Михаил ощутил, как бешено задёргалось сердце и сдавило горло. Этот разговор с Олей он хотел оттянуть как можно дольше, но судьба не выбирает. Постаравшись задавить страх, он начал рассказывать версию, над которой думал ещё с Крыма. Взять правду и подмешать в неё ложь, чтобы и самому не раскрыться, и сестёр вывести из-под удара. Причём так соврать, что зная репутацию деда, а теперь и что скрывается за координатами из Сахарской базы — в эту версию поверить должны будут без лишних вопросов. Всё равно голос дрожал:

— Дело в том, что за убийство моих родителей мне Воронцовым надо сказать отдельное спасибо. Я жив только благодаря их атаке на главное поместье. И сёстры мои живы. Столешниковы готовили государственный переворот. Тебя не удивило, что зная — твой самолёт сбили наёмники моего деда — император молчал? Не мог ответить сразу. Воронцовы наносили удар с благословения императора, уничтожив Столешниковых до того, как те поднимут мятеж и развяжут Смуту. И так, чтобы уничтожить весь клан сразу, потому что останься хоть кто-то из заговорщиков в живых, он всё равно поднял бы мятеж. Отсюда и эта жестокость, когда в домах и поместьях убивали, не глядя на жертвы, лишь бы никто не уцелел. При чём тут мы? Вас не удивляет, что моё поместье на землях, доставшихся мне от деда — как раз над базой альвов? Дед каким-то способом планировал добраться до базы, но ему нужны были ключи управления. Именно таким ключом и должен был стать я, а сёстры пошли бы на ритуал подготовки.

Закончив, Михаил порадовался: вроде бы поверили. Заодно теперь не возникнут вопросы, с чего это его поместье настолько удачно совпадает с настоящей лабораторией альвов. Ну и да здравствует коррупция: в приступе паранойи, когда Михаил покупал землю, он через связи Энрикета изготовил документ, по которому якобы прежние владельцы землёй владели, лишь пока любой прямой наследник Никиты Воронцова не захочет у них её выкупить. Потому Сахарский бункер тут ни при чём, просто Михаил в отчаянной ситуации якобы воспользовался древним правом наследства на крови.

— Но твоя сестра Аня… — растерянно спросила Оля. — Она же была дочерью наследника клана. Ладно, остальные твои сёстры не прямая твоя родня. Сволочь, но мог решить их убить. И тебя заранее как жертву готовил, и сестру твою Женю про запас — наследственность, другой такой под рукой нет. Но чтобы он свою любимую внучку?..

— Да. Потому что Аня случайно узнала про ритуал, но не сообразила до конца, чего именно ей в руки попало. Это не предположение, мы с Аней потом точно докопались — чего именно она в тот день случайно увидела и для чего это служит. Мой дед и мой дядя решили, что власть им дороже дочери и внучки, которая могла сообразить и всем рассказать. Напомнить, что за такие ритуалы церковной анафеме предают? Мы-то думали, что случайно в загородном доме оказались. А когда услышали про войну, отбились от Воронцовых и свой отдельный род создали, я твоему отцу всем обязан. Он решил — дети за родителей кары не несут и поверил, что мы ничего не знали, а такие же жертвы.

— Вот сволочи, — возмутилась Алиса.

— Согласна. А что за письмо ты написал Воронцовым?

— Я написал, что узнал про планы деда, ответственности не несу, но при этом уже фактически захватил всё наследство Столешниковых, поэтому за мной теперь не маленький род, а тысячи предприятий и бойцов. Но я предлагаю вместо возможной мести официально признать, что мы претензий друг к другу не имеем. Похоже, зря я когда-то на Никодима Воронцова плохо думал. Для него семья — важнее всего, а залог выживания семьи и статуса — только если он второй после императора. Понимаешь? Ему выгоднее всего именно нынешнее статус-кво, когда император не может обойтись без Воронцовых, но при этом Воронцовы — верные подданные императора. Какая-то часть клана Воронцовых решила иначе. Победа летняя в голову ударила. Если я верно понял их разговор, предатели снюхались с османами и британцами, чего-то пообещали в обмен на помощь. Да хоть те же Черноморские порты. А дальше — смотри: на Полигоне авария, ты погибла. Никодим Воронцов убит. Император — да запросто тоже убит. Особенное если, говоришь, у него со здоровьем проблемы — отравят и скажут, что сам от болезни умер, никто не заподозрит. Остаётся твоя сестра: захватить её, насильно выдать замуж за своего человека и попробовать с иностранной поддержкой самим сесть на трон. Самим сделать то, за что казнили Столешниковых.

