Конечно, люди, которые определяли его характеристики, не совсем думали в терминах кольчуги и нагрудников, размышлял Хоутон, призраком останавливаясь позади Базела.

- У нас впереди перекресток, - тихо сказал градани.

- Какой перекресток? - спросил Венсит у них за спиной.

- Это тройной путь, - ответил Хоутон, глядя мимо Базела. - Там еще один проход, пересекающийся под прямым углом.

- Да, это так, - согласился Базел. - И там есть какая-то вонь. Я понятия не имею, что это такое, но это есть.

- Ненавижу, когда ты говоришь подобные вещи, - пробормотал Хоутон и услышал, как Базел фыркнул от резкого веселья. Морской пехотинец изучал перекресток. В отличие от Базела, он не почувствовал в этом абсолютно ничего необычного, но это ничего не доказывало. Особенно учитывая тот факт, что у него было достаточно доказательств остроты чувств Базела.

- Думаю, нам здесь нужен Джек с его маленькой игрушкой, - тихо сказал Базел, и Хоутон кивнул.

- Если я не сильно ошибаюсь, - продолжил градани, - этот туннель, - кивком головы он указал на проход, в котором они сейчас находились, - после того, как он пересекается, резко поворачивает. Думаю, что два других, скорее всего, будут более прямыми, чем он. Итак, лучше, если я пойду прямо, в то время как ты пойдешь по проходу направо от нас, а Джек повернет налево.

- А если там что-то ждет, чтобы выстрелить в тебя сбоку, когда ты будешь проходить мимо? - мягко осведомился Хоутон.

- Ну, в таком случае, мне, вероятно, лучше действовать более резко.

- Почему-то это не кажется мне самым продуманным планом сражения, о котором я когда-либо слышал.

- А я слышал, что градани стремятся быть простыми, прямыми людьми, - ответил Базел и посмотрел вниз, когда появился Машита.

- Я верю в это, - с чувством сказал Хоутон, не отрывая глаз от пустынного перекрестка перед ними и жалея, что у него случайно не оказалось под рукой светошумовой гранаты или двух. Они снова и снова доказывали свою полезность в городских боевых ситуациях; к сожалению, он не предполагал ничего даже отдаленно подобного, когда готовился к миссии, которая ожидала команду "Крутой мамы". Он продолжал тщательно изучать предстоящий путь, вводя Машиту в курс дела по плану Базела... таким, каким он был, и что из этого следовало. Машита, казалось, обрадовался этому не больше, чем Хоутон, но - как и Хоутон - он тоже не мог придумать лучшей альтернативы.

- Ты прав насчет того, что впереди что-то есть, Базел, - тихо сказал Венсит, как только Хоутон закончил. - Я не могу твердо ухватиться за это, но там есть какие-то чары.

- И там, где есть какие-то чары, есть что-то такое, что кто-то хочет скрыть, - мрачно заметил Базел.

- Вот именно.

- Что ж, беспокойство ничего не меняет, а время все равно идет, - философски заметил Базел.

- Я знаю, - сказал Хоутон. - Но мне только что пришла в голову мысль.

Ретак подавил злобное проклятие. Он потел сильнее, чем когда-либо, и каждая тянущаяся секунда ожидания все сильнее сжимала его нервы в собственных клещах Шарны.

- Они все еще просто стоят там? - зашипел он в разреженный воздух, не обращая внимания на тревожные взгляды, которые собравшиеся перед ним оруженосцы бросали через плечо в его сторону.

- Насколько я могу судить, - ответил голос Гарсалта. - Базел и двое других переместились вперед, а Венсит сзади, и...

Что бы ни собирался сказать лысеющий волшебник, это внезапно стало излишним.

- Импровизируй, приспосабливайся и преодолевай, - пробормотал себе под нос сержант-артиллерист Хоутон, почувствовав Венсита позади себя. Это был девиз, который всегда хорошо служил корпусу морской пехоты в целом - и Кену Хоутону в частности.

И если я не догадался взять с собой светошумовую гранату, подумал он с глубоким удовлетворением, то, по крайней мере, я догадался взять с собой волшебника!

