— Правда?

— Правда.

— Вы уверены, что… ну… не боитесь, и что вам не будет слишком скучно смотреть на мою крохотную, но очень важную тайну?

— Уверена.

— Вы — чудо. Вы просто прелесть, милая моя Синдерелла! Простите мне моё счастье. Я никогда раньше не встречал таких миленьких-миленьких девочек. Я по-братски, — заявил он, притянул опешившую Золушку к себе и чмокнул в губы. — Вы же теперь моя сестра, — наивно заявил Дезирэ, а затем вновь повёл девушку к чёрным дверям, и те снова растворились.

Синдерелла осторожно спустилась по ступенькам вслед за новоявленным братом, пытаясь прийти в себя и разобраться в стремительном водовороте событий, который подхватил её и закружил. Как нужно было отреагировать на неожиданный поцелуй? Влепить пощёчину? Или… это же принц! Наверное, пощечина стала бы оскорблением лица королевской крови? Ну или… расплакаться? Или он её посчитает дурой, ведь сказал же: поцелуй братский? Губы жгло, но Синди не решалась их вытереть, опасаясь оскорбить этим жестом спутника.

Стражник открыл перед ними низкую полукруглую дверь, принц согнулся, проходя внутрь, и Золушка последовала за ним. Заморгала от яркого света факелов.

Низкие тяжёлые своды, словно в погребальной крипте, просмолённые жаркими факелами. Серые каменные стены. Цепи. Пыль. Пылающий очаг, почему-то в клетке. Полуголый мужчина, чьи мускулы на спине и руках блестели от обильного пота, что-то мешал в углях. И тонкая фигура, повисшая на цепях у стены. Лица не было видно из-за гривы пышных, сверкающих медью, волос.

— Правда красотка? — шепнул Дезирэ на ухо Синди, оказавшейся впереди него.

А затем приказал резко и жёстко:

— Подними ей голову.

Палач подошёл, грубо схватил этот сверкающий шёлк гривы и задрал лицо несчастной. Синди не сразу поняла, кто именно перед ней. А, осознав, прошептала помертвевшими губами:

— Мама?

И потеряла сознание.

Дезирэ любил красивых женщин, породистых собак и холодное оружие. Оружие, пожалуй, даже больше. В конце концов, женщина рано или поздно надоедает, собака дохнет, а оружие — о! — оружие остаётся прекрасным и любоваться им можно бесконечно. Эстетика и польза. Совершенство.

Принц взял в руки щипцы для выдёргивания зубов и начал бережно протирать их махровой тряпочкой, ожидая, когда «сестрёнка» придёт в себя.

Мама. Гм. Это стало неожиданностью даже для Дезирэ, с его-то умом и проницательностью. Ну надо же! Кто бы мог предположить! Впрочем, это многое объясняло. Он знал, что дети у фей случались редко. Да и, родив, феи, как правило, подкидывали своё потомство на воспитание к кому-нибудь. Иногда даже и напрочь забывали о нём. А Кара, стало быть, мамашка заботливая. Ну, конечно, по сравнению с феями.

Это было кстати.

Синди открыла глаза, но осознание в них появилось не скоро. Наконец осознала. Рывком села, сложила на коленях тонкие ручки, уставилась на Дезирэ, и в её небесно-голубых глазах появились бриллианты слёз. Принц про себя хмыкнул.

— Ваше… Ваше высочество, — хрустальным голоском начала глупышка, — я не понимаю…

Младший сын короля повертел щипцы, наблюдая за бликами факелов на полированном железе, усмехнулся:

— Где Марион, сестричка?

— Я н-не знаю… откуда мне…

Дезирэ резко шагнул к ней, наклонился, упершись руками в подлокотники кресла и приблизив глаза к глазам так близко, что девчонка вжалась в спинку. Прорычал:

— Куда мог деться приворожённый? А?

— Я не понимаю…

— Не врать! — прошипел он, и по её почти остекленевшим от ужаса глазам понял, что неожиданность сыграла. — На костёр захотела, тварь?

— Ваше в-в…

Она зажмурилась. Дезире схватил пальцами нежный подбородок, стиснул, словно железными клещами.

— В глаза! Смотри в глаза, ведьма! Взгляд не отводить!

И девчонка сломалась. Они все ломались из-за этого резкого перехода очарованного юноши в жёсткого палача. В этом и был весь фокус.

— Я… это не я! Я…

— Мне насрать. Не мычи, отвечай конкретно и по существу. Как можно снять приворот?

— Я не знаю, — слёзы хлынули из её глаз. — Это не я накладывала, это Кара! Я лишь зашила его к-куртку-у… Но иголку заворожила не я-а!

