— А ты откуда знаешь про сценарий? — удивился Мотыль.

— А у нас тут, как в большей деревне, словно мухи тут и там, ходят слухи по столам, — я окинул взглядом соседние столики. — Ты вот что, на главную роль присмотрись к Олегу Далю. Только пить ему не давай. Командира батареи тебе замечательно исполнит наш Гера Штиль. Работает на площадке замечательно, никаких проблем. Жмот Захар Косых — Миша Кокшенов. На связистку Женечку Земляникину можно попробовать Наталью Кустинскую или малоизвестную Галину Фигловскую студентку училища Бориса Щукина. Кстати, у меня в детективе почти все главные женские роли исполняют девчонки из «Щуки». Все как одна — звёзды кино.

— Если ты знаешь все детали, то почему бы тебе самому не взяться за сценарий? — помрачнел Владимир Яковлевич.

— Потому что такова судьба. Это, Володя, твой фильм, и только твой, — я погрозил собеседнику пальцем, чтобы он и не думал отказываться от сценария. — У меня чуйка.

— Здрасте, посрамши⁉ — выпалила Нонна Новосядлова, войдя в кафе в обществе сестёр Вертинских. — Мы тебя в кабинете ждём, волнуемся, кулаки за тебя держим, а ты тут коньяк пьёшь?

— Как можно сеньориты? — улыбнулся я. — Коньяк и я — две вещи несовместимые. Кстати, познакомьтесь: начинающий талантливый режиссёр Владимир Мотыль.

— Очень приятно, — проворчала Нонна и вместе с девчонками присела за наш столик.

— И мне приятно, — смущённо улыбнулся Мотыль, — это, девушки, мой коньяк.

— Как худсовет? — тут же спросила Анастасия Вертинская.

— Да, что тебе сказали коллеги? — поддакнула её сестра Марианна.

— Не было никакого худсовета, — ответил за меня Володя Мотыль. — В кинозале присутствовал товарищ из КГБ, забыл его фамилию, он первым высказался, что фильм — правильный и хороший, и остальные сразу же воздержались. Хотя кое-кто и скрипел зубами на задних рядах. Отличное у вас получается кино, замечательное. Обязательно сниму что-то подобное.

— Да, с КГБ не поспоришь, себе дороже, — пробурчал я. — Кстати, если будешь снимать где-нибудь в Средней Азии что-нибудь со стрельбой и погоней, то обязательно введи в повествование местного Саида, который на вопрос: «ты как здесь оказался?» будет отвечать коротко и чётко: «стреляли».

— Ха-ха-ха! — дружно захохотали и девчонки, и будущий режиссёр «Белого солнца пустыни».

— Неплохо сказано, запомню. Выпьем за ваш киношедевр? — спросил мой коллега девчонок, приподняв графинчик с коньяком.

— Шампанского бы, — хитро улыбнулась Анастасия Вертинская.

После чего Нонна и Марианна почти синхронно покосились в мою сторону, так как я уже неоднократно им читал лекции о здоровом образе жизни, о том, что нужно бережно относиться к той уникальной внешности, которой одарила природа. И тогда можно будет сниматься хоть до гробовой доски. Ведь в будущем для развитого коммунистического телевидения потребуется целая прорва сериалов. В общем, запугал я девчонок на славу. И кстати, правильно сделал, так как до молодильных яблок или молодильных таблеток медицина на моей памяти не дорастёт.

— Рано пока пить за киношедевр, — проворчал я. — Завтра ключевой 13-й эпизод. Отснимем его, вот тогда и выпьем в ресторане томатного сока. Волнуюсь я что-то за завтрашнюю съёмку. Предчувствия какие-то нехорошие мучают меня.

— Какие предчувствия? — захихикала Анастасия. — Ерунда. Молотим уже две недели без простоев. И где такое видано? Лично я с таким темпом никогда не сталкивалась.

— И я такое не припомню, — улыбнулась её старшая сестра Марианна.

— Правильно, девочки, вот и завтра всё будет на высшем уровне, — сказала Нонна, положив свою изящную ладонь на мою мощную пятерню.

— А я выпью, — буркнул Владимир Мотыль и, добавив, что рад был знакомству, залпом осушил весь графинчик с коньяком.

