– Тренер, да ладно, мы...

– Прекрати, Джеймс. Тебе нужно навести порядок в своем дерьме, сынок, прежде чем ты позволишь ему испортить твой выпускной год. Я знаю, что сейчас все сложно, – он облокотился на стол и сцепил пальцы. – Вот почему нам нужно держаться вместе, а не отдаляться.

– Этого больше не повторится.

– Чертовски верно. Я записываю вас обоих в молодежный проект «Следующие шаги».

– Тренер... – начал было протестовать Каллум.

– Прекрати, сынок, я уже позвонил. Ты отчитаешься перед Фреей Дженкинс завтра после занятий. Совершил преступление, расплачивайся.

– Это ерунда, тренер, – запротестовал я, но он пронзил меня жестким взглядом.

– Я ожидал лучшего. У вас двоих есть проблемы, которые вам нужно уладить, делайте это не на глазах у всех, чтобы не повлиять на репутацию команды. А теперь убирайтесь с моих глаз, – он раздраженно отмахнулся от нас.

Мы оба выскользнули из его кабинета в полной тишине.

– Послушай, Каллум, я...

– Оставь это, – он бросил на меня взгляд, горящий презрением. Я не знал, злился ли он на себя, на меня или на нас обоих. Но, как и я, Каллум был поглощен тьмой. Я не собирался быть тем, кто попытается вытащить его оттуда, мы не были подходящими людьми друг для друга. – Просто сделай мне одолжение и держись от меня подальше, – Каллум пронесся мимо меня, но оглянулся, прежде чем исчезнуть в раздевалке. – И держись, блядь, подальше от моей сестры.

Глава двадцать первая

Калли

– Калли, заходи, – Фрея жестом пригласила меня присесть. – Как ты? Как прошел тренинг в воскресенье?

– Было здорово. Я с нетерпением жду начала работы, – мне нужно было отвлечься. Мне нужно было сосредоточиться на чем-то, кроме дыры в животе.

То, что Зак узнал о моей маме, все изменило. Ему было не все равно – этот засранец пытался вести себя так, будто ему не все равно, и это совершенно сбило меня с толку.

– Что ж, мы рады, что ты у нас есть. Ты хотела бы услышать хорошие новости или хорошие новости?

– Хорошие новости, – я осторожно выдохнула.

Она щелкнула пальцами и указала на меня.

– Правильный ответ.

Я улыбнулась.

– У нас в проекте появилась новая девочка. Жасмин. Настоящая упрямица, если судить по ее досье. Но в последнее время ребенку пришлось нелегко. С восьми лет она разрывалась между опекой матери и отца. Плохая посещаемость школы. Учителя говорят, что у нее низкая самооценка, отсутствие мотивации, и она всеми возможными способами пытается привлечь к себе внимание.

– Сколько ей лет?

– Четырнадцать. Она в девятом классе.

О боже.

Девочка на пороге превращения в девушку, полная бушующих гормонов и эмоций.

– Вы уверены, что я тот человек, который сможет быть для нее наставником? – потому что теперь, когда я сидела здесь, я не была так в этом уверена. Что, если я ей не понравлюсь? Или она не захочет общаться со мной?

– Тот факт, что ты только что задала этот вопрос, как раз и объясняет, почему ты тот самый человек, Калли. Жасмин нужен кто-то, кто понимает, каково это. Ей не нужно, чтобы еще один взрослый говорил ей, что у нее голова на плечах для того, чтобы лучше соображать.

– Ладно, – я кивнула. Фрея была права, я действительно знала, каково это. Больше, чем она могла себе представить.

– По вторникам у детей свободный день. Мы проводим кучу активностей на заднем дворе, чтобы дети развлекались. Я подумала, что это будет хороший шанс для вас с Жасмин узнать друг друга лучше.

– Вы хотите, чтобы мы начали наши встречи сегодня?

– Нет времени лучше настоящего. Просто доверяй своим инстинктам. Задобри ее, не дави. Слушай, не говори слишком много. Многим детям просто нужна стабильность и доверие. Готова?

Мои губы сложились в робкую улыбку.

Думаю, мы собирались это выяснить.

_______

– Каллиопа, – сказала одна из волонтеров центра, невысокая женщина по имени Морин. – Это Жасмин. Она рада познакомиться с тобой.

