- Тогда допивайте-доедайте, гости любезные, и собирайтесь уже спать. Кровать, правда, жестка, - кивнула на дерюгу в углу. - Однако лучше нет.

Да он и не надеялся. В несколько глотков осушив кружку, направился к лежбищу и Забаву за собой потянул. Растянулся на тонкой ткани, девушку к себе на плечо пристроил. Эх, жаль нет мехового плаща! Но ничего. Лютоволк вот тоже к ним сунулся. Втроём уж как-нибудь ночь проведут, не замёрзнут.

А Ягиня подошла к лампадке и коротко дунула, погружая горницу в темноту.

***

Бокша

Бокша метался от стенки к стенке, как ужаленный в одно место. Дурак он, что сюда ехать согласился! Нужно было не скупиться, а нанять две дюжины лихих молодчиков да и перебить княжью стражу ещё на пути в Топи.

Теперь сиди как мышь под веником, мучай себя тяжкими думами – обойдется все или нет?

Остановившись, Бокша со злости пнул свернутое комом одеяло. Вот тебе и волхвы всемогущие! Не смогли девку выкрасть в своем же доме! Дурман не подействовал, и светлокосая дрянь удрала. А за ней князь бросился. Защитничек, чтоб его бесы драли!

- Что б вы твари, сгинули в страшных муках! – зашипел сквозь зубы.

И ему вторил скрип лестницы - кто-то спускался.

Бокша привычным движением перехватил меч. Есть у него чем незнакомца встретить! Но это оказался всего лишь волхв.

- Собирайся, быстро! – обронил, с трудом переводя дух. – Стража про ходы знает!

Бокша заковыристо ругнулся, но, не тратя времени на спор, схватил сумку.

- Оберегов мне новых дай! – велел только, и волхв протянул связку.

А Бокша не отказался бы от двух! Даже тут, под землёй, до него доносились визги нечисти.

И послушник, что приносил еду, весь трясся. Это привычный-то жить около Топей мужчина! Страшно представить, что творилось наверху. Но волхв поспешил обнадежить.

- Топь худо-бедно успокоилась. Видно, сгинули и девка, и князь.

Славно было бы! Слишком далеко все зашло, и Бокша не собирался рисковать своей головой ради мести.

Вернется в свои владения – возьмётся за сестер меченной. Все равно, если князь сгинул, пойдет борьба за трон, и уж точно никто не вспомнит о наложнице, не станет защищать ее семью. А если князь выжил… что ж, и в таком случае девкам не жить. Сумеет их выкрасть заодно со старухой-травницей. Следы же этого скроет пожаром.

- Веди давай, - буркну, крепче перехватывая сумку.

Только бы выбраться из этого дрянного места живым! Ввязался на свою голову…

Путь наверх был коротким - один из подземных ходов вел прямиком за изгородь.

- Лошадь ждет тебя вон там, - махнул рукой в сторону деревьев, около которых и правда топтался его конь.

- Хорошо хоть накормлен, перековали наново?

Волхв аж скривился:

- Проваливай отсюда и будь благодарен, что тебя нечисть не пожрала! А коли язык распускать станешь, мои братья тебя найдут.

И юркнул обратно в лаз.

Тьфу, сволота благословленная! Так и знал, что не стоило связываться с этими выродками. Пожелав им сгинуть в муках, Бокша бегом направился к лошади.

Темнеет уже! Надо отсюда вбираться.

- Эй, ты! Стой! - зазвучал вдалеке чей-то голос.

Стража!

От испуга Бокша в один мах оказался в седле. Пришпорил Рудко, и жеребец взвился на дыбы, переходя с прыжка в галоп. И так резво, что едва седока не сбросил!

В ушах засвистал ветер. Бокша рассмеялся, довольный, что оставил стражников с носом, и, перехватив крепче поводья, пришпорил жеребца.

- Давай перебирай копытами, волчья сыть! - припечатал кулаком по лошадиной шее.

Нужно успеть хоть десять верст отмахать до полной темноты. А там уж переночуют как-нибудь. Найти лежбище нетрудно, только бы на разбойников не напороться… А перед носом мелькнули вдруг искривлённые деревья.

Что за напасть?!

Бокша завертел головой, приглядываясь внимательнее, и с ужасом понял, что вместо дороги к полям жеребец по широкой дуге несется в Топи.

- Тпр-р-ру, поворачивай! – задергал поводья, но Рудко не слушал.

