Перед затуманенным взором мелькнули светлый шелк волос, в ушах зазвучал нежный голос, стонавший его имя. Всего-то мимолётное видение, а кровь жаркой волной устремилась в пах.

Властимир едва заметно поморщился.

Сколько можно дурью маяться?! Девок вокруг полный терем, так нет – только одну хотел видеть на своем ложе. И чтобы смотрела, как раньше - с восторгом и мягкой нежностью…

Властимир аж зубами скрипнул от досады. Не бывать этому!

Он – князь, и властен не только над людьми, но и над своими чувствами. Никакой любви больше. Одна маята от нее да тоскливые, полные тягостных размышлений ночи.

Оставив в Совет и дальше реветь от восторга, Властимир покинул главные покои, чтобы воздуха глотнуть. Хвала богам, никто его не останавливал. И на гульбище никого не было. Князь подошёл к самому краю и, сложив руки на груди, тяжело опёрся на столбик.

Морозный ветер тут же швырнул в лицо горсть пепла и снега, растряс по меховой накидке. А Властимир медленно огладил бороду.

Вроде и по его мыслям дела складываются, а все одно криво! Пропала лёгкость в сердце, нет прежней жажды властвовать над царством… И никак не достать из головы светлокосую занозу. Это злило сверх всякой меры.

Зачем нарушила клятву? Почему гордость свою не усмирила? Разве он мало для нее сделал? Да ни с одной девкой Властимир не был столь мягок! Но Забавушке это оказалось неважно. Переступила через него - и бровью не повела. А теперь обижается. Да, он не сказал про сестёр… И сделал бы так снова! Мертвых не вернёшь, а о ребенке подумать надобно. Хотел он это объяснить, да сразу толковых слов не нашел, приходил к ней потом, будто не князь вовсе, а мальчишка!

Но Забавушка уже смотрела так, будто он своими руками совершил злодеяние… Холодна была, словно ледышка, и не проронила ни звука. А ведь Властимир делал все, чтоб девочки остались здоровы. Даже лекарь рядом с ними был.

Только кому ж это интересно!

За спиной послышался шорох. А спустя мгновение из вечернего сумрака выступил Пересвет.

- Здрав будь, милостивый князь. Твоя воля исполнена – ястреб с донесением покинул Сварг-град.

Властимир едва заметно кивнул. Вот и все. Пути назад нет. Пройдет не более десяти дней, и под своды терема ступит Рахима. Совет наверняка даст согласие на пир, где Властимир прилюдно назовет невесту. Тогда и Мстива прижать к ногтю можно. Вот только Забава… Ей надобно смириться, что в тереме появится хозяйка. И законные наследники.

Словно в насмешку над его мыслями, ветер вновь хлестнул по лицу снегом.

Нет, не смирится она! Только возненавидит ещё больше, и никогда ему не увидеть любви в лазурных глазах.

Пересвет тихонько кашлянул.

- Не серчай, князь, но, думается мне, что не уживутся соколица и голубка под одной крышей.

- Тебя не спросил!

- Все так. Однако ты не знаешь, как зло и беспощадно может быть женское коварство. Рахима захочет, чтобы только ваши дети были наследниками. Всех ее братьев задушили тетивой, когда старший завладел троном. Даже младенцев умертвили. А Забава…

Воин едва слышно вздохнул.

- ...Она хоть и робкая, а все же с норовом. Соперницу принять не захочет. Слишком любит тебя…

Властимир чуть не расхохотался. Любит? Это гордячка? Пересвет, видно, головой ушибся, когда на соколятню лез! Однако воин остался непреклонен.

- …Да, любит. И пусть Забава нарушила слово, но сделала это, испугавшись за тебя. Не каждая выйдет против толпы, чтобы милого уберечь.

- Стало быть, наградить ее надо было? - обманчиво мягко протянул Властимир.

Однако воин не собирался отступать. Лишь тень тревоги мазнула по иссохшему лицу, а потом Пересвет вновь стал спокоен.

- Нет. Твоя воля справедлива, князь. Но сколь бы ни был тяжким проступок Забавы, а смерть за него – слишком великое наказание.

- Рахима не посмеет! А не то сама головы лишится.

- Как скажешь.

И воин исчез, словно не было. А Властимир до боли прикусил кулак.

