- Да, князь, не по нраву. Только зря думаешь, что я отступлю. В твоем сердце есть место лишь для меня. Вот увидишь.

И, взметнув волной упругих локонов, Рахима удалилась – только браслеты на ногах и руках зазвенели. Властимир хмуро поглядел ей в след. Как ни крути, а Рахима в душу-то запала. По-своему, конечно, но все-таки… И первая брачная ночь придется ему по нраву. Однако нет в сердце радости.

Как хлебная крошка, попавшая в ложе, его тревожило дурное предчувствие. И невесть откуда взявшееся чувство вины. Последнего он совсем не мог понять. Эка невидаль – князь решил жениться. У мужчин часто бывает по нескольку жен.

И все же…

Будто неправильно он поступал. Согласно порядкам, а все же не по совести.

Отправить, что ли, Рахиму обратно, как родит? Знати ведь больше наследник нужен, а не норовистая княжна под боком.

Стоило об этом подумать – и на сердце малость полегчало.

Ну точно! Он получит ребенка, а Рахима - свой кусок Южных земель и богатые подарки. На том и разойдутся. Забава же вернется в терем аккурат после ее отъезда. К тому времени и Мстив сгинет, и знать совсем успокоится.

Что-то случилось в тереме… Забава медленно переплетала косу, а взгляд так и лип к окошку. С самого утра в морозном воздухе звенела тревога. Стража хмурилась больше обычного. А Пересвет и вовсе пропал куда-то.

Полюбопытствовать бы, однако Забава не проронила ни звука. Слишком тягостно было на сердце. И слезы по умершим сестрам еще вскипали на глазах. Так худо было, что первое время лекарь ей отвары подсовывал и даже сам Властимир являлся.

Рассказывал, будто с великим тщанием заботился о ее родных, однако князь не может приказать Моране. Kегче от этих слов не стало. Забава слушала, как сквозь ледяную толщу, а вот ответить не могла – язык примерз.

Князю это не понравилось. Он ушел и больше не появлялся. А ведь когда-то утешал ее после случившегося в Топях, а потом и своей радостью называл… Оказалось, недолог век его чувств. Плохо от этого, маятно на сердце… И все же, ей по-прежнему есть, кого любить.

Забава тихонько огладила живот. Он все еще был незаметен под платьем, однако ее дочка росла… Материнское сердце это чувствовало! И сны приходили один другого краше. И привольные луга там были, и чистые от горечи реки, и счастливые женщины. Они были свободны выбрать милого по сердцу или просить защиты, если муж стал груб, могли постигать премудрости наравне с мужчинами и даже править, ежели на это хватало умений. Были среди них и воительницы. Хоть и слабее мужчин, однако такие же отважные.

Но приходили и другие сны. Про князя, его ласковый взгляд и слова, от которых сердце замирало. Она снова видела мастерскую, любовалась сильными руками, резавшими кость. Млела от горячей ласки…

Из груди вырвался протяжный вздох. Пойти, что ли, воздуха глотнуть? Может, легче станет…

Но едва она накинула на плечи душегрейку, как в горнице появился Пересвет.

- Посидела бы ты сегодня у печки, Забава. Темнеет уже, буря занимается...

- А цепью что не прикуешь? Князю бы понравилось…

И Забава схватилась за меховую накидку. Все равно пойдет. Да хоть бы в окошко выскочит, если Пересвет дверь не откроет. Но воин все-таки посторонился.

- Если бы князь хотел, ты бы давно на цепи сидела. А вместо этого живешь сыто и в тепле.

Ах, благородство какое! Забава хмыкнула и вышла на крыльцо. Воин, конечно, следом. Ей дозволялось гулять лишь во дворе, до ограды. От лекаря Забава слышала, что в этом закутке жили те, кто ухаживал за Садом. И были это всегда женщины, ведь молодильная яблоня – дар богини, и заботу она любила принимать из женских рук.

Но деревья захирели, а смотрительницы исчезли… Теперь вот живет в их доме глупая наложница, которая однажды посмела думать, что сможет стать кем-то важным для князя, но потерявшая и его, и сестер... Забава украдкой вытерла глаза и уже готовилась услышать ворчание от Пересвета, но вместо этого в спину ударило насмешливое:

- Опять носом шмыгаешь?..