– Привет, Жасмин. Мне нравятся твои браслеты.

– Да все равно, – она села на скамейку рядом со мной, отказываясь смотреть на меня.

– Удачи, – одними губами произнесла Морин, и я поморщилась.

Боже. Это будет сложнее, чем я думала.

– Как прошел твой сегодняшний день? – я старалась, чтобы в моем голосе не было дрожи. Мое тело гудело от нетерпения. Я не хотела все испортить, но чувствовала себя как рыба, которую вытащили из воды.

Жасмин еле-еле прошептала какой-то нерешительный комментарий.

Она была красавицей. Примерно пять футов и шесть дюймов¹⁶, с белокурыми, коротко подстриженными волосами. У нее были яркие голубовато-зеленые глаза, россыпь веснушек на носу и такая бледная кожа, что она казалась почти прозрачной. Девочка напомнила мне эльфа или какое-то другое неземное существо, вроде феи или нимфы.

– Ты пялишься, – прошипела она, и я мысленно выругалась.

– Извини. Просто у тебя очень красивые глаза.

Медленно она подняла лицо, встретившись с моим мягким взглядом. Уголок ее рта чуть приподнялся.

– Ты думаешь, у меня красивые глаза?

Да, именно так я и думала. Они сверкали словно океан, когда она уставилась на меня.

– Так и есть.

– Я уродина, – возмущенно фыркнула она, замыкаясь в себе. Она излучала враждебность, бурю боли и гнева. Но было в ней что-то такое, что я понимала больше, чем она осознавала.

Одиночество.

– Я думаю, что большинство подростков в какой-то момент чувствуют то же самое. Я знаю, что говорю.

Она усмехнулась.

– Ты чувствовала себя уродиной, когда была в моем возрасте? – ее глаза сузились, глядя на меня. – Я сильно сомневаюсь в этом, Канталупа.

– Это правда, – сказала я, игнорируя ее оскорбление. – Мой брат был своего рода знаменитостью, пока взрослел. Ты знаешь, один из тех популярных детей. Нелегко было все время находиться в его тени.

– Большое дело. По крайней мере, у тебя был брат. Я... – Жасмин остановила себя, сжав губы в тонкую линию. – Все это чушь собачья, – пробормотала она. – Я не хочу быть здесь.

– Почему бы нам не выйти на улицу и не заценить какие-нибудь развлечения? Это может быть весело, – я встала, отчаянно нуждаясь в глотке свежего воздуха.

Жасмин было больно, это было очевидно, но я не ожидала, что она просто откроется мне через две минуты. Когда люди, которых ты любил, – люди, которые должны были любить тебя в ответ – постоянно подводили тебя, стена вокруг твоего сердца превращалась в ледник. Холодный и непроницаемый. И вскоре он морозил всех.

Мне повезло, у меня были мама и Мэдисон. Но даже их любовь и поддержка не смогли исправить ущерб, причиненный моим отцом и Каллумом. Мучительное чувство того, что ты никогда не была достаточно хороша, что ты никчемна, не могло исчезнуть просто так. Даже сейчас я не могла позволить себе по-настоящему подумать обо всем без того, чтобы в моем животе не образовывалась огромная дыра.

– Или мы можем посидеть здесь и еще немного поговорить, – предложила я.

Жасмин вскочила, хмуро глядя на меня, пронеслась мимо и бросилась к двери, ведущей в огромный двор центра. Там была баскетбольная площадка и небольшой участок травы с парой скамеек. На стене были нарисованы рисунки баллончиком, образуя еще одну радугу. Это заставило меня улыбнуться.

Маме бы понравилось.

Подавив пустоту, которую я чувствовала всякий раз, когда думала о ней, я обратила внимание на Жасмин. Она устроилась за одним из столиков. Там была куча художественных принадлежностей: бумага, цветные карандаши и маркеры. Я схватила их и начала рисовать, надеясь уговорить ее присоединиться ко мне. Но Жасмин проигнорировала меня, наблюдая, как другие дети играют в кикбол с одним из волонтеров.

– Ты могла бы присоединиться к ним, ты же знаешь? – предложила я.

– Нет, они, вероятно, не захотели бы. Я не очень хороша в спорте.