— Сделай рыбку, — вдруг потребовал принц.

— Ч-что?

Она всхлипнула. Он сжал пальцами уголки её губ и почпокал ими так, чтобы губы девушки захлопали рыбьим ртом.

— А теперь сама.

— Я…

— Споришь? — снова яростно прошипел он.

Перепуганная Золушка изобразила нужное.

— Ну вот, а говорила, что не понимаешь, — добродушно пожурил её Дезирэ, присел на подлокотник. — Смешно же, да? Минутка юмора никогда не повредит. Итак, не ты. А каким по счёту был приворот с иголкой?

— Вторым, — жалко и покорно отозвалась сломленная унижением девушка.

— Третий был?

— Не знаю, — она снова заплакала, но не решалась пошевелиться, чтобы вытереть слёзы или сопли. — Этой ночью Кара должна была сделать третий.

— Ну вы, девчонки, совсем уж разошлись, — хмыкнул Дезирэ ласково.

Взлохматил её волосы, наклонился и неожиданно укусил за ухо. Потянул мочку уха зубами. Девчонка тряслась, но сопротивляться так и не решилась. Он выпустил.

— Молодец, — прошептал ей на ухо, — я люблю послушных девочек, и очень, очень не люблю своевольных гордячек. Но ты же не такая, верно?

— Н-нет.

— Вот и умница. Я тебя не обидел, нет?

— Н-нет, в-ваше…

— А то, думаю, вдруг переборщил… Привыкаешь ведь работать с мужиками, — мягко рассмеялся принц, — а они, знаешь, какие сволочи упёртые и крепкие! Замаешься, пока на дыбе растягиваешь. Всё крутишь-крутишь, уже рука ноет, а жилы всё не рвутся. А с вашей сестрой пальцем ткнул — и всё, все кости переломаны.

Несчастная впилась пальцами в пальцы, но даже в неверном свете факелов было видно, как она трясётся.

— Бу, — выдохнул Дезирэ резко.

И девушка дёрнулась, попытавшись сползти вниз. Он рассмеялся.

— Сиди-сиди, я пошутил. Тебе было смешно?

Синди молчала. Дезирэ стиснул её плечо. Девушка закусила губу, чтобы не вскрикнуть.

— Тебе было смешно? — он добавил в голос жёсткости и льда, чётко цедя каждое слово.

— Да, — пискнула Золушка.

— Врёшь. Если бы было смешно, ты бы смеялась!

Она судорожно изобразила смех.

Дезирэ стало скучно. Обычно они сопротивлялись дольше, а тут… Принц поднялся с досадой. Вот ведь… переборщил, кажется.

— Сразу внесу ясность, — сухо заметил, зевая, — у тебя два варианта: умереть или делать всё, что я скажу. Мне насрать, что там с Марионом и где он сейчас. Он просто должен быть тут. Чем скорее, тем лучше.

— Я…

Младший сын короля закатил глаза.

— Да-да. Ты — идиотка, никчёмный, ничего сам не умеющий фейский выродок. Я в курсе. За тебя всё мамочка сделала. Ну так пусть мамочка и делает дальше. Сейчас мы с тобой вернёмся к ней, и ты хоть гавкай, хоть плачь, хоть рыбку изображай или на одной ножке скачи, но уговори её вернуть мне братика. Физически, на его душу мне плевать. Если Карабос согласится — твоя удача. Откажет и будет продолжать упорствовать… Ну, извини. Тогда у меня руки развязаны. А ты знаешь, что по законам полагается за приворот? Нет? Ну, я тоже точно не помню, но самая гуманное из обещанных наград — сварить заживо в кипящем масле. Эй-эй, сознание не терять! У тебя на это нет времени. Поняла?

— Д-да…

— Готова вернуться к мамочке?

Золушка бросила на мучителя жалкий затравленный взгляд.

— Д-да, Ваше высочество.

Он снова мягко и нежно улыбнулся ей.

— Малютка, только чур на меня не сердиться. Я ничего против такой симпатичной крошки не имею. Ничего личного, ты ж понимаешь, да? Тебя просто подставили, я знаю. Ты сама по себе-то девочка хорошая, добрая, дура, но добрая и сознательная. Тебя просто подставили.

— Да, — Синди всхлипнула и закрыла лицо ладонями.

— Ну-ну, — прошептал Дезирэ, привлёк девушку к своему животу и погладил по волосам. — Ну-ну, поплачь, раз плачется. Что ж поделать. И кстати, рыжий тебе идёт, напрасно ты его спрятала.