Михаил-два в своём загоне буквально взбесился, чего-то орал, отчаянно жестикулировал, стучал в перегородку кулаками… бесполезно. Женя быстро рассчитала необходимые конструкции, Михаил их запрограммировал. Дальше запустил алгоритм на «отключение раненого оператора от виртуальности и перенос обратно в физическое тело», перед этим внеся туда исправления, рассчитанные Женей: опыт работы с компьютерами лаборатории сильно упростил задачу. Раздался жуткий стон, который пробился даже через глухую преграду… и Михаил-два пропал. Как пропали с планов Библиотеки и все посторонние разделы памяти. Оля, Женя и Михаил сразу после этого ощутили странную пустоту — словно чего-то улетело во внезапно открывшуюся трубу. И едва это «чего-то» затянуло потоком холода, как дыра закрылась. Стало понятно: вот теперь точно всё. История Михаила-два завершена, он и в самом деле отправился туда, куда и обещал. Умирать под завалами бункера в укрепрайоне на Донбассе.

— Ну и последнее, — хитро улыбнулся Михаил.

Повинуясь его команде, главный кабинет стал чуть длиннее. В нём появились ещё два стола и два шкафа, а также две новых двери. И сейф, куда были сложены валявшиеся в основном зале остатки памяти Михаила-два.

— Раз уж вы тут станете бывать на регулярной основе, каждому свой вход и рабочее место. Женя, тебя отдельно предупреждаю. Тут много разных режимов, раньше стояло ускорение, которое только при работе Инвертора в режиме изменения используют. Сейчас ускорение времени будет один к тысяче, так меньше нагрузка, особенно если пользователей сразу трое. Это раз. Два — часто не пользоваться, про опасность я предупредил. Если что, тут есть журнал приходов и уходов. Это тебя, Женя, касается особенно по части смухлевать на экзамене. Поймаю — накажу, а мою изобретательность ты знаешь.

Женя смущённо отвернулась, старательно делая вид, что всё сказанное — поклёп, и про экзамены она даже не думала. Михаил и Оля рассмеялись.

— Миша, домой? — спросила Оля.

— Домой.

В этот раз возвращение было необычным. Ускорение времени-то было самое низкое, а провели они в виртуальности Библиотеки немало времени. Похоже, в реальном мире это выглядело, как все трое внезапно потеряли сознание. Вместо того чтобы, как всегда, оказаться в одной и той же секунде и той же позе на момент перехода, сейчас Михаил лежал на диване, над ним склонилась перепуганная Аня:

— Мишка, очнулся. Сейчас, я уже врачей позвала…

— Аня, службу безопасности, срочно. Менталистов. На Жене маяк-закладка стоял и поводок. Помнишь, мы в августе говорили — нас подталкивают? Эта мразь подстраховаться решил, если мы передумаем. Женя молодец, первый удар смогла отразить почти, потому и мне прилетело не сильно. А дальше Олина магия сработала, на неё не рассчитывали.

— Вот сволочь, — взгляд сестры потемнел от ярости. — Не сдох бы — своими руками удавила.

Ментальный поводок имел одну нехорошую особенность. Слишком сильно его затянуть — человек превратится в зомби, это сразу заметно. Слишком слабо — не пробьёт через защиту, и жертва может просто отказаться исполнять команду. Вот всё и завязывали на какой-то сильный страх, который должен парализовать волю человека. А дальше ментальные чары, если подавить волю жертвы, неплохо работали как проводник проклятий на кого-то рядом. Поэтому их нередко использовали обойти защиту.

Аня тут же убежала раздавать команды, вместе с врачами прибыли специалисты по безопасности. Остаток вечера Тёмниковы провели в суете и под надзором. На Жене и в самом деле обнаружили несколько ментальных блоков, причём на редкость хитро запрятанных: если специально не станешь всё тщательно искать, случайным повседневным обследованием можно упустить. К счастью, плетения уже начали распадаться. Сработала система защиты Инвертора, но Аня и Харитонов списали всё на родовую магию Рюриков, про которую ходили самые разные слухи. На остальных сёстрах, к счастью, ничего не имелось. Однако Аня под конец не выдержала, и, проигнорировав намёки брата, выложила остальным, что их с самого начала отправляли всех на убой и чтобы разжечь месть. Михаил зря боялся: после обнаруженных на Жене ментальных проклятий даже Маша искренне потребовала, чтобы про месть забыли, а Столешниковых при ней больше никогда не поминали. Неожиданно для всех зло добавив:

— Кажется, мне Воронцовым надо отдельное спасибо сказать за быстрый штурм главного поместья. Если бы успели — не только на Женю, но и на остальных поводок с ошейником нацепили бы. И проклятий разных.

Разубеждать её Михаил не стал. Так что в итоге Женю ещё на несколько дней оставили под присмотром врачей в палате — счастливую, что школьные каникулы у неё наступили раньше, а остальные разошлись спать.

Погас свет, в полную власть вступила зимняя ночь. Она заглядывала в окно спальни куском неба, из которого, медлительные, танцуя и порхая, неслись к земле снежинки. И так приятно было лежать вдвоём на смятых простынях, после всего ощущать любимую девушку в своих объятиях, вдыхая запах горячего обнажённого тела. Да, это не первый раз они в постели вдвоём — но первый раз в своём доме, и поэтому всё ощущалось совсем иначе. Продолжения не планировалось, но Михаил не удержался, поцеловал Олю в шею, в ключицу и пощекотал языком сосок. Девушка замурчала от удовольствия, потом с сожалением сказала:

— У ещё силы остались? Давай всё-таки спать. Мур-р-р, Миша, приятно, но хватит уже. Нам вставать завтра рано. Спать надо.

— Да я ничего, давай спать. Просто не удержался. Когда ты вот так рядом, так и хочется тебя целовать и гладить бесконечно.

Оля повернулась так, чтобы головой лечь жениху на грудь, и вдруг спросила:

— А дальше? Скажи, как ты думаешь? Вот сейчас мы здесь, вдвоём — и я счастлива. А что будет дальше?

— Ну, я не ясновидящий и за всю жизнь не скажу. Но вот на ближайшие несколько лет пророчествовать готов. До конца университета.

— Да, и что? — Оля села на кровати и посмотрела со жгучим любопытством. — Что, по-твоему, мы будем делать?

— Жить. Просто жить.

— Фу, Миша. Не смешно. Мог бы сразу сказать, что не знаешь, а не глупо шутить.

Михаил сел рядом, обнял Олю и шепнул ей на ухо:

— А я и не шучу. Аптечки альвов обязательно помогут твоему отцу, и ещё лет десять, надеюсь, всей большой политикой будет управлять именно он. Честно — он в этом разбирается куда лучше нашего, мы так, на подхвате. Понятно, что все эти десять лет нам отсидеться не удастся, но до конца университета, уверен, нас постараются не трогать. Вот мы с тобой и получили уникальный шанс просто жить. Как два почти обычных студента. Ходить на занятия и есть мороженое. Отдыхать в весёлой компании сокурсников и получать нагоняи от преподавателей. Делать разные глупости, которые можно делать студентке Оле и её парню Мише, но строго запрещается наследной цесаревне Юлии и будущему императору-консорту боярину Михаилу. Просто любить друг друга без оглядки на политику. Ну… почти без оглядки, но если постараться, то это «почти» можно не замечать.

— А знаешь… мне это уже заранее нравится. Согласна. Давай пока можем — будем просто жить. А уже только потом станем умными и серьёзными.