Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

- "Джон Уэйнс"? - повторил Венсит.

- Идиотом, которому трудно отделить фильмы - истории - от реальности и который думает, что он бессмертен и пуленепробиваем, потому что он герой пьесы. Или из тех, кто все еще думает, что люди выигрывают войны, умирая за свои страны, вместо того, чтобы поощрять другого парня умирать за свою страну. Или, что еще хуже, которым просто все равно, что случится с ними - или с кем-либо еще, - пока они умирают за "правое дело". Каким бы, черт возьми, ни было "правое дело" на этой неделе. Поверь мне, я видел более чем достаточно фанатиков такого рода, чтобы мне хватило на две или три жизни, Венсит!

- Базел Бахнаксон так же далек от фанатика, как и любой другой человек, которого вы когда-либо встретите, - строго сказал Венсит. - И он ни на мгновение не думает, что он "бессмертен" или непобедим. На самом деле, я почти уверен, что он всегда ожидает, что однажды умрет на службе своему богу. Не потому, что ему "все равно", или потому, что он жаждет умереть, или потому, что он думает, что в этом есть что-то особенно славное. Он ожидает смерти, сержант-артиллерист, потому что по своей природе не способен стоять в стороне и позволить Тьме восторжествовать. Потому что он признает, что все люди умирают, но что некоторые из них выбирают сделать это, стоя на своих собственных ногах, с мечом в руках, между Тьмой и ее жертвами.

Хоутон начал было возражать что-то волшебнику. Что-нибудь легкомысленное. Такого рода остроты он и его сверстники регулярно использовали, чтобы развеять претенциозность и предостеречь от любой веры в такие устаревшие и опасные понятия, как "героизм" или "честь". Но легкомыслие осталось невысказанным, потому что в тот момент он понял, что эти концепции, в конце концов, не устарели. Что они оставались в самой сердцевине кодекса, которого он и его сверстники продолжали придерживаться, как бы ни желали они признаваться в этом кому-либо еще... или даже самим себе.

Никто лучше Кеннета Хоутона не знал, насколько уродливой, дикой и подлой на самом деле была война. Каким ненасытным был ее аппетит, как отвратительно она пережевывала и раздавливала невинных, а также виновных. Как мало "славы" было в ее реальности. Действительно, именно это уродство и дикость в первую очередь заставили Хоутона надеть военную форму. Вера - возможно, наивная, но от этого не менее реальная - в то, что он может изменить ситуацию, защитить то, во что он верил, людей, которые не могли защитить себя. Вера в то, что действительно есть вещи, ради которых стоит умереть, как бы сильно человек ни хотел жить.

И будь честен, Кен, сказал он себе. Была причина, по которой ты выбрал Корпус. Немногие. Гордые. Морская пехота. Ты хотел быть частью этого. Быть известным не просто как солдат, но и как воин. Как человек, который решил взять на себя это обязательство, быть одним из лучших на службе тому, во что ты верил. Итак, ты действительно многим отличаешься от этого Базела, о котором говорит Венсит?

- Что ты можешь сказать мне о шансах, с которыми он сталкивается сейчас? - сказал он вместо этого. - По этому поводу у тебя есть какие-нибудь рекомендации получше, чем раньше?

- Полагаю, он начинает подозревать, что здесь происходит нечто большее, чем может показаться на первый взгляд, - ответил Венсит. - Чего он, возможно, не осознавал, так это того, что ему противостоят по крайней мере два отдельных слуги Богов Тьмы. К настоящему времени, я уверен, он понял, что на самом деле он преследовал слуг Шарны, а это значит, что он ожидает убийц и демонов. Но он, вероятно, не понял, что рейдеры, которых он преследует, работают заодно с волшебниками, с которыми они вот-вот встретятся. Или, если уж на то пошло, что для Тьмы почти так же важно убить мага, которого захватили эти волшебники, как убить его и Уолшарно.

- Подожди минутку. "Маг"? Ты имеешь в виду другого волшебника?

