- Почти двенадцать лет, миледи, - ответила Парата.

- И как долго вы командовали стражей Голоса?

- Только с тех пор, как она приехала сюда, - сказала Парата, оглядываясь через плечо на Кериту с еще одной улыбкой. - Меня назначили в стражу Куэйсара восемь лет назад, и я командовала стражами предыдущего Голоса почти полтора года до ее смерти.

- Понимаю, - пробормотала Керита, и майор вернула свое внимание к тому, чтобы вести ее через храм.

Они прошли через часовню, и Керита почувствовала, как скопление Тьмы давит ей на плечи, словно физическое присутствие за спиной, по мере того как она все глубже и глубже погружалась в миазмы разложения, которые вторглись в храм. Она боялась, боялась больше, чем могла себе представить, даже после того, как пришла к выводу, что Куэйсар, должно быть, в центре всего этого. Какое бы зло ни действовало здесь, оно было ловким и ужасающе могущественным, и, должно быть, раскидывало свои сети даже дольше, чем она считала возможным. Внешние пределы храма и те члены храмовой общины, которые находились дальше всего от центров власти, такие как стражники у ворот, которые приветствовали ее по прибытии, пострадали меньше всего. Она задавалась вопросом, было ли это сделано намеренно. Были ли они оставлены в покое, если не считать достаточного вмешательства, чтобы они не заметили, что происходит в ядре Куэйсара, как часть маски зла? Или какая бы сила Тьмы ни действовала здесь, она просто оставила их на потом, после того, как полностью захватила внутренний храм?

Не то чтобы в данный момент это имело большое значение в любом случае. Что имело значение, так это барьеры, которые, как она чувствовала, воздвигались позади нее. Ожидающие нити силы, рвущиеся вверх, уже не нити, а кабели. Муха попала в паутину по собственной воле, самонадеянная в своей самоуверенности, и теперь было слишком поздно спасаться.

Она случайно оглянулась через плечо и увидела более дюжины других женщин, тех, кто наиболее сильно отреагировал на прикосновение Тьмы Параты, следующих за ней. Они выглядели так, как будто просто продолжали выполнять те поручения, которые были у них до прибытия Кериты, но она знала лучше. Она могла видеть сетку болезненного сияния, которая связывала их вместе, и пелена вокруг Параты становилась все сильнее, как будто ее все меньше и меньше заботили даже попытки скрыть свое присутствие.

Они миновали комнаты и покои, о назначении которых Керита могла только догадываться, а затем вошли в то, что, очевидно, было более жилой частью храма. У нее сложилось смутное впечатление о прекрасных произведениях искусства, религиозных артефактах, мозаиках и великолепных тканях. Сладко пели фонтаны, вода плескалась и струилась по богато украшенным каналам, где огромные золотые рыбы плавали, как ленивые сны, и вокруг нее приветливо царило прохладное, безмолвное великолепие.

Она заметила все это... и ничего из этого. Это было неважным, второстепенным, отброшенным в сторону бурей Тьмы, собирающейся вокруг нее, несущейся к ней со всех сторон. Это была более тонкая и менее варварская Тьма, чем та, с которой она, Базел и Вейжон столкнулись в навахканском храме Шарны, и все же она была такой же сильной. Возможно, даже сильнее, и окаймленной злобой и чувством бесконечного, коварного терпения, намного превосходящего терпение Шарны и его инструментов.

И она столкнулась с этим в одиночку.

Парата открыла последнюю пару двойных дверей из полированного черного дерева, инкрустированных алебастровыми лунами, и низко поклонилась Керите. Улыбка майора была такой же глубокой и, по-видимому, искренней, как та, с которой она впервые приветствовала Кериту, но маска становилась все более изношенной. Керита увидела такое же зелено-желтое свечение в глубине глаз Параты, и ей стало интересно, что видела другая женщина, когда смотрела на нее.

- Голос ждет вас, миледи защитница, - любезно сказала Парата, и Керита кивнула и прошла мимо нее через двери из черного дерева.

Огромная комната за ней, очевидно, предназначалась для официальных аудиенций, но в то же время она была столь же очевидно частью чьих-то личных жилых помещений. Произведения искусства, статуи и мебель - большая часть ее, несмотря на все свое великолепие, была удобной - привлекали внимание к отдаленно напоминающему трон креслу в центре зала.

В этом кресле сидела женщина в сияющих белых одеждах Голоса Лиллинары. Она была молода и довольно красива, с длинными волосами, почти такими же черными, как у самой Кериты, и огромными карими глазами на овальном лице. По крайней мере, Керита так думала. Трудно было быть уверенной, когда ядовито-зеленый свет, исходящий от Голоса, так ослепил ее.

