Однако чьи-то руки ухватили за плечо и дернули обратно:

- Нет, князь! Нельзя!

Пересвет облапил его медведем, не давая спасти ненаглядную. Его Забаву!

- Убью! – зарычал Властимир, хватаясь за меч.

- Убей. А только если прыгнешь – Северное царство потеряет правителя. И снова придет к нам война. Забаву же река не тронет. Я знаю это!

И хоть желание оттолкнуть Пересвета горячило кровь, но Властимир малость замешкался. Воин прав! Лада не оставит свою дочь на растерзание Чуди, а вот благословлённого Сварогом убьет с радостью.

- Взять мерзавку! - рявкнул, указывая на застывшую над обрывом Ирью.

Та даже не дернулась, когда ее руки заломили и опутали ремнем. Как безумная, все норовила обернуться и посмотреть на уступ, с которого сорвалась Забава. И Властимир смотрел тоже. Каждый камушек, каждый выступ взглядом обыскал в надежде, что среди мрака мелькнет хоть кончик светлой косы. Но нет – ничего не было видно.

- Князь, нам нужно уходить, - вновь позвал Пересвет. – Пир в тереме…

- Сам на него ступай! – рявкнул в ответ. – Преступницу в кандалы! И чтобы пальцем не трогали, пока не вернусь!

Воин потащили Ирью в застенки, а Властимир бросился к конюшням.

И даже если бы весь Совет поперек дороги встал, а за ним волхвы и сам Сварог, это не смогло бы его задержать. Руки тряслись, как у пьяного, когда он накидывал узду на Стогрива. Про седло и вовсе забыл – не до того! Вскочив на коня, Властимир крепко шлепнул ладонью по крупу. Заржав, Стогрив рванул прочь из стойла.

И только в лицо ударил свежий воздух, Властимир пронзительно свистнул, призывая еще одного помощника. Волчий нос куда лучше человечьего, авось Серый возьмет след?!

- Быстрее, быстрее! – подгонял животное, направляя его к реке.

Может, Забаву на берег вынесло? Прибило к мосту? Только бы жива была! Он… он… жизнь бы за это отдал!

Под копытами лошади зачавкал напитанный водою снег. Ядовитая Чудь никогда не замерзала, и подобраться к берегу зимой было не просто тяжело, а опасно. Только Властимир про это не думал. Мчался вперед, изо всех сил вглядываясь в воду. А по крови гулял жар и озноб сразу. И вместо сердца комок толчёного стекла: на каждый удар - боль, дыхнуть сил нет.

- Забава! – закричал, озираясь по сторонам. – Любая моя!

А вьюга захохотала, закружила пуще прежнего. И в этих страшных звуках вдруг явственно зазвучали слова:

- Кого ж ты князь, любой зовешь? Ту, которую предал?!

Неужели сама богиня ему ответила?! Сейчас Властимир горячо желал этого!

- Верни ее, слышишь?! Не мне, так просто живую! – закричал, срывая голос до хрипа.

Уж и на это был согласен. Пусть не увидит больше, только бы снова дышала! Свет без нее не мил! Но ветер швырнул ему в лицо комья пепла. А потом дунул так, что Стогрив упал на колени. Властимир кубарем скатился через лошадиную шею. Но, подхватившись, бросился к реке.

- Любая! – звал снова и снова. – Забава-а-а!

Но лишь черные волны бились о камни и ветер стонал погибающим зверем. Того и гляди – деревья с корнем рвать начнет… Надо уходить! Но Властимир не мог. До слезящихся глаз вглядывался в пургу, звал без устали – до сорванного голоса.

И вдруг близёхонько раздался волчий вой.

- Серый! – захрипел, кидаясь к лохматому другу.

Пришел все-таки. Не оставил в беде! Упав перед лютоволком на колени, Властимир заглянул зверю в глаза. И там увидел отражение собственного ужаса.

- Найди ее, слышишь? Найди…

Серый бросился к Чуди. Опустив нос к самой воде, принялся жадно втягивать воздух, и буре это не нравилось! Она толкала зверя то в один бок, то в другой, густо сыпала снегом и гнала черные воны прямо на лютоволка, словно пыталась заставить отступить. Однако зверь упрямился.

И Властимир тоже.

Молился только всем, кому можно, клятвы давал… И сам же понимал, что раньше надо было это делать. А еще лучше – сесть да и поговорить с Забавушкой как… как… с равной! Нет! Как с любимой женщиной.

