Расстояние между мной, Вертинской младшей и каким-то психом растаяло за считанные секунды. Анастасия мгновенно юркнула за мою спину, а я выставил перед собой букет цветов, который сжал в левой руке. Безумные глаза психованного парня, бешено вращались, и не предвещали для меня ничего хорошего.

— Мужик! Мужик! — заголосил я, отмахиваясь от ножа букетом цветов. — Давай спокойно покурим, выпьем вина, я угощаю, и поговорим!

— Отойди, зарежу! — прорычал сумасшедший молодой человек с грязными всклокоченными чёрными волосами. — Сначала её зарежу, а потом себя!

При этом псих сделал два резких выпада и махнул ножом перед моими глазами. «Сука!» — выругался я про себя, сначала резко отскочив назад, а затем, атаковав безумца цветами, которые полоснули его по щеке. Кстати, букет был завёрнут в бумагу и состоял из нескольких роз и какой-то зелени, поэтому у придурка на лице появилась первая кровавая царапина.

— Наверное, надо вызвать милицию? — испуганно пролепетала Анастасия Вертинская, обращаясь к Савелию Крамарову и Олегу Видову.

— Убью! — рявкнул псих и снова попытался меня достать кухонным ножом.

И я, сделав ещё один шаг назад, заорал:

— Погоди-погоди! Давай наоборот! Сначала ты зарежешь себя, а потом Вертинскую! От перемены мест слагаемых сумма не меняется! Тебе в школе об этом разве не рассказывали⁈

Псих замер на какое-то мгновенье, вспомнив школу и учителя математики, а я резко пошёл в атаку, размахивая букетом колючих цветов. И придурок с ножом, не ожидая такой наглости, попятился назад.

— Получи! — изо всех сил заорал я и бросил букет в безумную рожу психованного молодого человека.

Психованный парень как-то нелепо пригнулся, прижав к телу обе руки. И в этот момент я, разорвав дистанцию, выбросил стремительную троечку. Сначала моя правая рука шибанула по кулаку, который сжимал нож, затем левым прямым я шлепнул по носу, и мой правый боковой опустился точно в подбородок. Нож из руки идиота вылетел, а сам, ненормальный поклонник Анастасии Вертинской, грохнулся на задницу. И только в этот момент я почувствовал, как больно защипало моё левое предплечье. По всей видимости, этот мудак всё же успел зацепить меня лезвием ножа. Поэтому от накатившей злости я врезал с ноги по башке придурка словно по футбольному мячу. Псих жалобно ойкнул и, разбросав руки в разные стороны, без сознания растянулся на полу училища имени Бориса Щукина.

— Вот теперь вызывайте милицию, — тяжело дыша, пролепетал я и, вытащив носовой платок, зажал кровоточащую рану на наружной стороне левого предплечья.

— Я сейчас позвоню с вахты, — пискнула Анастасия Вертинская и тут же побежала на проходную.

— Сильно он тебя? — выйдя из оцепенения, спросил Крамаров.

— Мелочи, но зелёнка и бинт мне не помешают, — пробурчал я и, пошевелив пальцами, с облегчением убедился, что мышцы и сухожилия не задеты.

— Ну, ты даёшь, сработал как в кино, — присвистнул Видов.

— Кстати, хорошая идея, в следующий фильм обязательно вставлю драку с букетом цветов, — хохотнул я.

— Вот падла, нехороший человек, — высказался Савелий Крамаров, легонько пнув по ноге, отдыхающего в обмороке психа. — И куда только бабушка на вахте смотрит? А если бы он кого-нибудь зарезал? Что тогда?

— Одним словом — редиска, — буркнул я.

К счастью вечер этого длинного и суетного дня, я встретил без нервных потрясений. Наряд милиции, который приехал через полчаса, быстро разобрался — кто здесь преступник, кто потерпевшая, а кто ненормальный рыцарь Дон Кихот, которому не следовало лезть с голыми руками на нож. По милицейской логике, мы должны были спрятаться в какой-нибудь учебной аудитории и ждать спасительного прихода людей в форме.

