Линия обороны по левому борту рассыпалась на кучки ругающихся, наносящих удары бойцов, и на палубе "Повелительницы волн" воцарился хаос. Битва выродилась в жестокую тесную схватку, пенящееся безумие кровопролития и смерти, и опытные подвергались такому же риску, как и неуклюжие, потому что ни один человек не мог защищаться во всех направлениях одновременно.

Хорнос пробился к Кенходэну сбоку, пытаясь защитить фланг волшебника. Лейтенант отрубил руку корсара с мечом и уложил другого прямым ударом в голову. Его восстановление разорвало горло третьему, а прямой удар убил четвертого. Красные брызги веером летели с его клинка, но отрешенная меланхолия в его глазах не изменилась - даже когда пятый корсар вонзил пику в его кольчугу, чтобы навсегда успокоить его древнее сердце. Он упал без звука, и Кенходэн взревел от ярости, раскроив убийце голову.

Смерть Хорноса лишила его последней опоры, и он пошатнулся, потеряв равновесие, когда еще один корсар с ухмылкой бросился на него. Красная сталь устремилась к нему, и он едва успел отскочить в сторону. Корсар выругался и отвел свое оружие для следующего удара, но Брандарк появился из ниоткуда и повалил копейщика на палубу. Его топор загудел, вспыхнув синим светом, который отразился от щита вокруг его корабля. Его ослепительный ореол освещал его лицо, и дикий блеск в его глазах отражал это голодное пламя. Офицер-корсар прыгнул на хозяина "Повелительницы волн" и упал назад, разрубленный надвое, с открытым от удивления ртом.

Кенходэн увернулся от мечника, пнул его в живот и проломил ему череп рукоятью. Пот заливал ему глаза, из дюжины неглубоких порезов текла кровь, и он был в крови по локоть, но ему было все равно. Новые клинки тянулись к нему со всех сторон, но его необузданная ярость поддерживала его, а позади него все еще звучал отдаленный голос волшебника.

Кенходэн не осмеливался посмотреть, что может угрожать другому флангу Венсита. Все его внимание было сосредоточено на врагах перед ним, и отвести взгляд означало умереть, но яростный вопль волшебства Венсита царапал его кровь. Это кипело в его мозгу от ярости, и его враги умирали с криками.

Крик возвестил, что атакующий с правого борта перерезал свои канаты и отвалил в сторону. Братья Топора были слишком сильны для его хуже вооруженных людей, и вода рядом была алой от кусков их тел. Некоторые из братьев были повержены, но не многие, и раздались резкие команды, когда Форстан собрал свои подразделения и повел их лавиной на корму по отделениям.

Клинок Кенходэна застрял в ребрах корсара, и товарищ мертвеца отчаянно бросился на него. Он отпрянул с пути первого удара, но пират пришел в себя со звериным рычанием. Его меч со свистом развернулся, направляясь к шее Кенходэна, и рука Кенходэна метнулась к поясу. Его пальцы нащупали рукоять кинжала Гвинны, и он вонзил его в живот своего врага, уклоняясь от удара. Пират взвизгнул и упал, вывалив внутренности, и свежая пика лизнула его падающее тело.

Сверкнула молния из окровавленной стали, и голова копейщика взорвалась. Базел отшвырнул тело в сторону и двинулся слева от Кенходэна.

Они стояли вместе: Базел, Кенходэн и Брандарк. Люди Форстана сомкнулись с боков, отрезая корсарам путь к отступлению, но никто не мог прийти им на помощь. Венсит стоял, прислонившись к мачте позади них, далекий, как звезды, его голос был их единственным оружием против гораздо худшего, чем меч или топор, и их собственное оружие сверкало перед ними.

Для пиратов, попавших в сети братьев Топора, остался простой выбор. Если Базел и волшебник выживут, они умрут, какова бы ни была судьба корабля; если волшебник или защитник умрут, волшебство спасет их от врагов.

Они атаковали стальной волной.

Кенходэн отрубил ноги одному человеку и с визгом занес свой клинок назад, чтобы отрубить голову другому. Он нанес удар кинжалом третьему, в то время как Базел одним ударом уложил двух человек, превратив их в руины, чтобы получить пространство для локтя и метнуть свой крюкообразный нож в пирата, атакующего спину Брандарка. Топор Брандарка с хрустом вонзился в ребра вооруженного пикой пиратского вождя, когда тот попытался использовать свое оружие, чтобы перепрыгнуть через головы защитников Венсита, и корсар с криком упал.