На следующий день, в пятницу 24-го июля, нехорошие предчувствия, что съёмка будет сорвана, только усилились. Хотя по небу бежали весёлые кучевые облака, актёры и массовка пребывали в хорошем расположении духа, но что-то меня всё равно смущало. Кстати, для съёмки «воровской малины» я и главный оператор подобрали замечательный частный дом, который шёл под снос. На его заднем фоне возвышалась новостройка, в шаговой доступности протекала река Волковка, и располагалось старое Купчинское кладбище. В общем, было где актёрам и каскадёрам побегать и подраться.

«Ё-моё!» — выругался я про себя, когда к нашей съемочной палатке, где размещались гримёрки и оператор имел возможность поменять плёнку, подошёл мой ассистент Генка Петров с тремя актрисами массовки. Если в прошлый раз мой армейский дружок привёл на съёмочную площадку фигуристых, аппетитных девушек, то сегодня его эстетический вкус качнулся в прямо противоположную сторону. Так как передо мной стояли три барышни, которые больше походили на невзрачных учительниц младших классов, чем на боевых подруг товарищей бандитов.

— Ё-моё, — сказал я вслух. — Отойдём, Геннадий.

— А мы? — поинтересовалась одна из актрис.

— А вы постойте, — буркнул я.

— Учтите, мы целоваться и раздеваться, не согласны, — высказалась та же самая девушка.

«Если ты, голуба, в кадре разденешься, то люди из кинотеатра разбегутся», — подумал я и, несколько раз выразительно прокашлявшись, сказал:

— Спокойно, барышни, эротические сцены в сценарии не предусмотрены. Эротика в советском союзе уголовно наказуема.

— А Леонид Быков сегодня снимается? — задала вопрос ещё одна начинающая актриса.

— Сегодня снимаются все, — проворчал я и тут же обратился к нашей замечательной гримёрше Лидии Сергеевне. — Лидочка, сделайте из трёх этих невинных девушек трёх разбитных и развязных девиц, которые якшаются с сомнительными личностями.

— Мы не невинные, — обиженно проворчала самая бойкая из троицы барышня. — Просто мы не шаболды всякие.

— Значит так, — рыкнул я, — макияж поярче, губы намазать как следует, подвести глаза и наложить прочие тени. И ещё, Лидия Сергеевна, скажите нашему костюмеру, чтобы на грудь и бёдра девушек поддели дополнительный костюм.

— Сделаем, не в первой, — усмехнулась гримёрша.

— А что со мной? — спросил Генка, которому я хотел устроить разнос.

— А с тобой всё ясно, — отмахнулся я и тут из-за поворота выехал тентованный военный грузовик марки «Урал».

И я подумал, что очень хорошо, что с бойцами внутренних войск для съёмок договаривался дядя Йося Шурухт, у которого оказалось множество полезных знакомств. Генка наверняка бы притащил сюда половину ленфильмовского общежития, которые не знают, как держать автомат, и тогда съёмочный день был бы на 100 процентов сорван.

— Солдатики, — обрадовалась Лидия Сергеевна. — Люблю мужчин в военной форме.

— Я об этом обязательно скажу дяде Йосе, — буркнул я и направился к грузовику.

Тем временем армейский «Урал» затормозил, не доезжая до съёмочной палатки метров десять, и тошнотворный запах бензина мгновенно ударил по моим ноздрям. «Техника на грани фантастики, сделана на отвались, — проворчал я про себя, изобразив на лице дружелюбную улыбку, — расход топлива литров 70 на каждые 100 км, не меньше». Я помахал рукой офицеру, который сидел на пассажирском кресле и, дождавшись, когда этот высокий и нескладный юноша с жиденькими усами, выскочит из кабины, сделал шаг навстречу.

— Старший лейтенант Ярков! — отрапортовал парень, приложив кончики пальцев к козырьку фуражки. — Прибыл со взводом бойцов в количестве 15-и человек для участия в киносъёмке.

— Вольно, — улыбнулся я, протянув руку лейтенанту. — Меня зовут Ян Игоревич, можно просто Феллини.

— Тот самый? — удивился он.

— Однофамилец, — хмыкнул я. — Холостые патроны на киностудии получили?

— Так точно! — Ярков опять вытянулся в струнку и козырнул. — Выдали по две коробки в одни руки.

— Товарищ старший лейтенант, давай без этого, мы не на параде, — проворчал я. — Расслабься. Сейчас план будет такой: через 15 минут привезут завтрак, покормишь своих «архаровцев» и займи их чисткой и разборкой оружия.