— Как мне быть? Ты сделал свой выбор. Ты женишься на другой женщине.

Во мне нарастает гнев, и я толкаю его в грудь, но он не двигается. Он только делает шаг ближе, так что наши тела оказываются на одном уровне. Другая его рука скользит по моему бедру, вплоть до подола моего короткого платья.

Его долгий выдох разливает тепло по моей груди. — Я знаю, но это не мешает мне желать, чтобы все было по-другому.

— Тогда зачем на ней жениться? Зачем отпускать меня? — в животе у меня завязывается узел разочарования.

Разочарование накрывает меня, когда он убирает руку с моего бедра.

— Ты знаешь, что у меня нет выбора, — стонет он, поправляя выбившуюся прядь волос с моего лица. Даже если это может быть веской причиной, это не значит, что мне не больно.

— Знаешь, каждую ночь я лежу в постели, прокручивая в голове наше совместное времяпрепровождение? Как будто я все еще чувствую тебя рядом, — его палец проводит по моей ключице, посылая по мне рябь желания.

Он делает все это с ней? Она спит в нашей постели?

Мучительная мысль о предательстве заставляет меня отпрянуть от его прикосновения.

— Нет, Роза. Я не подходил к ней и никогда не подойду. Я твой.

Его пальцы скользят вниз по моей руке, оставляя за собой огненную дорожку.

— Я помню каждую ночь, которую мы проводили, когда ты позволяла мне исследовать каждый сантиметр твоего тела. Отдавала себя мне. Верила, что я тот мужчина, который вернет тебя к жизни.

Поток воздуха покидает мои легкие, когда воспоминания всплывают на поверхность. И, черт возьми, это больно.

Он прижимается носом к моему уху и делает глубокий вдох.

— То, как выгибается твоя спина и приоткрываются губы при малейшем прикосновении, — его слова касаются моей шеи, и я сжимаю ноги вместе. — Больше всего я думаю о том, как ты прыгнула бы в мои объятия, когда я вернулся домой. У тебя была бы самая яркая улыбка, прежде чем ты зацеловала бы меня до смерти. Я скучаю по тому, как ты открывалась мне, и только мне.

Он берет мою руку в свою и кладет ее на свое колотящееся сердце. Его глаза темнеют, когда останавливаются на моих.

— Я унесу все, что ты мне сказала, с собой в могилу. Ты можешь доверить мне свою жизнь. Для меня всегда будет честью, что у тебя хватило смелости рассказать мне. И я всегда буду рядом с тобой, несмотря ни на что.

Теплая слеза скатывается по моему лицу.

— Спасибо тебе, — шмыгаю я носом.

— Один последний поцелуй? — шепчет он.

— Я думала, наш последний поцелуй был нашим последним? — я прикусываю щеку изнутри.

— У нас будет столько прощальных поцелуев, сколько потребуется, чтобы наконец вернуться туда, где наше место, tesoro.

Я знаю, что мы не должны. Я не хочу быть другой женщиной, но он околдовал меня. Я никогда не смогу устоять перед этим мужчиной. Я жажду его так, как на самом деле не должна была.

Я медленно киваю, прикусив нижнюю губу.

Последний поцелуй.

Его ладони обхватывают мои щеки, когда он прижимается губами к моим. Закрыв глаза, я позволяю ему взять контроль. Углубляя поцелуй, его язык вторгается в мой рот. Он медлителен и нежен, как будто не хочет сломать меня.

Быстро чмокнув меня в щеку, он отстраняется и улыбается, сверкнув своими идеальными белыми зубами.

Я запускаю руки в его волосы, наши носы соприкасаются.

— Я хочу большего, — слова слетают с моих губ.

— Я хочу все это, — возражает он, покусывая мою губу.

Я прижимаюсь губами к его губам, и он стонет мне в рот. Приподнимаясь, я обвиваю ногами его талию, и он одной рукой хватает меня за задницу, а другой, которая покрыта татуировками, тянется, чтобы снова схватить меня за шею.

— Блядь, Роза, — рычит он, его стояк упирается в мои трусики.

— Мы не можем сделать это, не здесь, — он вздыхает, прижимаясь своим лбом к моему.

Я обхватываю его заросший щетиной подбородок, заставляя его посмотреть мне в глаза. Ему тоже больно.

— Почему бы нам просто не сбежать?

Он судорожно втягивает воздух. — Поверь мне, Роза, я провел последние три месяца, обдумывая все варианты, как выпутаться из этого. Пытаясь найти способ вернуться к тебе, чтобы я мог увезти тебя отсюда и мы смогли бы жить своей жизнью на пляже. Другого способа просто нет. По крайней мере, не прямо сейчас.

