— Жалко ты, урод, не сдох после от истощения маны, и пока валялся в отключке — никакая тварь не зашла и тебя не сожрала, — в сердцах выругался Михаил.

И тут он зло ощерился. Самому чародею усиление мышц и костей магией компенсировало нагрузку, а вот для ножа удар не прошёл даром. Рядом с телом убитого валялся отколовшийся кусочек рукояти. Приметный, слоновая кость с серебряной инкрустацией. Этого плюс склонности убийцы к магии Огня, достаточно, чтобы его опознать.

— Ну всё, урод! Богом клянусь — я тебя найду и сверну тебе шею.

Следующая находка вызвала не менее злую усмешку. Парня-охотника убивали явно в первую очередь ради оружия — но именно ружьё валялось совсем недалеко, выброшенное в сердцах: в затворе не хватало пары деталей. Пришлось убийце довольствоваться лишь грабежом продуктов и остального снаряжения. Почти сразу у Михаила сверкнула догадка. От трупов его давно не тошнило, потому он немедленно обыскал тело. Так и есть: у жертвы были какие-то опасения насчёт встречи и разговора, он боялся, что магией его как-то могут парализовать и схватив ружьё, застрелить собаку, а следом владельца. Вот и положил детали за пазуху. Убийца точно из дворян-чистоплюев, тело обыскивать побрезговал.

Михаил зло ощерился: сутки ходу, неопытный горожанин-дворянин. Он не мог далеко уйти. Зато с ружьём охота на двуногую нелюдь пройдёт намного интереснее.

У преступника была фора примерно в шестнадцать — двадцать часов, но Михаил был уверен, что всё равно его догонит — и быстро. Он не считал себя великим следопытом, пускай и имел кое-какой таёжный опыт, однако здесь след заметил бы абсолютный профан. Тем более убийца в своей самоуверенности и безнаказанности даже не пытался маскироваться. Вскоре Михаил уже знал, что это точно парень — нашёлся отчётливый след чисто мужского ботинка. Судя по ширине шагов, примерно одного с ним роста. Ещё через километр убийца сел перекусить, намусорил. Здесь же обнаружил, что один из пакетов с консервами — вкусняшка порадовать четвероногого друга, и выбросил его. Теперь можно было не сомневаться, что след ботинка принадлежит именно убийце. А после обеда преступник двинулся дальше, выбирая дорогу не самую умную, зато полегче, и часто делая привалы — характерно для стопроцентного горожанина, почти не бывавшего в серьёзном лесу.

Что беспокоило всё сильнее — лес был не такой густой, чтобы серьёзно мешать движению, но он всё сильнее становился какой-то ненормальной мешаниной. Вот растут аутентичные для Сибири лиственницы с вкраплениями кедрача — и внезапно попадаются сплетения лиан и папоротников, обвивающих чёрную берёзу. Или всё чаще встречались вроде бы тоже хвойные деревья, только напоминали они перевёрнутые к небу ели, словно росли макушкой в землю. Заострённые к основанию конусы, громоздящиеся друг над другом вокруг ствола ярусы из ветвей — чем выше, тем всё более расширяются, вплоть до последнего, выглядящего как гигантский зонт. Обычные субтропические пальмы — не самое распространённое дерево на Кузнецком-Алатау. Один раз Михаил заметил семейство животных, похожих на обезьян, и подумал, что если эта придуманная планета будет иметь ещё и аборигенов — только ради этого стоит изыскать способ вернуться в прошлое и дать по морде разработчикам. Особенно если у местных роботов предусмотрен сценарий, когда красивую девушку-игрока захватят в плен, чтобы парень-игрок её выручил из беды. Голос внутреннего ехидства немедленно прокомментировал: «А ты как думал? Раз тебе в голову пришло, то сценаристам — обязательно».

А ещё лес был изрезан тропами животных, однако, в отличие от преследуемого, Михаил по возможности их избегал, опасаясь, что крупные хищники как раз станут поджидать добычу у этих троп. Кроме того, даже травоядные животные могут представлять опасность, защищаясь рогами и копытами о потенциального врага. И это замедляло продвижение, хотя как опытный таёжник, шёл он быстрее убийцы. Но что хуже, с какого-то момента Михаил вынужден был признать — осторожность сыграла злую шутку. Где-то убийца свернул с одной звериной тропы на другую, которая шла под углом, а Михаил это место пропустил.