— Смута, — зло сказала Оля. — Было такое уже. И Святополк Окаянный был, который ради княжеской власти на братьев руку поднял. И лже-Дмитрий Иванович, который якобы не утонул, а как первенец царя имеет самые законные права на престол. А когда ему не поверили — поляков и османов за собой привёл. И Пятибоярщина Шуйских была. И точно так же предатели Родиной за иностранную помощь торговали. Надо срочно выбираться.

— Или хотя бы предупредить твоего отца… есть идея.

Михаил бешено принялся стучать по клавиатуре, выискивая данные по спутникам. Наконец, сказал:

— Есть вариант. Хлипкий, но лучше, чем ничего. Я сейчас проверил перечень доступных спутников. Есть один, в котором сохранилась не только командная линия с Центром, но и блок общей связи. Через него можно попробовать лично твоему отцу передать видео-сообщение. Но короткое, две-три минуты. И второго шанса не будет, на спутнике почти не осталось топлива. Я своим запросом на сеанс связи по ошибке его столкнул со стабильной орбиты. Хватит всего на одну коррекцию — сориентироваться на Кремль и передать пакет информации. А дальше он сгорит в атмосфере. Сможешь быстро придумать, чего сказать? Через полчаса спутник будет над нами для записи, на следующем витке в восемь утра пройдёт над Москвой. Но записывать надо прямо сейчас, там очень дряхлые мозги, я боюсь, они пока работают, но откажут в любой момент. Если да, то отдаю приказ разворачивать антенну и готовиться к приёму сообщения.

— Давай. Я знаю, что сказать отцу.

Хотя время вроде бы поджимало, все чувствовали себя настолько разбитыми если не физически, то морально, что заниматься делами не стали. Едва сообщение ушло на спутник, друзья сначала отправились обедать, а дальше просто гулять по базе. Тем более тут было на что посмотреть. Ангар с летающей, плавающей и бегающей техникой. Фантастические костюмы, в которых можно было спускаться на дно моря или купаться в раскалённом гейзере, а из него сразу же нырнуть в ледяную арктическую воду.

Следом они нашли спортзал, где имелся шикарный бассейн со стометровой дорожкой. Причём встроенная компьютерная система прямо на месте в раздевалке каждому выдавала плавки и купальники. И если мужской вариант был что-то вроде семейных трусов, то купальниками девушки пользоваться отказались категорически. Вкусы по этой части у альвов оказались весьма своеобразные. Купальник оказался слитный, имел что-то вроде штанишек до колена и рукава до локтя, закрытые плечи, но одновременно такой вырез на груди, что едва прикрывал соски. Подруги чуть ли не хором пообещали:

— Мишка, только попробуй насчёт этого пошутить — получишь по шее.

— И плавать не будете? — с деланной грустью сказал Михаил.

— Почему не будем? Лифчик и трусы у нас вполне нормальные, за раздельный купальник сойдут. Фен тоже есть, или под феном их просушим, или в жилую зону сбегаем и на сухое поменяем.

Дальше часа полтора все плескались в бассейне, причём Михаил с одной стороны любовался девушками, а с другой — немного завидовал, глядя, как лихо они рассекают водную гладь. Плавать так хорошо и с такой скоростью он даже не пытался. Оля же и Алиса соревновались всерьёз, причём, победив, Алиса чуть ли не закричала от радости:

— Ага, теперь я всё-таки быстрее.

— Ненамного.

— И всё равно. Я, между прочим, три года об этом мечтала. Всё, можно идти дальше.

— Даже отыграться не дашь? — съязвила Оля.

— Завтра отыграетесь, — решил за подруг Михаил. — А пока идём дальше. Тут ещё кучу всего осмотреть стоило бы.