- Нет, совсем не волшебника. Силы мага - это силы разума, и они приходят исключительно изнутри. Они совсем не похожи на искусство волшебства.

- Тогда что делает его таким чертовски важным? - Хоутон знал, что его голос звучит раздраженно, и его это не особенно волновало. - В любом случае, за сколькими людьми охотятся эти твои "Темные боги", Венсит? Я имею в виду, есть ли в Норфрессе кто-нибудь, кого нет в их списке "Нуждается в убийстве"?

- Не думаю, что кто-то мог бы винить тебя за то, что при данных обстоятельствах ты задался этим вопросом, - криво усмехнулся Венсит. - Проблема в том, что начинает объединяться великое множество течений, планов и возможностей. Время пока еще не наступило, но обе стороны - Тьма и Свет - знают, что падение Контовара, каким бы катастрофическим оно ни было, на самом деле ничего не решило. В настоящее время это дает Тьме преимущество, но настоящая битва еще не закончена. Если уж на то пошло, она еще не полностью объявлена, и Боги Тьмы делают все возможное, чтобы устранить людей, наиболее важных для шансов Света на окончательную победу. Базел - один из таких людей. Это одна из причин, по которой я так стремлюсь сохранить ему жизнь. Имей в виду, у меня есть свои личные мотивы, особенно сейчас, но не они в первую очередь привлекли к нему мое внимание.

Волшебник покачал головой, затем фыркнул.

- На самом деле, своеобразным способом Базел действует в некотором роде как... фокусирующая линза. Ты можешь думать о нем почти как о каком-нибудь живом компасе или лозоходческой удочке. Тьма, похоже, не может прекратить попытки избавиться от него, несмотря на то, насколько... дорогостоящим продолжает оказываться этот процесс. И попутно их слуги продолжают добавлять в список других людей по мере того, как они осознают важность этих других для происходящих вокруг него будущих событий. Что, как правило, идентифицирует для меня тех же самых людей, если я еще не заметил их сам.

- Во всех историях о подобных вещах у нас на родине волшебники и боги могут видеть будущее, - сказал Хоутон.

- Это работает не совсем так. - Венсит покачал головой. - Увидеть будущее - во всяком случае, в каких-либо полезных деталях - почти невозможно даже для дикого волшебника. Большинство волшебников могут видеть прошлое, и существуют истории о волшебниках, которые действительно могли путешествовать в прошлое, хотя мне всегда казалось, что только сумасшедший или чрезвычайно отчаявшийся человек попытается это сделать. Это... сложно. Во-первых, никто не может путешествовать в свое собственное прошлое, в прошлое своей собственной вселенной. Он может путешествовать только в прошлое другой вселенной, и если он это сделает, то сможет там что-то изменить. Чаще всего совершенно непредсказуемым образом.

- Такого же рода проблемы применимы к видению будущего, если не совсем таким же образом, - продолжил волшебник, явно увлекаясь своей темой. - Даже если ты сможешь это сделать, тогда ты похож на драконов. Вы не видите одного будущего; вы видите все возможные варианты будущего или, по крайней мере, столько из них, сколько способен увидеть смертный. Это одна из причин, по которой разговоры с драконами могут казаться такими... странными. Боги могут видеть все возможные варианты будущего, но даже они не могут заранее сказать, какое конкретное будущее произойдет в какой конкретной вселенной. И, просто чтобы сделать все еще более интересным, Боги Тьмы и Боги Света тратят довольно много своего времени, пытаясь запутать своих соответствующих противников относительно того, какое из различных будущих, которые они могут видеть, реализуется с наибольшей вероятностью.

- Так вот, талант волшебника-предсказателя работает не совсем так, и это одна из причин, по которой волшебники находят его таким увлекательным. Очевидно, способ, которым это работает, таков...

- Остановись, - жалобно сказал Хоутон. - Ты заставляешь мой мозг болеть. Ты хочешь сказать, что никто на самом деле не знает, что произойдет, только то, что, по их мнению, произойдет с наибольшей вероятностью, верно?

381
{"b":"914723","o":1}