— Да, конечно, Александр Данилович.

— Тогда сидите, сейчас распоряжусь насчёт обеда и вернусь. И не удивляйтесь, требование безопасности такое, чтобы комната была наглухо изолирована. В том числе и насчёт связи. Если чего-то необходимо — только выйти из неё и передать через вестового.

Юсупов вернулся довольно скоро. Видимо, с самого начала он не рассчитывал освободиться быстро, и обед был готов заранее, так как вместе с ним зашёл сотрудник охраны, который безмолвно сервировал стол и также молча покинул кабинет. Дальше всё выглядело так, будто суровый генерал захотел и в самом деле расслабиться. Сбросил маску императорского цербера, был по-светски вежлив. Легко и непринуждённо вовлёк в разговор Михаила, вовсе не стараясь вытянуть из него какие-то секреты или подробности. Скорее проявлял искренний интерес к его жизни, как, например, с организацией тех же магазинов — и откуда только Михаилу пришла в голову такая оригинальная идея? Неожиданно сам ударился в воспоминания. Мол, сейчас мало кто помнит, но в молодости и пока ещё оставался вторым наследником, Иоанн всерьёз думал заниматься исследованиями Арктики. Даже одну навигацию отходил вторым помощником капитана ледокола. Ну а Юсупов так хорошо это знает, потому что именно на севере впервые встретился с Его Величеством: Юсупов служил штурманом на одном из судов каравана, который ледокол вёл к Новой Земле строить полярную научную станцию. А ещё в том рейде участвовал сам Брасиков, правда, тогда не всемирно известный гений, а всего лишь художник, которого пригласили в состав полярной экспедиции.

Михаил старался поддерживать беседу, рассказывал чего-то о себе, расспрашивал Юсупова о его полярных путешествиях. Изо всех сил поддерживал вид, что искренне верит в начавшиеся почти салонные разговоры. Сам же с каждой минутой всё сильнее проваливался в состояние паники: как бы не сболтнуть лишнего. Вот не верил он, что такой человек, как генерал Юсупов просто так из ностальгии и хорошего настроения сел поболтать. Если не вызнать чего-то — для этого у него штат следователей есть — то зачем? Несколько раз остро хотелось спрятаться в Библиотеку и проанализировать разговор. Остановило то, что при возвращении в реальный мир всегда происходит задержка восприятия на полсекунды — секунду, а такой человек, как Юсупов это неизбежно заметит.

К счастью, пытка закончилась раньше, чем у Михаила окончательно сдали нервы. Юсупов в очередной раз посмотрел на часы, буркнул:

— Безобразие. Почему они так долго? Извините, Михаил Юрьевич, я сейчас, — вернулся он минут через пять и сказал: — Прошу прощения, Михаил Юрьевич. Нерадивость моего подчинённого. Оказывается, человек, с которым у вас назначена встреча, уже давно освободился, но мой адъютант, опасался меня побеспокоить. Всё-таки у меня редко выпадают минуты просто поговорить за чашкой кофе с приятным собеседником. Всего доброго и до новых встреч. Вас проводят.

На выходе из кабинета Михаила и в самом деле встретили гвардеец плюс типичный «представитель в штатском». Юсупов передал им своего гостя, а дальше они не меньше четверти часа шли по петляющим коридорам, хотя снаружи здание выглядело вроде бы не таким уж большим. Но это было только в плюс, так как по дороге Михаил смог прийти в себя после странного разговора с генералом. И когда путь завершился в небольшой приёмной какого-то начальственного кабинета, а «штатский» сообщил: «Подождите, я доложу, что вы прибыли», — спокойствию Михаила мог позавидовать даже буддийский монах, близкий к нирване. Заодно можно было попробовать угадать, кто же так его хочет видеть. Сам император последние шесть лет Кремль не покидал вообще, но раз самолёт приземлился в Софьино, то Его Величество явно выступает посредником или инициатором встречи, заодно гарантом переговоров. Отсюда же их встречал именно Юсупов, один из ближайших соратников императора все эти годы. Если вспомнить перехваченный разговор Воронцовых — многие в нынешней кризисной ситуации хотят видеть Михаила хотя бы кандидатом в женихи цесаревны, глупо с точки зрения императора пускать процесс на самотёк. А отсюда, скорее всего, Михаила ждёт или глава Боярской думы, или премьер, который довольно крепко повязан с сибирскими кланами вроде тех же Хабаровых. В любом случае надо перетянуть собеседника на свою сторону, а уже опираясь на это, пробовать говорить с императором насчёт себя и Оли.

