сказала то же самое одновременно с ним. Яр удивлённо прищурился, но кивнул и указал на свою машину. — Тогда пойдём, сядем.

Он насторожился, не зная, чего ожидать от Лили. В последнее время она «радовала» его своей непредсказуемостью.

А кольцо, кстати, так и не сняла…

Лиля устроилась на переднем сиденье и, поправив причёску небрежным жестом, тяжело вздохнула — будто безумно устала от всего на свете и срочно хотела в отпуск. Яру даже смешно стало, что она так вздыхает — сама ведь всё это начала. Но его жена относилась к категории людей, считавших, что во всём происходящем виноват кто-то ещё, а не они сами. Результат избалованности или просто черта характера, Яр не знал. И раньше не заморачивался по этому поводу — его не ломало лишний раз извиниться перед Лилей, даже если он считал, что был прав. Чтобы она просто не расстраивалась.

Но сейчас извиняться он точно не собирался.

— Давай-ка я первый, — сказал Яр, поворачиваясь к жене. Лиля тоже развернулась, и на её лице, к изумлению Корнеева, появилось классическое выражение «я обиделась». Он хорошо его знал. Вот интересно, с чего вдруг обиды? Разве это не он должен обижаться? — Я предлагаю чередоваться: чтобы Соня жила то у тебя, то у меня. Тем более ты там личную жизнь налаживаешь, больше будет времени на себя. Давай я её заберу на лето? А осенью начнём чередоваться.

Лиля выслушала всё это с надутыми губами, выждала паузу и произнесла укоризненным тоном:

— Яр, а давай не будем горячиться? Я это и хотела сказать. Не надо сейчас подавать никаких заявлений на развод. Давай подождём?

— Чего подождём? — не понял Корнеев. — И зачем? Ты же замуж выходишь.

— Да он передумал разводиться, — вздохнула Лиля. А-а-а, так вот откуда заплаканные глаза и обиженный вид! Это не из-за Яра, а из-за Барина её. Рассчитывала выйти за него замуж, а он, червяк, сорвался с крючка. Как наверняка пошутила бы Алина: «Вот же непруха!» — Ему и так, видите ли, хорошо. В общем, мне сейчас развод не нужен. Давай подождём?

Яр чуть не брякнул: «Зато мне — очень нужен», но вовремя прикусил язык.

Вот он сейчас скажет такое — и Лиля взбеленится, он же её знает. Ещё решит отыграться на Соне, скажет ей что-нибудь, начнёт настраивать против отца. Нет, тут надо подумать.

— То есть ты сейчас не хочешь подавать заявление? Давай-ка уточним: ты собираешься ждать, пока твой жених не захочет развестись? Или что?

— Ну-у-у…

На этот раз Лиля подобрала другое выражение лица — то самое, ради которого Яр раньше был готов на всё. Жалобно-виноватое. Мол, я знаю, накосячила, но ты же меня простишь?

Но теперь это больше не работало. Удивительно, как легко, оказывается, бывает разрушить хорошее отношение к себе.

— Ярик, я думаю, нам обоим надо немножко остыть. Давай пока поживём отдельно? Мы с Соней у себя, ты у себя. Я её завтра заберу от мамы с папой. Ты к нам заезжай в гости… И вот ещё что. Я думаю, нам нужен второй ребёнок.

Бах!

Корнееву показалось, что на него что-то упало. Нет, на самом деле ничего не падало — просто в голове от удивления словно что-то взорвалось.

Как можно такое говорить на полном серьёзе? Впрочем, зная Лилю — ещё и не то можно говорить.

— Нет, на второго ребёнка я не готов, — усмехнулся Яр, не зная, чего ему больше хочется — засмеяться или заорать. — Но в целом ладно, давай поживём отдельно. Вот только в гости я приезжать не буду. Я буду забирать Соню к себе.