- Я же говорил тебе, что они не оставят нас одних, не так ли?
- Что вы и делали, милорд.
Трайанал одарил пожилого мужчину улыбкой, затем посмотрел на своего собственного горниста.
- Будь готов, - сказал он.
***
Вейжон двинулся вперед, следуя за атакующей двойной линией пехоты, которую развернул Юргаж.
Никто не собирался путать войска Конфедерации с королевской и имперской армией, но тактика градани значительно улучшилась под влиянием Бахнака Каратсона. Юргаж выстроил два своих батальона в линию шириной в пятьсот человек и глубиной в две шеренги, в то время как два других его батальона следовали взводными колоннами, готовые к развертыванию либо во фланг, либо для усиления линии фронта. Вейжон и двойная горстка конных сотойи из Ордена Томанака ехали между колоннами, сопровождаемые пятьюдесятью спешившимися братьями и одной сестрой; давай не будем забывать об этом, немного кисло подумал Вейжон, намеренно не оглядываясь на Шарку Бахнак, готовыми контратаковать при любом неожиданном прорыве в рядах градани. Не то чтобы какой-либо такой разрыв был вероятен.
Существовало две школы мысли о наилучшем способе нападения на деревню упырей. Одна из них состояла в том, чтобы подкрасться к ней как можно незаметнее и напасть с преимуществом внезапности. Другая заключалась в том, чтобы дать ей знать, что вы приближаетесь, чтобы выманить ее защитников на открытое место, чтобы знать, где все они находятся. Конечно, при любом подходе, прежде чем вы когда-либо доберетесь до рукопашной схватки, было желательно убить как можно больше из них с помощью луков или арбалетов, чего на этот раз не должно было случиться, но принцип оставался тем же даже для тех, кто был достаточно глуп, чтобы сражаться с упырями без поддержки стрельбы из луков. За последние пару лет у Вейжона была возможность увидеть, как были опробованы оба подхода, и он решил, что при наличии устойчивых войск, от которых можно было ожидать, что они удержат свой строй, выманивать их было предпочтительнее засад и неприятных мелких стычек, которые, вероятно, сопровождали внезапную атаку, проходившую среди деревенских грубых каменных и зубчатых бревенчатых зданий.
Теперь он слышал визгливые голоса упырей, зовущих друг друга, бьющих тревогу с другой стороны тусклого, туманного тумана. Их разведданные о том, скольким именно упырям они собирались противостоять, были менее полными, чем ему хотелось бы, как всегда, когда дело касалось упырей, но маловероятно, что их было больше нескольких сотен. Это была одна из деревень, которые они очистили (и сожгли) в прошлом году, и даже у упырей не было бы времени заселить ее полным новым поколением. С другой стороны, это было идеальное место для деревни, рядом с водой и немалой площадью пастбищных угодий под рукой, что делало его именно тем местом, которое привлекло бы любую бродячую группу, ищущую место для поселения. Судя по количеству и громкости воплей, доносившихся из тумана, группа, о которой шла речь, вполне могла быть больше, чем они ожидали.
- Смотри вперед! - взревел голос Юргажа. В его тембре было что-то другое, что Вейжон сразу узнал после всех этих лет. Это был голос градани, который отдался Ражу, намеренно вызвал древнее проклятие своего народа, чтобы оно служило его воле.
Вейжон все еще не знал, больше завидовал ли он или жалел градани за эту черту. Он слишком много раз видел Раж в действии, чтобы не признать силу, сосредоточенность и абсолютную ясность, которые он даровал тому, кто сознательно вызвал его, и ни один воин не мог не понимать, каким огромным преимуществом это было в бою. Но к настоящему времени он также видел слишком много примеров старого Ража, Ража, который приходил без вызова, часто даже без предупреждения и превращал свою жертву в неистового, обезумевшего от крови убийцу, которого можно было остановить, только убив его. Это случалось гораздо реже, чем с тех пор, как Томанак и Базел сказали градани, что они могут овладеть им, а не быть им подчиненными, но все равно это было слишком часто. Как бы он ни завидовал могуществу и абсолютной, неудержимой решимости нового Ража, цена, которую градани заплатили за это, была ужасной, почти невообразимой, и они еще не закончили платить ее.