Хрипя и роняя капли окровавленной пены, летел прямо в болота. Не чуял ни ударов по шее, ни рассекающей до кости плети.

- Стой! Стой!

Но его отчаянный крик растаял в воздухе. Бокша попробовал было спрыгнуть, однако зад намертво приклеился к седлу. Да что за проклятье такое?!

В ответ на его мысли Рудко визгливо заржал. И чем ближе становились Топи, тем быстрее жеребей терял прежнее обличье. Гнедая шерсть полезла пуками, грива растеряла волос, одно ухо сгнило и отвалилось, обнажая череп, и ребра тоже проступили сквозь гниющую плоть.

- А-а-а! – заорал Бокша не своим голосом. – На помощь!

А то, что раньше было лошадью оторвалось вдруг от земли и побежало по воздуху.

Внизу далеко под ногами мелькнула ужасная Топь, Бокша видел все ее нутро, гниющее и черное – как воспаленная рана в которой белесыми червями извивались мавки. Нечисть тащила его прямо туда, и он ничего не мог сделать.

В себя Забава пришла, как будто ее под бок толкнули.

Рывком села и сперва не поняла, где она очутилась. Незнакомое все вокруг, темное, старое… с потолка свисают пучки трав, стены мхом поросли, печь едва держится, вся истрескалась. А на ней кот. Драный до проплешин и тощий, что обглоданная кость.

Ужас!

- Хватит уже глазами лупать, - проскрипело из темноты. – Чай не сова…

И под свет крохотной лучины выступила Ягиня.

Забава перевела дух. Точно, она же в Топь попала. К ведьме на пироги.

- Бабушка… Это ты...

- А кто ж ещё? В мою избушку нет хода чужим, только если сама позову. Ну-ка, - поманила за собой костлявым пальцем.

Забава глянула на князя. Мужчина спал на боку, подложив руку под голову. В тусклом свете лучины резкие черты стали ещё злее, а на лбу выступили крохотные капельки пота. Однако Властимир даже не шевельнулся, пока она тихонько отодвигалась в сторону. И Серый остался спокоен. Вывалив язык, растянулся шерстяным ковром да и сопел себе. Ухом не дёрнул, когда Забава через него переступила, притом очень неловко.

Странно это! Уж не Ягиня ли постараюсь?

Старуха кивнула.

- Их сон – моих рук дело. Чтобы не мешали нам.

- Не мешали?

- Да… Князь не отпустит тебя. И вчерашние его слова – только чтобы время потянуть. Пришлось маленько дурману нагнать. Я ить такая же, как ты была… Могла словом да улыбкой остудить горячие головы, дрему позвать. Но кроме того ворожила на будущее.

Забава от удивления дар речи потеряла.

- Ты знала, что я приду?!

А Ягиня вновь тихонько рассмеялась.

- Знала – это шибко сильно сказано. Чем слушала-то? Не стала я ведой, клятв принести не успела. Поэтому и дар мой так - одно название. А все же руны стали показывать, что ждет Топь гостей. Вот только не князь в здешних местах должен был сгинуть, а ты. Черные псы за тобой бегают, милая. И каждый жаждет в горло вцепиться.

Забава чуть обратно на пол не прилегла. Враги, что ли? Ох, боги светлые…

- Не могу сказать, кто это, - продолжила Ягиня. – Ни лица, ни имен не ведаю. Знаю лишь, что один из них близко. Тут где-то прячется, в селении.

- Зачем я ему, бабушка?

- Зачем кому-то наложница князя? Ха! В бирюльки играть. Или придушить где в уголочке, как слепого кутенка.

По коже разбежалась волна озноба. И верно, многим ведь она поперек горла. Взять хоть тот же гарем. Чаянья наложниц сбудуться, если они с Властимиром завязнут на болотах.

Ягиня кивнула, будто слышала ее мысли.

- Тебе придется рискнуть. А иначе все одно смерть.

И Забава поторопилась склонить голову.

- Я готова делать, что скажешь! Но как успокоить мавок? Какими молитвами или жертвой?

- Не знаю, милая, - развела ведьма руками. - Проси, как умеешь, поступай по велению сердца. Может, и сумеешь пробиться сквозь ту завесу боли, что они испытывают, выгнивая заживо…

От жалости перехватило дыхание. Забава аж руки к груди прижала.

- Идем же скорее, бабушка!