- Да, миледи. Кобыла. Большая, и она выглядит довольно... ну, потрепанной, если вы простите, что я так говорю.

- Она пострадала? - Хэйната со стуком поставила свою чашку, начиная поспешно подниматься со стула. Ее поспешность выдала ее тем, что она споткнулась на ослабевшей ноге, и Лиана быстро поднялась на ноги, потянувшись к локтю матери.

- О, нет, миледи! - Оруженосец быстро покачал головой, на его лице появилось извиняющееся выражение, когда Лиана подхватила баронессу и поддержала ее. - Мне жаль. Я имел в виду, что ей уже причиняли сильную боль когда-то, не сейчас. Она потеряла глаз и ухо, и у нее также довольно серьезные шрамы.

Глаза Хэйнаты расширились. Лиана все еще выглядела смущенной, но ее мать решительно кивнула оруженосцу.

- Где она? - спросила она.

- Ну, миледи, сержант Уорблейд не хотел оставлять ее стоять у ворот, и она выглядела не так, как будто ей самой это нравилось. Так что сержант пропустил ее, и она сама прямо сейчас нашла дорогу к конюшням. Когда я проходил мимо, она уткнулась носом в мешок с овсом и, казалось, чувствовала себя довольно хорошо.

- Понятно. - Хэйната выпрямилась и взяла свою трость, затем посмотрела на Лиану и Шарлассу. - Дамы, это звучит так, как будто у нас посетительница, которая проделала немалый путь. Считаю, что как хорошие хозяйки мы должны пойти и поприветствовать ее в Хиллгарде, не так ли?

Лиана была не готова к зрелищу, которое открылось ей, когда она последовала за своей матерью и Шарлассой в просторный, весьма опрятный двор конюшни замка Хиллгард.

Собственные конюшни были гордостью любого сотойского дворянина или, если уж на то пошло, любого достаточно преуспевающего сотойского йомена, а конюшня Хиллгарда была полностью перестроена немногим более пятнадцати лет назад. Облицованные мрамором, сделанные из обожженного кирпича с толстыми стенами, не пропускающими тепло и холод, хорошо вентилируемые и обогреваемые от зимнего холода, снабженные водопроводом, они также были сделаны намного выше, чем большинство, что было удачно, поскольку в настоящее время в них проживало не менее трех скакунов. Хорошо осушенный, свежевымытый кирпичный двор конюшни был достаточно неровным, чтобы обеспечить лошади или скакуну надежную опору, а большой фонтан в его центре выбрасывал воду высоко в воздух, прежде чем она падала обратно в круглый мраморный бассейн с музыкальным шумом струй.

Это было знакомо Лиане как на ладони, но огромная гнедая кобыла, стоявшая у фонтана и доедавшая овес, который управляющий конюшней предложил ей по прибытии, была чем-то другим. Типичные боевые кони сотойи достигали примерно пятнадцати ладоней в высоту, а самая крупная тягловая лошадь, которую Лиана когда-либо видела, была не более семнадцати ладоней, или около пяти футов восьми дюймов в холке. Спутник ее отца, Датгар, с другой стороны, был ростом в двадцать одну ладонь и два дюйма, на полтора фута выше, но кобыла во дворе конюшни была огромной даже по стандартам скакунов. Кобылы-скакуны в среднем были несколько меньше, чем жеребцы-скакуны, но эта кобыла, похоже, о таком не слышала. Она, должно быть, почти на целую ладонь выше даже Датгара. Действительно, единственным скакуном, которого когда-либо видела Лиана, который был бы выше ее, был Уолшарно Базела Бахнаксона, который был чуть ниже двадцати пяти ладоней.

Однако бросался в глаза не только размер кобылы. Ее вид был захватывающим. Ни один сотойи не мог смотреть на нее и не видеть идеальных пропорций, идеального баланса мышц, прекрасной формы этой гордой головы. Сам Тораган не смог бы создать более великолепное существо...что делало ее уродство еще более шокирующим. Линия поразительной белизны портила гладкость ее шерсти, отмечая шрам там, где какой-то давний коготь или клык разорвал ее плоть от кончика левого бедра вперед почти до плеча. Еще один уродливый шрам тянулся вниз вдоль ее правого колена и берцовой кости, и дюжина других белых пятен отмечала места, где другие раны давно зажили, но, очевидно, ужасно испортили ее шкуру. Ее правое ухо представляло собой всего лишь обрубок, а искалеченная правая глазница была пуста.