Забава чуть не села там, где стояла. Ирья! Ее голос! Ох, неужели мерещится… Повернуться страшно!

- ...Эх, блаженная! По Топям за мавками бегала, а тут струсила? – засмеялась наставница.

- Не бегала я за ними!

И, обернувшись, Забава кинулась на шею женщине. Обняла крепко-крепко, зарываясь носом в пахнувшую травами и маслами шаль.

- Ирья-я-я… - завыла, даже не пробуя скрыть слез. – Как же я скучала по тебе!

Женщина крупно вздрогнула и обняла в ответ.

- И я по тебе, блаженная… Ох, раздушишь…

- Прости, прости!

Забава отстранилась.

Смахнув слезы, посмотрела на наставницу и отметила, что ее глаза сияют тёмными звездами, на щеках румянец, а одежды все так же богаты. Чисто на гулянку собралась, а не в гости к опальной наложнице! Но… как же стража?

Оглянувшись по сторонам, Забава тихо ойкнула.

- П-пересвет?!

Воин сидел, привалившись к крылечку. Голова его была склонена, руки безвольно повисли.

- Спит он, - подсказала Ирья. – Не бойся, как глаза откроет – и не вспомнит ничего. Дурман у меня есть особый…

- Особый? Но откуда?!

- У волхвов попросила… И хватит о глупостях - времени нет. Бежать тебе надобно!

Ветви деревьев согласно заскрипели, ветер взвыл. А Забава и звука вымолвить не смогла – язык отнялся. Неужели богиня услышала ее молитву, послала избавительницу?!

Однако Ирья поняла ее молчание по-своему.

- Ну давай же, блаженная! – встряхнула за плечи. – Князь пир закатил, сегодня невесту свою объявит – сестру султана Южных земель.

Вот тут-то Забава и села там, где стояла. Значит, вон оно что… У князя другая. Поэтому он сюда и не заглядывает. Есть кому постель согреть!

- Забава, Забава, ну вставай же! Бежать надо!

Ирья дергала ее за руку, тормошила, но сил не было. Сестры мертвы, любимый предал… новую радость нашел. Забава всхлипнула. Знала ведь, что так будет! Не станет Властимир терпеть холодное ложе. Поди, в первый же день, как избавился от непокорной наложницы, пригласил к себе новую девку.

Так к чему теперь слезы лить? Но они все текли и текли без остановки. А щеку вдруг опалило ударом.

- Да вставай же ты, блаженная! – шепотом заорала Ирья. – Хочешь остаться для князя развлечением? Он ведь, бывало, и двоих за ночь по простыням валял!

Кое-как собравшись с силами, Забава поднялась.

- Бежим, - просипела, едва ворочая языком. – Только… гребни. И куколка…

И дернулась в сторону избы. Ирья снова разохалась:

- Какие гребни? Какая кукла? Ты… ты… дура!

Пусть так. Но частичку сердца она все же сохранит. Будет расчесывать волосы дочери отцовским подарком, а в колыбельку положит игрушку, которую сестренки передали… Хвала Ладе, надзирательница не стала препятствовать. Ворчала только без остановки, снова называла блаженной. И взглянула странно так, когда увидела, что Забава и впрямь взяла лишь костяные гребешки и нескладную тряпичную ляльку.

- Ну теперь-то готова идти? – проворчала, отворачиваясь.

- Да. Спасибо, Ирья…

Но, опустив голову, надзирательница шагнула за порог. Будто сбежать хотела… Нет-нет! Так не годится! И Забава бросилась следом. На крыльце чуть не шлепнулась – до того крепкий поднялся ветер. Цепляясь за перила, осторожно обошла спавшего Пересвета. Воин хмурился, что-то стонал… Совестно было бросать его под снегопадом! Но…

- Уйду сейчас, - пригрозила Ирья. – Стража скоро проснется.

И Забава решилась. Старый воин не успеет замерзнуть. И другие, она надеялась, тоже. А Ирья быстро вела ее меж стонавшими от бури деревьями. Показала лаз в изгороди и двинулась в обход терема к реке… Может, на лодке уплывут? Как-то Ирья рассказывала, что одна из прислужниц сумела упросить Чудь не топить ее лодочку. Тем и спаслась… Вдруг у них получится?

Однако когда сбоку показались псарни, Забава все же не выдержала.

- Там же люди будут! – закричала, силясь перебить свист ветра в ветках.