— Да, — пробормотала Алина поначалу, но тут же осеклась. — Нет! Сначала надо поесть, иначе меня унесёт в космос на коньячной ракете. Эх, жаль, хлеба нет. С хлебом я не так быстро пьянею.

«Хорошо, что нет хлеба», — порадовался Яр, прикусив себе язык, чтобы ничего подобного не вырвалось наружу. Услышит Алина — вновь напряжётся и перестанет пить. А ему этого не надо.

«И не стыдно тебе?» — возникла у Корнеева следующая весьма укоризненная мысль, но он отмахнулся от неё, как от назойливой мухи. Стыдно должно быть, когда что-то плохое замышляешь! А он хотел для Алины только хорошего.

Пусть расслабится и забудет о том, чтобы искать мужиков в интернете или других сомнительных местах. Зачем они нужны, если у неё есть Яр?

Алина

Выпитая до ужина, ещё и после стресса, рюмка коньяка мне впрок не пошла. Точнее, пошла именно впрок, и я опьянела просто моментально! Зачем тогда пила, спрашивается? Да потому что хотелось расслабиться. И из-за случившегося на экскурсии, а затем в метро, и из-за взглядов Корнеева, и из-за собственных мыслей о Яре, которые накинулись на меня сегодня, будто стая голодных зверей на кусок мяса.

У меня словно сорвало предохранители, и я действительно стала реагировать на Яра не как только на друга. Не было такого раньше, чем угодно поклянусь, не было! Было лишь любование красивым мужчиной. И вот теперь, после его дурацкого предложения, я сама стала засматриваться, думать и… воображать. Даже с трудом сосредотачивалась на беседе о чём-то другом, поэтому и об экскурсиях болтала как ненормальная — говорить о работе было легче всего, привыкла уже и в любой диалог могла вставить краткий экскурс в историю строительства и архитектуры Москвы. Яр всегда слушал с интересом, но сегодня его интерес явно смещался в область моего декольте, заставляя меня сбиваться с и так не слишком устойчивых мыслей.

В какой-то момент, когда мы уже съели весь суп и переключились на рыбу, которую я достала из духовки, у Яра зазвонил телефон, и он, сбросив звонок, вздохнул, поморщился и пробормотал:

— Всё-таки надо подавать на развод самому.

— Лиля? — понимающе протянула я, и Корнеев кивнул.

— Угу, активировалась и вовсю пытается… как бы помягче выразиться… вернуть меня в лоно семьи, а я пока кочевряжусь. Кажется, она окончательно потеряла иллюзию о том, чтобы выйти замуж за своего богатенького, и решила, что синица в руках лучше. Слушай… налей-ка мне ещё коньяка, что ли.

— А сейчас что Лиля хотела? — спросила я осторожно, наливая по рюмке и себе, и Корнееву. Выпили, не чокаясь, и Ярослав ответил:

— Не знаю. Она мне постоянно звонит или пишет. Фотки присылает свои и Сонины, приглашает куда-нибудь, чтобы вместе время проводить. Но я отказываюсь. Понял её тактику — она хочет, чтобы мы ходили на свидания втроём, как семья.

— А поскольку ты отказываешься, она не даёт тебе встречаться с Соней?

— Пока трудно сказать, Лиля же только начала штурм крепости, — грустно усмехнулся Яр. — Тошнит от этого. И больше всего — от её обращения «любимый». Часто его пишет. Какой я ей, на х**, любимый? Это смешно. Если бы я от неё несколько лет гулял, потом ушёл, чтобы на другой жениться, передумал, пришёл обратно и стал называть её «любимой», я думаю, Лиля бы знатно посмеялась над подобным лицемерием.

— Она просто не рассуждала о том, как это выглядит со стороны. Не примеряла на себя твою роль, короче говоря. И я понимаю почему — ты на такие финты не способен. Дура она! — весьма пьяненько заявила я. — Ты такой классный, Яр! Всегда был классным. Будь ты моим, я бы от тебя ни за что не отказалась.

Что именно я изрекла, осозналось не сразу, а только когда Корнеев, засмеявшись, произнёс, взяв меня за руку и прижавшись лбом к тыльной стороне ладони:

— Разве, Алин? Отказалась ведь уже.

— Дык я в другом смысле… — пролепетала я, чувствуя, как по всему телу расходится тепло прямиком от того места, где ко мне прикасался Яр. Хотя какое это тепло? Настоящий жар.