Какой бы "неподобающий выбор" Лиана Хэйнатафресса ни сделала в своей жизни, она была сотойи до кончиков ногтей на ногах, и ее желудок скрутило после недавнего завтрака, когда она увидела эти шрамы, эти давние раны. Они были больше, чем просто подтверждением ужасного ущерба, нанесенного этому скакуну; они были осквернением... и они были непростительны.

Но как только она подумала об этом, кобыла подняла голову, повернув ее вбок, чтобы сфокусировать свой оставшийся золотой глаз на вновь прибывших. Нет, не на всех новичках, поняла Лиана, на ней.

- Это неожиданное удовольствие, миледи, - сказала Хэйната, опираясь на трость и делая короткий реверанс перед скакуном. - Добро пожаловать в Хиллгард, Гейрфресса.

Брови Лианы, конечно же, взлетели вверх! Она должна была бы узнать, кем должен был быть этот скакун, по этим шрамам, по отсутствующим уху и глазу. Кто бы это мог быть, как не Гейрфресса, одна из семи взрослых особей табуна Уорм-Спрингс, пережившая нападение Крэйханы... и сестра Уолшарно? И она была достойной сестрой, размышляла Лиана, пытаясь представить, чего, должно быть, стоило тем семи выжившим кобылам без погибавших жеребцов убежать от демонов-шардонов Крэйханы с горсткой жеребят, которых им удалось спасти. И Гейрфресса была самой молодой и самой жестоко раненой и искалеченной из них всех. "Дочь ветра", - означало ее имя на старом контоварском, и сам северный ветер должен гордиться тем, что называет ее своей, подумала Лиана, ее собственные глаза горели, когда этот большой умный глаз рассматривал ее.

Гейрфресса еще мгновение смотрела на Лиану, затем скользнула через двор конюшни к Хэйнате. Она двигалась с невероятной грацией, в которую никто из тех, кто никогда не видел движения скакуна, не поверил бы, что это возможно для кого-то столь массивного и мощного. Она остановилась прямо перед баронессой, повернув голову в сторону, чтобы видеть ее, а затем наклонилась вперед, чтобы просто коснуться носом волос Хэйнаты. Она мягко выдохнула, затем снова подняла свою голову, и Хэйната улыбнулась огромному существу, возвышающемуся над ней.

- Всегда пожалуйста, миледи, - сказала она, - но боюсь, что Датгар и Гейрхэйлан оба застряли в Сотофэйласе с Теллианом и Хатаном, а Уолшарно в данный момент находится где-то на пути сюда, так что некому переводить нам.

Гейрфресса фыркнула и покачала головой, явно забавляясь. Затем она снова перевела взгляд с Хэйнаты на Лиану, и баронесса тоже склонила голову набок. Она мгновение смотрела на свою дочь, а затем пожала плечами.

- Я думаю, что дело Гейрфрессы может быть связано с тобой, любовь моя, - сказала она.

- Со мной? - К ее собственному удовольствию, голос Лианы звучал слишком похоже на подростковый тембр, и ее мать усмехнулась.

- Ну, она не ведет себя невежливо, но она также не смотрит на меня в данный момент, не так ли? Могу я спросить, права ли я, миледи?

Гейрфресса оглянулась на Хэйнату, а затем вскинула голову в ясном, недвусмысленном согласии. Баронесса пожала плечами.

- Вот и все, Лиана. Я бы предположила, что, поскольку Гейрфресса явно проделала немалый путь, с твоей стороны было бы только вежливо убедить ее в качестве нашего гостеприимства. - Баронесса обвела взглядом наблюдающих за ней конюхов и чуть повысила голос. - В этом ты действуешь от имени меня и своего отца, - сказала она. - Уверена, что ты сможешь найти любую помощь, которая тебе может потребоваться.

- Я, - Лиана изменила то, что собиралась сказать, и склонила голову в почтительном поклоне. - Конечно, миледи.

- Хорошо. - Хэйната в последний раз обвела взглядом конюшенный двор, затем протянула Шарлассе свободную руку. - Пойдем со мной, моя дорогая. Уверена, что немного этого чая еще осталось. До скорого, миледи.

Она отвесила Гейрфрессе еще один из этих полупоклонов, а затем они с Шарлассой ушли, оставив Лиану нос к носу с возвышающейся скакуньей.