- Сейчас же! - резко сказал Венсит, и Хоутон, Базел и Машита крепко зажмурились и наклонили головы... за мгновение до того, как перекресток перед ними взорвался беззвучной вспышкой света, похожей на сердце солнца.

Не было ни ощущения жара, ни ошеломляющего сотрясения мозга, подобного тем, с которыми Хоутон работал раньше. Но по тому, как чернота за его закрытыми веками внезапно стала ярко-красной, он скорее заподозрил, что сама вспышка была еще ярче, и ошеломляющий эффект чистого света нужно было испытать на себе, чтобы поверить.

- Сейчас же! - прогрохотал более глубокий, более мощный голос, и двое морских пехотинцев открыли глаза и бросились вперед по пятам Базела Бахнаксона.

Ретак отшатнулся назад, его руки поднялись к глазам. Оруженосцы, стоявшие между ним и этим внезапным взрывом блеска, защитили его от худшего, но даже относительно небольшого количества, прошедшего мимо них, было достаточно, чтобы перегрузить его глаза и наполнить их не просто слепотой, но и болью.

Он все еще двигался назад, когда услышал ужасный, влажный, хрустящий звук и раздались первые крики.

Базел ринулся через перекресток, и когда он переступил его порог, он прорвался сквозь чары Ретака и оказался перед проходом, внезапно забитым оруженосцами. Он не мог точно сказать, сколько их было, но их было достаточно, чтобы преградить ему путь. К несчастью для них, они отчаянно вытирали свои ошеломленные, полные боли глаза, когда он внезапно появился среди них. Туннель был слишком тесен, чтобы он мог использовать свой меч так, как мог бы применить его на открытом месте, но места было достаточно, и его клинок прошел через нагрудник ближайшего оруженосца, как шило сквозь гнилое дерево. Затем он вытащил меч, и его все еще слепая жертва соскользнула назад с закаленной стали, крича, когда схватилась за кровоточащую дыру в своей кирасе.

- Томанак! - взревел Базел и услышал внезапный, оглушительный грохот оружия своих союзников позади себя, когда они развернулись влево и вправо.

Машита на самом деле не беспокоился о "точности" в такой момент, как этот. Расстояние до его самой дальней цели составляло не более шестидесяти футов, а его противники были забиты в туннель шириной не более десяти футов. Бронебойные пули пробили передние ряды, взорвавшись за их спинами в виде кровавых брызг, а затем врезались в людей позади них.

У Хоутона было меньше патронов, и его оружие было неспособно вести непрерывный автоматический огонь, что означало, что он должен был быть более избирательным. У него был рычажок отсечки, установленный на тройную очередь, и, в отличие от людей перед ним, он все еще мог видеть просто отлично. Светящаяся точка, проецируемая его дневным и ночным зрением, остановилась на голове человека менее чем в пятнадцати футах от него, и его палец погладил ее. Цель упала, и он мгновенно перевел прицел влево. Еще одно нажатие, и взорвалась еще одна голова в шлеме, а еще одно тело упало.

Ретак попятился, все еще протирая ошеломленные, слезящиеся глаза, когда его уши сообщили ему, что происходит с его тщательно спрятанной засадой. Оглушительный рев невероятного оружия незнакомцев не позволял ему выделить какие-либо детали из общей какофонии, но в этом едва ли была необходимость.

Паника пронзила его, побуждая развернуться и бежать, но он сохранил достаточно контроля, чтобы понять, насколько глупо это было бы. Сзади был крутой, извилистый лестничный пролет. Он никак не мог спуститься по нему, не убив себя, когда даже не мог видеть. Не то чтобы стоять здесь и ждать, пока Базел Бахнаксон прокладывает себе путь к нему, казалось гораздо лучшим вариантом. Некоторые из оруженосцев чувствовали то же самое, и он пошатнулся, когда двое или трое из них протиснулись мимо него. Они отчаянно бежали, отскакивая от стены в поисках ориентира, в панике забыв (или не обращая внимания) про лестницу, и мгновение спустя он услышал новые крики позади себя - крики, которые оборвались с внезапностью, от которой ломало кости, - когда они сломя голову понеслись вниз по крутой лестнице.