Мои глаза наполняются слезами. Я высвобождаю из-под него ноги, и он помогает мне встать. Натягивая платье, я не могу даже взглянуть на него.

— Тогда, наверное, это был наш последний поцелуй.

Я пытаюсь скрыть свое горькое разочарование из-за его отказа.

Мы стоим там в тишине, воздух потрескивает вокруг нас.

Я прочищаю горло, чтобы разрушить чары.

— Мне лучше вернуться, пока дядя Фрэнки не начал меня искать, — бормочу я, и он кивает, делая шаг назад.

— Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, ты знаешь, где я. Я серьезно.

Я усмехаюсь. — Я так не думаю. Тебе нужно планировать новую жизнь. Тебе не нужно, чтобы я приставала к тебе. Я уже большая девочка. Я могу справиться сама.

Может быть, если я произнесу эти слова вслух, он поверит. Я уже начинаю верить, но было бы намного легче, если бы он был рядом и помогал мне бороться.

На его лице вспыхивает обида, и он хмурит брови. Делая шаг назад к нему, я провожу пальцами по его темной щетине. Я тоже не хочу, чтобы ему было больно.

— Хей. Все в порядке, Лука. Я обещаю тебе. Мы все еще можем быть друзьями? — я мило улыбаюсь ему.

Мы оба знаем, что это никогда не будет вариантом. Это разрывает нас на части. Мы не можем сопротивляться друг другу.

— И я всегда буду благодарна за все, что ты для меня сделал, Лука. Ты изменил мою жизнь, ты вернул меня к жизни. И как бы то ни было, я горжусь тобой. То, как ты защищаешь свою семью. Они не знают, как им невероятно повезло, что ты у них есть. Ты тоже заслуживаешь найти счастье.

Он кивает и утыкается лицом в мою ладонь.

— Единственный человек, который делает меня счастливее всего, - это тот, кого я не могу иметь.

— Да, понимаю, иногда всё бывает не так, как хочется, — я наклоняюсь вперед и быстро чмокаю его в щеку, и он втягивает воздух, когда я это делаю.

— Еще увидимся, большая шишка, — шепчу я и толкаю дверь.

Мои каблуки стучат по деревянному полу. Мэдди все еще ждет меня в коридоре. Она ослепительно улыбается мне и машет рукой, когда я направляюсь к ней.

— Все хорошо? — спрашивает она.

— Со мной все будет в порядке, — говорю я, сдерживая слезы.

— О, Роза. Иди ко мне, — говорит она, прежде чем заключить меня в материнские объятия. То, чего я не испытывала с тех пор, как умерла моя мама. И я сдалась. Я не выдерживаю, рыдания вырываются из моей груди, и она крепко обнимает меня.

— Я не могу этого сделать. Я думала, что смогу, я думала, что смогу столкнуться с ним лицом к лицу, с выпивкой, со всем. Но это слишком тяжело. Я боюсь, что соскальзываю обратно туда, где он нашел меня. Я не хочу этого. Больше нет. Мне дали почувствовать вкус более счастливой жизни, и я хочу держаться за это.

Она отстраняется, держа меня за плечи, ее ярко-светлые волосы блестят в свете ламп.

— Ты сможешь это сделать, Роза. Я обещаю тебе, — она достает телефон из сумки и протягивает его мне.

— Запиши сюда свой номер. Если тебе что-то потребуется, даже просто общение, я рядом.

Она вытирает размазанную тушь у меня из-под глаз.

Я набираю номер и возвращаю его ей.

— Давай вернемся туда, — она берет меня под руку, и мы прокладываем себе путь сквозь толпу обратно в VIP-зал.

Грейсон наблюдает за ней, как ястреб. Схватив ее за запястье, он сажает к себе на колени, как только она подходит к нему.

Дядя Фрэнки приподнимает бровь, а я в ответ пожимаю плечами. Мы еще не совсем на стадии открытия. Мария занята тем, что стучит по своему телефону, потягивая шампанское.

— Кто-нибудь видел Луку? — спрашивает Келлер.

Мария пронзает меня взглядом, как будто кинжалами, как раз в тот момент, когда появляется Лука. Мои глаза расширяются, когда я замечаю темно-красное пятно помады в уголке его рта. Келлер, должно быть, видит то же самое, поскольку поворачивает голову и подмигивает с понимающей ухмылкой, прежде чем повернуться к Луке и вытереть рот большим пальцем. К счастью, Мария слишком занята, уставившись на меня, чтобы заметить.