— Во всех смыслах отказалась, Алин. Слушай… Давай всё-таки сделаем то, что я предлагал? Просто поиграем в карты. Если тебе не понравится или ты в процессе передумаешь…

Я не знаю, что это было, но что-то во мне вдруг сломалось. И сопротивляться больше не хотелось.

Может, виной коньяк, а может, мои собственные мысли. Я же последний час только и делала, что постоянно думала о том, как Яр выглядит без одежды. И да — я хотела это увидеть.

Никто ведь не заставит меня потом заниматься сексом, да? Я могу просто посмотреть на него, и всё…

— Ладно, — прошептала я, ощущая, как горят щёки. — Только давай сначала выпьем ещё по рюмочке. Для храбрости.

— А ты боишься? — Яр выпрямился, отпустив мою руку, и посмотрел на меня с такой безумной радостью, что я не удержалась от улыбки.

— Представляешь, да. Боюсь, — призналась я.

— Чего? — Корнеев поднял брови. — Я вроде не страшный.

Я поколебалась, но всё-таки признаваться не стала.

— Давай ещё выпьем, — сказала вместо этого. — А потом расскажу. Наверное.

— Хорошо, — легко согласился Яр.

Ярослав

Сложнее всего оказалось сдержать ликующий крик. Яр был так рад, что Алина наконец пошла навстречу, что действительно едва не заорал и не заключил её в объятия, внутренне ликуя от осознания: получилось! Точнее, почти получилось. Зная Алину, он допускал: она вполне может пойти на попятную, если в процессе испугается. Значит, не надо её пугать, нужно сдерживаться до последнего.

Алина, улыбаясь полной смущения улыбкой, одним махом выпила рюмку коньяка, закусила её лимоном, а потом поинтересовалась, глядя не на Яра, а куда-то вбок:

— А где… будем? Не здесь же?

— Нет, здесь неудобно, — покачал головой Корнеев. — Да и меня потом ещё больше начнут преследовать эротические видения, если мы на кухне будем раздеваться.

Алинка слегка истерично рассмеялась.

— Боже, на что я подписалась…

Ахтунг! Нужно скорее начинать игру, а то ведь Пирожок действительно скоро передумает. Единственное, на чём держится пока её согласие, — это выпитый коньяк, спасибо ему большое!

— Пойдём, — сказал Яр и, встав с табуретки, взял Алину за руку, потянул на себя, тоже заставляя встать. Замер на мгновение, ощущая, как бешено колотится сердце от близости девушки, и улыбнулся: — В другом месте нам будет удобнее.

— В каком?..

— Увидишь.

Алина шла за ним покорно и растерянно, пока Яр, по-прежнему держа её за руку, пробирался к спальне. Он в той комнате давно не был, но предполагал, что кровать там должна быть. Будет странно, если её не окажется.

Его задумку Алина разгадала на полпути и попыталась воспротивиться:

— Может, лучше на диване в гостиной?

— Сейчас посмотрим, — дипломатично ответил Корнеев. — Он у тебя узкий какой-то, а я хочу с ногами забраться. Давай сравним и подумаем, что лучше.

— Ну ладно…

Кровать в спальне Яру понравилась сразу: широкая, не диван, а именно кровать, застеленная зелёным плюшевым пледом, она стояла вплотную к окну, за которым ярко разгорался закат, золотя листву деревьев и окружающие дома.

— Вот! Здесь гораздо уютнее, — кивнул Корнеев. — Достаточно широко, чтобы не касаться друг друга, а сидеть на расстоянии. Есть и где карты разложить. Кстати! А карты-то у тебя имеются?

— Как ни странно, да, — вздохнула Пирожок и выпустила руку Яра. — Но они в той комнате. Ты пока располагайся. А я… сейчас приду.

— Нет, давай вместе пойдём, — возразил Яр, и Алина иронично улыбнулась:

— Боишься, что я передумаю, да?

— Именно. Отправишься в другую комнату в одиночестве, загоняться начнёшь, придёшь и заявишь мне: извини, Яр, пошли лучше чаю попьём с десертом.

— А хорошая идея, между прочим.

— Нет уж, Пирожок! — Корнеев погрозил бывшей однокласснице пальцем. — Так дело не пойдёт! Идём вместе и туда, и сюда.