Его мысли прервались, когда первая волна упырей выскочила из тумана и направилась к ним. Большинство из них завопили громче, размахивая боевыми дубинками и копьями, когда увидели градани. Горстка более умных или, возможно, просто более осторожных развернулась и побежала обратно тем же путем, которым они пришли, но те, кто не убежал, бросились на своих врагов со всей ослепительной скоростью, свойственной их виду.
- Топоры! Топоры!
Боевой клич клана Железный Топор с бычьей глоткой донесся из головного батальона, но никто не бросился навстречу упырям. Когда-то давно они бы так и сделали, но это было тогда, когда Раж был их хозяином, а не слугой... и до того, как Бахнак научил своих воинов быть солдатами, людьми, которые понимали, что дисциплина гораздо ценнее, чем простое индивидуальное мастерство и сила. Теперь они привлекли к себе внимание Ража, этой ледяной, дистиллированной цели, удерживая свои ряды, продвигаясь уверенной походкой, а не яростно атакуя, как многие другие люди.
Упыри атаковали, меньше заботясь о построении, чем показали бы градани даже до Бахнака. Они были достаточно умны, чтобы признать преимущества совместной работы и борьбы, но мысль о том, чтобы действительно продумать свою тактику, казалось, ускользала от них ... что было и к лучшему, учитывая их огромные размеры, скорость и силу. Было очень мало врагов, которые могли бы сравниться с градани по размерам и силе; упыри превосходили их. На фут и более выше всех, кроме самого высокого Конокрада, они возвышались над более короткими Кровавыми Мечами, имея огромное преимущество в длине рук и оружия и чистой физической силе. И они были быстрее, быстрее даже градани, оседлавшего Раж. Они ударили по передовой линии пехоты Юргажа поодиночке, но только в том смысле, что отдельные валуны все равно составляли лавину.
- Топоры! Топоры!
Вопли чистой омерзительной ярости ответили на боевой клич, а затем передовые отряды этой лавины обрушились на градани. Дротики с каменными наконечниками, длиннее и тяжелее, чем двуручные копья многих людей, взлетели над передним рядом, выискивая цели за его пределами, и одна из лошадей Ордена взвыла в агонии и упала. Но только горстка из них была брошена; остальные набросились на плоть со смертельной скоростью.
Камни разбивались о крепкие щиты, когда пехота сомкнулась так, как их учили Бахнак и Вейжон. Их огромные прямоугольные щиты из вареной кожи поверх тяжелых многослойных слоев закаленного дерева, окованные железом по образцу башенных щитов армии империи Топора, еще больше были похожи на подвижные крепостные стены, прикрывающие их от плеча до колена. Они были достаточно большими, чтобы помочь прикрыть человека слева от себя, но также оставляли отверстие между соседними щитами достаточно широким, чтобы они могли орудовать своим собственным оружием. Вурдалаки бросились на эту стену из щитов, рыча и пуская слюни от ярости, и вопли ярости превратились в вопли боли, когда стальные клинки вырвались из зубцов стены, вонзаясь в плоть и кости с ужасными, влажными хрустящими звуками.
Некоторые из упырей упали, огрызаясь и извиваясь, хватаясь за собственные раны и все еще набрасываясь на любого градани, до которого могли дотянуться. Другие рубили щиты, царапая их поверхность, раскалывая каменные наконечники копий или каменные зубья боевых дубинок. Они были так сильны, так мощны и наносили удары так быстро, что даже градани-Конокрад, оседлавший Раж, был ошеломлен грубой силой их ударов, и тут и там градани тоже падал. Не было криков боли от них, не от градани в Раже, и даже когда они упали, они нанесли ответный удар. Вейжон увидел, как один из них лежал на спине, прикрываясь щитом, когда он вонзил лезвие меча вверх и полностью сквозь тело вурдалака, прыгнувшего поверх щита, чтобы царапать и рвать. Упырь изогнулся и поднял морду, чтобы взвыть в агонии как раз вовремя, чтобы один из товарищей по щиту поверженного градани снес ему голову с плеч. Упырь опрокинулся, и кто-то во втором ряду схватил упавшего градани за ремни безопасности и поднял его на ноги.