Лакей, в этот раз в форменной ливрее дворца, распахнул дверь и замер рядом. Жаль, яркий свет в кабинете сильно контрастировал с рассеянным освещением приёмной и мешал заранее увидеть, кто ждёт за столом. Явно специально сделано, чтобы не дать гостю секунду форы собраться с мыслями. Едва Михаил переступил порог кабинета, за спиной раздался голос лакея:

— Его императорское Величество Иоанн Второй ждёт вас, дворянин Тёмников.

Михаил ощутил, как у него подкашиваются ноги. Захотелось убежать: куда-нибудь подальше в сторону Австралии или в Библиотеку. Остановило то, что проблему это всё равно не решит, да и рядом с отцом стояла Оля, успевшая переодеться в классическое голубое платье с серебряной вышивкой и уложить волосы. Михаил залюбовался девушкой, вот сейчас она и в самом деле выглядела настоящей принцессой. В этот момент дверь за спиной захлопнулась, отчего снова накатило ощущение, как будто оказался в капкане — и не вырваться.

— Проходите, проходите, молодой человек, — голос у императора оказался неожиданно приятным баритоном. И ещё в нём звучали нотки… веселья? — Я тебя не съем. Имел наглость ухаживать за девушкой — имей смелость встретиться с её отцом. Давай, давай, проходи и присаживайся, когда ещё будет возможность поговорить с императором как с обычным родителем.

Михаил на ватных ногах пошёл к Т-образному столу, во главе которого сидел император, и занял указанное место. Цесаревна так и осталась стоять у правого плеча. А ещё сейчас, сидя вот так совсем близко, получилось увидеть и оценить, какой он Иоанн настоящий, а не парадное изображение на портретах. Особенно если добавить рассказ Юсупова, случайный или специальный — неважно. Крупная, грузная фигура не от каких-то излишеств, а именно что бывшего полярника — тщедушные субтильные юноши в тех ледяных краях просто не выживают. И любовь носить бороду и усы — это не подражание девятнадцатому веку, как Михаил думал раньше, а всё та же привычка бывшего полярника. Даже сына императора не возьмут на ледокол старшим офицером, если у него перед этим не будет достаточной арктической практики, а это несколько лет экспедиций.

И вот оно объяснение, почему в отличие от своего отца, Иоанн в окружении имел так много выходцев с севера и из Сибири. Став императором, он взял к себе в свиту не просто тех, кто будет верен, так как всем обязан императору, а ещё и проверен Арктикой. Отсюда точно обладает стальным характером и человеческой надёжностью. Не зря в прошлой версии событий Воронцовым, когда они уже получили неограниченное могущество, всё равно понадобилось около года, чтобы сломать последнее сопротивление приближённых Иоанна и безраздельно заполучить в свои руки цесаревну Анастасию.

А ещё императора буквально окружала аура… нет, не власти и подчинения. Два века назад, оправдывая свои личные желания, один король горделиво заявил: «Государство — это я». Иоанну заявлять ничего не надо было. Шесть лет он боролся с подступающей Смутой, удерживая страну на пороге катастрофы. Шесть лет после покушения каждый вздох в нём поддерживало лишь желание спасти семью, а для этого необходимо сохранить страну: не надо знать будущее из другого варианта истории, чтобы понимать — с началом Гражданской войны за Рюриками начнут охотиться, уничтожая каждого, в ком есть достаточно императорской крови. Убить раньше, чем кто-то из них станет знаменем и символом любой из схлестнувшихся насмерть сторон. Сейчас перед Михаилом сидело самое настоящее зримое воплощение Российской империи. И даже когда Иоанн говорит как отец, важно не забыть, что при этом любой свой поступок он будет оценивать и с точки зрения империи.