Прошло мгновение, еще одно, мы просто стояли и смотрели друг на друга.

Но он не мог этого сделать.

Он все еще не мог со мной разговаривать.

– Знаешь, – я грустно улыбнулась ему, – Джози кое-что сказала мне сегодня вечером. Она сказала, что чем сильнее любовь, тем глубже ненависть. Но она ошибается, она, должно быть, ошибается. Потому что ты ушел от меня, Зак. Ты отшвырнул меня в сторону, как будто я была никем, как будто наша любовь ничего не значила.

Слезы, которые я с таким трудом сдерживала, потекли по моим щекам, когда я судорожно вдохнула.

– Так что не стой там и не делай вид, что тебе не все равно после всего, через что мы прошли. Ты говоришь, что я предала тебя, но ты даже не дал мне шанса все исправить. Ты даже никогда...

Уродливый всхлип вырвался из моего горла. Вытирая глаза, я сделала глубокий успокаивающий вдох, еще раз встретившись с его темным взглядом.

– Теперь все это не имеет значения. Все это теперь не важно. Я потеряла маму, Зак, единственного человека во всем мире, на которого я могла положиться. Я так устала от того, что люди бросают меня... Так что на этот раз я ухожу. Это единственный способ, который я знаю, чтобы защитить себя.

– Калли, пожалуйста...

– Нет, – я начала медленно отходить, каждый шаг был как нож в сердце. – У тебя был шанс, Зак.

Прощай.

Глава двадцатая

Зак

– Блядь, – сорвался я, наблюдая, как Калли уходит от меня.

– Что, черт возьми, ты ей сказал? – Мэверик появился, его взгляд был хмурым.

– Это сложно.

– Для меня это не выглядит сложным. А выглядит так, будто у тебя был шанс, но ты его упустил.

– Спасибо за слова поддержки.

– Эй, – ухмыльнулся он. – Просто рассказывай все как есть, чувак, – Мэверик подошел к скамейке возле Абрамса и сел. Я присоединился к нему, не сводя глаз со здания общежития. – Она кажется милой.

– Калли... – ее имя было пеплом на моем языке. – Она не похожа ни на одного человека, которого я когда-либо встречал.

– Так в чем проблема?

– Она обманула меня, когда мы были детьми.

– Насколько детьми? Начальная школы или...

– Старшая школа. Я учился в одиннадцатом классе, она в десятом.

– Вы, ребята, были вместе?

– Были... – блядь. Как я вообще мог начать описывать словами то, что Калли значила для меня тогда? – Да, мы были вместе. Но это было нечто большее, понимаешь? Она была моей лучшей подругой.

Единственным человеком, которому я доверял свои секреты.

– У вас была та самая связь родственных душ, которая работала на вас? – Мэверик взглянул на меня, и в его глазах не было ничего, кроме сочувствия.

Моя грудь сжалась от этого.

– Что-то в этом роде, – или, по крайней мере, я так думал. Я не понимал, что такого было в этом парне, может быть, он действительно понимал. Возможно, в прошлом он был в подобной ситуации, но я рассказывал ему все, раскрывая свои секреты. – Я думаю, мы оба заблудились. После того, как ее отец закрутил роман на стороне, они с Каллумом уехали. Она не очень хорошо с этим справилась. Мне было трудно жить в тени моего брата. Деклан был всем, кем я не был: популярным, спортивным, настоящим американским парнем по соседству. Было слишком трудно соперничать с ним.

– Звучит не очень.

– Я имею в виду, что мои родители не игнорировали меня или что-то в этом роде, не так, как отец Калли поступал с ней, но они постоянно ожидали, что я пойду по стопам своего брата. Что однажды я просто выйду из той фазы, которую мой старик называл «бунтарской», и стану тем, кем я всегда должен был быть.

– Тебе не нравился баскетбол?

– Я не ненавидел его, – я пожал плечами, – мне просто не хотелось играть в него. Я хотел проложить свой собственный путь, следовать своим собственным мечтам. Но мой старик всегда мечтал, чтобы его сыновья пошли по его стопам. Он играл за «Скорпионов», он почти прошел драфт¹³, но потом он встретил мою маму, они влюбились, она забеременела Декланом, так что он просто поступил правильно ради нее: окончил университет, устроился на работу и остепенился.