Кенходэн втянул в себя воздух. Горячая кровь брызнула ему в лицо. Даже он и его товарищи не могли выстоять против такого количества, и они отступили на шаг в унисон, как будто это был учебный полевой маневр. А затем, невероятно, они снова остановились, отбросив корсаров в сторону в дымящейся крови и раздробленных конечностях.

Люди Форстана ринулись в рукопашную, сверкая топорами. Их голоса поднялись в ужасной песне братьев Топора на войне, и пираты откатились назад в кровавых обломках от точной работы топоров их наступающего клина.

Давление ослабло. Трое компаньонов вернули себе пространство, которое они уступили, и Брандарк отстал, чтобы разобраться с тем, что могло проскользнуть мимо Базела и Кенходэна. Селдвин, у которого из рассеченного лба текла кровь, собрал своих уцелевших лучников и бросился в атаку по окровавленной палубе, и корсары внезапно оказались зажатыми в крошечный карман, становившийся все меньше по мере того, как смерть сокращала их количество.

А затем Кенходэн оперся на свой меч, задыхаясь, когда солдаты и матросы встретились в центре палубы. Визитерам не предложили пощады; им ее не дали.

Песнопение Венсита внезапно достигло пика и оборвалось, а Кенходэн вытер кровавый пот с глаз и в загипнотизированном ужасе смотрел, как чернота снова раскололась и одно облако вернулось на корабль, который его породил. С палубы донеслись крики, когда огонь и тьма поглотили его. Его киль сломался с хрустом досок, и возмущенное море поднялось, вихрь бушевал вокруг разбитого корабля, как собственный гнев Кортралы, чтобы глубоко засосать его кричащую команду и разрушенную обшивку.

Тот, кто управлял колдовством другого корабля, позаботился о судьбе своего спутника, и чернота внезапно исчезла, когда он рассеял свою собственную атаку, прежде чем она могла быть обращена против него. Белый свет беспрепятственно пронесся над его судном, и столкновение волшебства закончилось звенящим хором разорванных канатов, когда оставшиеся корсары освободили свои собственные захваты.

Двое уцелевших укатили прочь, унося с собой изодранные лохмотья волшебного ветра. На спасенном корабле Брандарка воцарилась почти полная тишина, нарушаемая только стонами раненых, и Кенходэн огляделся, внезапно ужаснувшись кровавой бойне. Его мышцы расслабились, когда ярость покинула его так же быстро и внезапно, как и захватила, забрав с собой ликование и оставив только печаль - и ужасное отвращение, когда он понял, что его печаль вызвана не потерей жизни, а тем фактом, что кто-то из корсаров ускользнул от него.

Он в отчаянии уставился на окровавленную палубу и сжал свой меч так, что побелели костяшки пальцев. Кем он был? Во имя всех богов, каким кровожадным убийцей он был?!

Он очнулся от брызг, когда команда бросала своих врагов на милость Кортралы. Он смотрел, как тела соскальзывают за борт, и его руки дрожали, когда он машинально чистил свое оружие о тунику упавшего пирата и убирал его в ножны. Он хмуро посмотрел на свои пальцы, наполненный нестареющей усталостью, которая разъедала жизненно важные органы его души. Затем он сжал их в кулаки, чтобы унять дрожь, и прислонился к фальшборту. Он смотрел, как пламя пожирает ватерлинию сожженного Хорносом корабля, и ужас от того, кем он был, был подобен смертельной ране.

Тяжелая рука Базела схватила его за плечо, вытаскивая из ледяных пустошей его души. Он черпал силу и тепло от прикосновения, и стихийная жизненная сила градани, казалось, горела в нем, как очищающий огонь. Этого было недостаточно, чтобы стереть его страх перед самим собой, но это снова дало ему контроль. Он вздохнул, оглядывая палубу бойни со стороны Базела, и почувствовал, как жизнь неохотно возвращается в его измученный разум. Ему придется снова встретиться лицом к лицу со своим демоном, как-то справиться с ним, но сейчас было не время. Вместо этого он посмотрел на Базела и даже выдавил улыбку.