«Ты хоть понимаешь, парень, что если бы ты превысил пределы допустимой самообороны, то сам бы загремел в тюрьму?» — сказал мне товарищ старший лейтенант. «Есть такое понимание, — кивнул я. — Только и вы, товарищ милиционер, объясните мне: почему при проклятом царизме этого ненормального бандита можно было бы спокойно и безнаказанно убить, а при советской власти я перед этим разбойником вдруг оказался беспомощен? Почему я должен думать, как бы не проломить ему голову, когда он угрожает жизни моим друзьям и другим законопослушным гражданам?». «Если хочешь поспорить, можем забрать в отделение», — недовольно пробурчал милиционер, закончив небольшую дискуссию.

Когда же милиция уехала, составив протоколы и проведя прочие формальные следственные мероприятия, отчётный спектакль курса, который возглавлял Анатолий Борисов, уже закончился. Так я и не увидел, как на сцене играет свою роль красавица Нонна Новосядлова. И хоть постановку по тургеневскому роману «Накануне» зрители встретили более чем тепло, почему-то за кулисами Нонна собой была крайне недовольна.

— Всё ужасно, всё ужасно, — шептала она, нервно теребя в руках кисет 19-го века.

— Ерунда, всё было великолепно, — приобнял я любимую актрису. — Лично мне всё понравилось. Если бы театральная общественность присуждала премию за лучшую тургеневскую девушку, то она бы, несомненно, была твоей.

— А почему я тебя не видела в зале? — Нонна посмотрела на меня огромными глазами, в которых читалось недоверие.

— Так мест не было, — тут же соврал я. — Я стоял у входа, у самого края. Я тебе так скажу, мне от дверей смотреть привычней всего. Сцену видно — это раз, зрителей — это два.

— Говорят, милиция в училище приезжала, ты ничего такого не слышал?

— И правильно, что приезжала, — хмыкнул я, — а то у вас тут проходной двор. Мало ли что? Кстати, у меня для тебя подарок.

Я вынул из внутреннего кармана пиджака миньон, который во время поединка с психом не пострадал. А вот цветы пришлось выбросить в мусорную корзину. Какой был смысл от букета, когда от него осталась одна зелень и обёрточная бумага? И тут кукольное личико Нонны наконец-то озарила широкая белозубая улыбка.

— Это же я! — взвизгнула девушка, увидев своё фото на конверте пластинки.

И она уже готова была броситься мне на шею, но тут за кулисы вбежали сёстры Вертинские, сверкая огромными глазищами. Кстати, старшая Марианна, пока сумасшедший поклонник носился с ножом за младшей сестричкой, тоже участвовала в спектакле и видеть безобразной драки не могла, но услышав рассказ Анастасии, расчувствовалась и кинулась мне на шею вперёд моей девушки.

— Если бы Настю порезали, то мама бы этого не перенесла, — буквально зарыдала Вертинская старшая.

— Не поняла? — топнула ножкой Нонна.

— Ты что, ничего не знаешь⁈ — возбуждённо вскрикнула Анастасия. — Ты бы видела, как твой ленинградец сейчас дрался! Этот придурок с ножом, с такой хлеборезкой, на него: «ха!», а твой цветами тоже: «ха!». Потом тах, бах, бац, здорово! — заголосила младшая Вертинская, встав в позу, как на занятии по сценическому фехтованию, и стала размахивать почему-то правой рукой, когда в реальности я отбивался левой.

— Умоляю девушки, больше никому не слова, — смущённо пролепетал я, но тут появились актёры Видов и Крамаров.

— О! Ха-ха! Вот он наш герой! — заорал Савелий на всё закулисье. — Люди, это дело надо отметить! Делай раз! — актёр распахнул пиджак и из двух внутренних карманов выглянули две бутылки красного вина, а из карманов брюк две бутылки водки. — Делай два! — скомандовал он, и уже Олег Видов приподнял авоську с целым десятком бутылок лимонада. — Это для трезвенников, — прокомментировал детский напиток непьющий Крамаров.

— И три для прекрасных дам, — галантно произнёс светловолосый красавчик Видов, показав из-за спины букет белых роз.

— Мерси, — захихикала Анастасия Вертинская, взяв одну розочку себе.

— А вы слышали, что у нас в коридоре какой-то супермен побил двух хулиганов с ножами? — спросил, появившись в нашем закутке, актёр Евгений Стеблов. — Правда-правда, пока мы играли спектакль, там кто-то дрался.

— Это дрались из-за меня, — гордо произнесла Анастасия Вертинская. — Кстати, а что мы здесь стоим? На втором этаже в аудитории уже стол накрыт.