– Да, Деклан рассказывал мне эту историю. Хотя никогда особо не упоминал о тебе.

Это меня не удивило. Наши с Декланом отношения были в лучшем случае натянутыми. Он никогда не понимал меня в детстве, не мог понять, что я не хотел брать мяч в руки и идти за мечтой своего старика. Даже после того, как он окончил школу, и я, наконец, уступил требованиям отца, все стало не намного лучше. Он жил своей мечтой в СУ, а я все еще жил в его тени.

– Что произошло у вас с Калли, Зак?

Иисус. Он не собирался отступать.

– Мы ходили друг за другом целое лето перед одиннадцатым классом. Я хотел ее... – я так чертовски сильно хотел ее. – Но мне было почти семнадцать, а ей едва исполнилось пятнадцать, к тому же роман ее отца и то, как они с Каллумом просто уехали, оказали на нее большое влияние.

– Тебе было страшно.

– Черт возьми, да. Мне было страшно, – секс все изменил. Даже в шестнадцать лет я понимал это. И я не хотел делать ничего, что могло бы испортить нашу дружбу. – Я хотел, чтобы она была уверена на сто процентов, – сказал я, – поэтому мы ждали.

– Пока это наконец не случилось? – он бросил на меня понимающий взгляд.

– Почему мне кажется, что ты сидишь у меня в голове?

– У меня есть две младшие сестры. Я знаком с этим дерьмом. Не говоря уже о том, что я был там, где ты сейчас находишься. Пытаясь бороться с неизбежным. Потому что в этом вся суть любви, Мессия. Как только ты встретишь подходящую девушку, бум... этого не избежать.

– Мы были просто детьми.

– Однако мы здесь. Она у тебя под кожей, чувак. Спустя столько времени она все еще там. Это была не просто какая-то школьная влюбленность. Все было по-настоящему.

– Она предала меня.

– Неужели? Или что-то случилось, и ты сделал то, что делает большинство парней, убежав в ужасе? Лучшая защита – это...

– Нападение, – пробормотал я.

Моему старику нравилась эта поговорка.

Слова Мэверика отразились глубоко внутри меня, когда я позволил болезненным воспоминаниям затопить мой разум. Но он был не прав, он не мог быть прав.

Калли предала меня... Я слышал это своими собственными ушами.

Когда жизнь начала рушиться вокруг меня, единственная девушка, которой, как я думал, можно было доверять, которая всегда была рядом, подвела меня.

– Зак? – Мэверик нахмурился.

Я провел рукой по лицу, устало вздохнув.

– В старшей школе мы официально объявили себя парой. Она была моей девушкой. Я был так чертовски рад. Я все еще помню, как мы вошли в школу в первый день семестра. Мне было все равно, что я младший брат Деклана Мессия.

Потому что Калли заставила меня почувствовать, что я чего-то стою. Она заставила меня почувствовать, что я могу делать все, что угодно, быть кем угодно.

Моя грудь сжалась, когда я снова перевел взгляд на здание общежития. Сидя там наверху, думала ли она обо мне так же, как я думал о ней?

Нет.

Она ушла.

Я пытался поговорить с ней, а она, блядь, ушла от меня. Снова.

Мой кулак сжался.

Мэверик заметил это.

– Тебе нужно обуздать это, – сказал он без осуждения. – Гнев, который у тебя внутри, вредит твоей душе.

Я громко рассмеялся.

– Серьезно, кто ты теперь, мой психиатр?

– Друг, – ответил он. – Я друг. И я собираюсь дать тебе хороший совет. Не позволяй ей ускользнуть от тебя. То, что она причинила тебе боль, когда ты был ребенком, забудь об этом. Вы были детьми. Детям полагается косячить. Тебя определяют не твои ошибки, Зак, а то, как ты справляешься с их последствиями.

– Уже поздно, нам, наверное, пора идти, – я встал, закончив этот разговор, и он пошел за мной.

– Ты можешь избегать меня, но ты не сможешь избежать встречи со всем твоим неразрешенным дерьмом.

– Да, да, доктор Фил¹⁴, я понял.