- Приветствую вас, защитница Томанака, - произнесло серебристое сопрано, более сладкое и мелодичное, чем у Кериты. - Я ждала дольше, чем вы можете себе представить, чтобы поприветствовать защитницу одного из братьев Лиллинары в этом храме.

- В самом деле, миледи? - ответила Керита, и никому больше не нужно было знать, сколько усилий потребовалось, чтобы ее собственный голос звучал непринужденно и не более чем приятно. - Мне приятно это слышать, потому что я обнаружила, что мне тоже не терпится познакомиться с вами.

- Тогда, похоже, нам повезло, что оба наших желания были удовлетворены в один и тот же день, - сказала Голос.

Керита кивнула и склонила голову в легчайшем поклоне. Она выпрямилась, слегка оперлась тыльной стороной правой руки на рукоять одного из своих мечей и открыла рот, чтобы снова заговорить.

Но прежде чем она успела сказать хоть слово, она почувствовала, как огромное, могущественное присутствие обрушилось на нее. Это захлестнуло ее, как приливная волна, сокрушая, как землетрясение, жидкое и в то же время более густое и прочное, чем строительный раствор или цемент. Оно окутало ее сокрушительным коконом, протянув руку, чтобы схватить ее и удержать неподвижно, и ее глаза широко распахнулись.

- Не знаю, что ты хотела сказать, защитница, - произнес этот голос сопрано, и теперь он был холоднее, чем зима в Вондерленде, и свистящая угроза, казалось, шипела в его глубине. - Впрочем, это не имеет значения. - Голос рассмеялась, звук был похож на осколки стекла, разбивающиеся о каменный пол, и она покачала головой. - Высокомерие вас, "защитников"! Каждый из вас настолько уверен, что он или она будут защищены, ведомы и ограждены от вреда! Пока, конечно, не придет время кому-то вроде твоего хозяина отказаться от тебя.

Керита почувствовала, как сила этого Голоса давит на ее собственные голосовые связки, заставляя ее замолчать, и ничего не сказала. Она только смотрела на Голос, неподвижно стоящую в цепкой паутине силы Тьмы, и Голос снова рассмеялась и встала.

- Полагаю, возможно, ты действительно нашла способ помешать моим планам здесь, маленькая защитница. Если это так, то это будет нечто большее, чем просто неудобство. Ты видишь? Я признаю это. И все же это не то, чего я не планировала и не допускала с самого начала. Должно было наступить время, когда кто-нибудь начал бы подозревать, что моя Госпожа играет в свои маленькие игры здесь, в Куэйсаре. Но, о, дама Керита, какой ущерб я причинила вашим драгоценным девам войны и их королевству в первую очередь! Но, может быть, вы захотите оспорить это со мной?

Она сделала легкий жест, и Керита почувствовала, как давление на ее голосовые связки исчезло.

- Ты хотела что-то сказать? - насмехалась над ней Голос.

- Они не мои "драгоценные девы войны", - сказала Керита через мгновение, и даже она была слегка удивлена тем, как спокойно и уверенно звучал ее голос. - И ты едва ли первая, кто пытается причинить им зло. Без сомнения, часть нанесенного вами ущерба останется в силе. Я признаю это. Но повреждения можно исцелить, а Томанак, - ей показалось, что Голос слегка дрогнул при этом имени, - это Бог Истины, а также Справедливости и Войны. А правда - это всегда проклятие Тьмы, не так ли, о "Голос"?

- Так ты действительно думаешь, что эти сотойи с каменными черепами действительно поверят хоть одному слову из этого? Или что сами девы войны поверят в это? - Голос снова рассмеялась. - Думаю, что нет, маленькая защитница. Мои планы слишком глубоки, а моя сеть слишком широка для этого. Я тронула и... убедила слишком многих людей - например, эту жалкую маленькую марионетку Лэйниту, которая верит, что сама Лиллинара приказала ей помочь сохранить мои незначительные изменения, чтобы девы войны получили то, что должно было принадлежать им с самого начала. Или эти сердитые маленькие девы войны, каждая из которых так стремится "отомстить" за себя за все эти реальные и воображаемые обиды. Или ваша дорогая Ялит и ее совет, которые даже не помнят, что в их документах раньше говорилось что-то другое. Как вы сами сказали их дураку архивариусу, те, кто уже ненавидит и презирает дев войны - такие, как Трайсу, - никогда не поверят, что они не подделывали "подлинные документы" в Кэйлате. И "девы войны" тоже не поверят, что это подделки. Не после всей моей тщательной подготовительной работы. И без того, чтобы защитница Томанака подтвердила законность копий Трайсу... и объяснила, как оригиналы Кэйлаты оказались измененными без попустительства Ялит и ее городского совета. И я очень боюсь, что тебя не будет рядом, чтобы рассказать им.