Пришлось возвращаться и искать, но чем дальше, тем сильнее Михаил понимал — он не только потерял след, но и свернул куда-то не туда. Ну или же виноваты были выверты здешнего пространства, которые изгибами и свёртками на территории относительно небольшого Полигона имитировали целую планету. Деревья понемногу начали редеть, впереди просматривалась ещё не совсем степь, но уже безлесная и волнообразная бесконечная равнина. Местами она выгорела от солнца или засохла из-за осени, пожелтела. Сизый высохший ковыль расстилался, как волны, обтекая многочисленные, покрытые сухим мхом, валуны в рост человека и редкие багряно-жёлтые деревья.

Степь была тиха, и ни один птичий голос не оживлял этой тишины. Михаил уже было собрался возвращаться обратно, как у самого горизонта увидел вертикальную серую ниточку. Выхватив бинокль и всмотревшись, он почувствовал, как бешено зашлось сердце. Дым костра! И неважно, тот ли это, кого он преследует, или кто-то иной — там люди. Самое главное на сейчас, потому что звери костры не жгут, а от пожара такого дыма не бывает. Если люди окажутся нормальные, и удастся договориться, следующая долгая ночь пройдёт куда безопаснее. А не как в прошлый раз, забиться в щель и играть в кошки-мышки с очередным хищником.

Идти оказалось не так уж трудно, главное — обходить заросли кустарника-стланика. В самом начале, угодив в такой природный капкан и понадеявшись, что уж через эти кустики чуть выше колена взрослый парень без труда пройдёт, Михаил потерял минут двадцать, выбираясь из зарослей сцепившихся веток. Дальше решил — лучше пять минут потерять, зато очередное поле стланика обойти. Тем более, в пределах одной зоны местности компас работал без сбоев, отсюда потерять направление на костёр ему не грозило.

Один раз, поднявшись на очередной холм. Михаил тут же упал на землю, ползком возвращаясь назад. Ибо впереди, метрах в двухстах, по равнине брели крупные животные, чуть меньше лося, но больше оленя, при этом массивные, габаритные, поросшие густой, длинной шерстью и с кабаньими мордами. Память, которая последние дни часто обращалась к школьному учебнику исторической биологии, мгновенно предупредила: один из древних родственников зубров. Время от времени животные останавливались, нагибали морды, и, поддев клыками какие-то растения, отправляли их в рот. Но это только кажется, что они спокойны и миролюбивы. Даже сейчас и даже мелкие зубры исчезли лишь с изобретением огнестрельного оружия, а тут они пока ещё некоронованные короли равнины. Стоит им увидеть потенциально опасное существо и почуять в нём угрозу… Хорошо, если испугаются и уйдут? Скорее — нападут и растопчут, против целого стада и матёрых охраняющих его быков поможет разве что пулемёт, и то без гарантии. Пришлось, сориентировавшись с направлением движения стада, спускаться с холма в обратном направлении, держа между собой и животными гребень. А потом — делать крюк в обход.

До места, откуда, по всем расчётам, должен был подниматься дым, оставалось не так уж далеко. Перевалить через холм, и Михаил на месте. И тут с обратной стороны холма раздался человеческий крик — женский. А дальше частая стрельба. Сбросив рюкзак, подхватив с собой рогатину и ружьё, Михаил кинулся вверх по холму.

Первое, что он увидел с вершины — это непонятное сооружение, самые настоящие остатки какого-то ангара, вокруг которого угадывались обломки, развалины и фундаменты других построек. Но сам ангар был, в принципе, почти цел. Высокие стены из щербатого от времени серого бетона, крыша из какого-то пластика не провалилась от времени, наполовину открытые и вросшие в землю стальные ворота. Именно ворота оставались единственным доступным проходом в ангар. И как раз туда рвалась немалая стая зверья. Что-то среднее между гиеной и волком, откормленные, здоровенные, чуть ли не по грудь взрослому человеку в холке, и с костяным гребнем от загривка до хвоста. У каждой твари были по три глаза, клыкастая пасть и длинный голый крысиный хвост. Мощные лапы заканчивались внушительными когтями, которыми так удобно рвать всё что угодно, с клыков капала слюна… Картинка, в общем-то, вполне нормальная — если смотреть со стороны, а тварь не хочет тобой закусить.