Серый вновь коротко взвыл.

Вскочив на лапы, дернулся прочь от терема. След взял! А буря взвизгнула, как живая... и вдруг пошла на убыль. Тут и стража подоспела. Властимир чуть не зарычал, увидев среди них Ждана. А ведь сотник был сослан им ходить дозором у крепостных стен. Неужто так быстро слухи разбежались?

- Князь милостивый! – крикнул прежде, чем Властимир успел бранью прогнать его прочь. – Дай слово молвить, потом жизнь забирай, если хочешь.

Ох как хотел! Так ведь не за что!

- Говори…

- Пересвет сейчас в тереме, с Советом воюет. Рахиму едва стража держит, гости вот-вот передерутся, и… - Ждан со свистом выдохнул. – Волхвы с пира сбежали. Вместе со Мстивом.

Властимир чуть не взвыл наравне с лютоволком.

- Его должны были бросить в застенки!

- Должны были. Но стражники мертвы, а вместе с ними и двое прислужниц… Сам Мстив ушел через окно. И… это более не человек, князь. А может, никогда и не был. Ты должен успокоить народ.

Да Властимир и сам это знал! Но как же тяжек стал золотой венец… Снять бы его и швырнуть в едкие речные воды. А Серый вновь коротко рыкнул – нельзя медлить!

- Позволь отправиться с тобой, князь, - вновь подал голос Ждан. – Знаю, теперь я в немилости, но… Забава любит тебя. А ты ее.

Тьфу! Защитник нашелся! Однако Ждан – хороший воин, и жизнь положит, чтобы найти Забаву. Так что ревность к сотнику он как-нибудь стерпит.

- Пойдешь со мной, - процедил сквозь зубы. – И еще дюжину воинов возьми. А я пока со знатью потолкую. Серый! Жди тут!

И Властимир побежал к лошади. Неважно – ночь на дворе или нет, - ждать он не станет. И без Забавы – мертвой или живой - в Сварг-град не вернется.

***

Руки тряслись, когда знахарка подносила свернутые в пук травки к огню. Пламя вильнуло в сторону – не хотело брать жертву. Однако знахарка настояла все же.

- Ох, Лада-матушка… Дай мне сил! – шепнула, глядя, как трудно занимаются иссохшие веточки.

Пламя ведь - оно порождение Сварога. Чует, что бог начал тревожиться, а его выкормыш-князь и вовсе ума лишился.

Знахарка тихонько ругнулась. Что-то неладное творилось! Руны в один мах спутались, ворожба хуже пошла, и теперь совсем неясно – станет ли князь упорствовать в поисках или вернется в терем к своей чернокудрой невесте. Сыны Сварога ведь хуже ветра в поле. Непонятно – случится буря или дело закончится лишь сквозняком.

Однако поостеречься все же надобно…

И знахарка принялась размахивать тлеющим скрутком травы.

Пусть воздух наполнится едким дымом и забьёт волчий нос, а сажа запорошит мужские глаза. Побегают князь с дружиной немножечко, побродят кругами, а там, глядишь, обратно повернут. Вино, что бродило в крови Властимира и разжигало его интерес к Забаве, совсем уж выдохлось. Разве что охотничий азарт остался, однако и он пройдет.

Однако сколь усердно травница ни убеждала себя в этом, а все же новый пучок травок зажгла. И руны снова вытащила. Поворожит еще немного, чтоб наверняка. Все равно Забавушка спит… Река навеяла на нее дремы, а потом спрятала хорошенько. Осталось только до этого места добраться. Но травница знала короткий путь. А вот дурак-князь ни за что не отыщет.

Из небытия Забава вынырнула как из проруби. Со свистом втянула воздух и дернулась так, что свезлась откуда-то на жесткое. Камни, что ли? Да еще и мокрые! Но осмотреться как следует не успела - чьи-то сильные руки подхватили ее и помогли сесть.

- Тише-тише, убьешься еще, - заворчала… знахарка?!

Забава изо всех сил протерла глаза. Наверное, ей перед смертью мерещится… а может, она уже давно покойница. Старуха ведь пропала! Загрызли ее или убили… А из сумрака выступили стены пещеры. Слышен был стук капель, в нос ударил запах тины и легкого гнилья.

И ушибленные руки болели… Вот, даже ссадины видно! И ожившую знахарку тоже… Забава покачнулась от накатившей дурноты.