Вот же… погань! Только душу ему разбередил. И теперь не выкинуть из головы мрачного наставления воина.

Властимир хорошо знал норов южан. Горячи они - что мужики, что бабы. К тому же Рахима с голозадого младенчества привычна выживать там, где иные ноги протянут. Опасно в султанском дворце так же, как и среди ночных трущоб Баашктата. Многие наложницы сгинули в изукрашенных мозаикой покоях, знатные мужи находили смерть то на пирах, то среди густой тени садов.

Глупо полагать, что Рахима смирится с его приказоми. Но увести из терема Забаву? Да чтобы она кого потом на стороне нашла?! От ревности таким огнем до нутра опалило – будто кубок забористого пойла махом глотнул.

Нет! Наложница его! Никаких других мужчин рядом не будет! И девичью гордыню он уж как-нибудь изведет.

***

- Не князь ты, а дурак. Дураком и помрешь.

Знахарка ссыпала руны в холщовый мешок и достала куколку. Сплетенный из алых ниток поясок, охвативший живот, стал толще – крепкой росла дочка! А очелье, украсившее голову, потускнело… И это было нехорошо. Слишком много Забавушка думала о Властимире, хотя должна была заботиться только о своем ребенке.

Немного поразмыслив, знахарка отцепила от пояса бурдючок и сбрызнула желаницу водой. И не какой-нибудь, а самой что ни на есть чистой – набранной из Чуди, когда она еще не была отравлена. Ох, сколько лет прошло… Кажется, в другой жизни было.

Капли быстро впитались в ткань и выступили снова - уже алые. Вот и все. То вино, что испила однажды Забава, когда шла к князю, более не станет горячить девичью кровь и заставлять желать мужчину. Красавица остынет, выкинет блажь из головы, а там, глядишь, без сожаления покинет Сварг-град. Пришло уже время. Змея из Южных земель скоро возникнет подле князя и очень захочет ему понравится… А через седмицу прогремит в тереме пир.

***

Властимир

Когда-то давно он уже видел Рахиму. Прибыл в Баашктат к султану по его приглашению да там и наткнулся на смешливую чернокосую девчонку. Юркая, будто огненная змейка, она чуть не сбила господина Северного царства с ног. Однако вместо того, чтобы смутиться, зыркнула темными очами, показала белоснежные зубки, да и была такова.

А Властимир вдруг подумал, что пройдет пяток-другой лет – и не одно мужское сердце забьется чаще от вида дивной красы.

Не ошибся.

- Мой князь… Как бы дотерпеть до ночи с тобой?

Смуглая ладошка легла ему на грудь, и Рахима бессовестно прижалась ближе. А он впервые за долгое время почуял, как внутри отзывается желание. То самое, настоящее… Которое с Забавой было. Стоило о ней подумать – и влечение к Рахиме поблекло. Властимир перехватил тонкую руку и отвел в сторону.

- Подумай лучше, что на пир наденешь. Твои сундуки только что прибыли.

Не таясь, Рахима свела тонкие брови, и ее личико сделалось еще краше. А его как небесным огнем пронзило. Схватить бы непокорную дочь южных песков в охапку да впиться в алые губы поцелуем! Потакая невыносимому желанию, Властимир сделал шаг вперед и тут же замер - вновь вспомнил Забаву. Ее румяные щечки и полный томной нежности взгляд.

Не такая была она, как Рахима! Незаметней, бледнее и тише… Однако днем упорно владела его мыслями, а ночью являлась во сне. Вновь с подкупающим вниманием слушала его рассказы, училась рунам, с восхищением смотрела, как он режет фигурки из кости… Может, и Рахиме понравится его занятие? Но вести южанку в мастерскую совсем не хотелось. Это место было лишь его... и Забавы.

Однако Рахима будто прочла его мысли.

- Ты не рад мне, князь. От того к сундукам гонишь, - заметила с обидой.

Властимир отвернулся, вновь оглядывая притихший Сварг-град. Вот удивительно: когда смотрит на черноокую красавицу, аж в паху скручивает от желания, а стоит отвести взгляд – и наваждение пропадает.

- Сперва ты требовала моего внимания, Рахима, а теперь большего захотела? Если что не по нраву – так ворота Сварг-града всегда открыты.

Однако красавицу оказалось не так-то просто напугать.