- Мы, - сказал Келтис, прежде чем Брандарк смог ответить, говоря за себя и четырнадцать всадников ветра, которые прибыли в Уорм-Спрингс за последние два дня. Хартанг, Гарнал и другие члены Ордена этим особо даже не заморачивались. Они выжидающе смотрели только на Базела, а за ними стояли тринадцать жеребцов-скакунов, которые сопровождали Уолшарно, Келтиса и Вэйлэсфро в Уорм-Спрингс.

- Ну что ж, - сказал он, и Уолшарно, не сказав больше ни слова, повернулся и направился прочь от Уорм-Спрингс тропой, по которой табун Уорм-Спрингс отправился в свое обреченное путешествие на север.

- Не думаю, - сказал Брандарк, когда его лошадь трусила рядом с Уолшарно, выглядя как годовалый ребенок, резвящийся рядом со своим отцом, - что вы разработали более, э-э, сложный план кампании с тех пор, как мы с вами в последний раз разговаривали?

<Он мне нравится,> - сказал Уолшарно. <Однако он немного заноза в заднице, не так ли?>

<Да,> молча согласился Базел. <Он такой и есть. На самом деле, он хочет напомнить мне об одном моем знакомом боевом коне.>

- Что касается планов, - продолжил он вслух, - то не похоже, чтобы было так много планирования, которое мы могли бы проделать. - Он пожал плечами, затем поднял руку и указал примерно на северо-восток. - То, за чем мы охотимся, лежит в этом направлении, Брандарк. Кроме этого, у меня не больше информации, чем та, которой я уже поделился со многими из вас.

- О, радость, - пробормотал Брандарк, и Базел издал короткий, резкий смешок.

- Ты был единственным, кто хотел пойти с нами, мой мальчик, - отметил он.

- Не единственным, милорд защитник, - сказал сэр Келтис с другой стороны Базела, и Конокрад повернулся, чтобы посмотреть на рыцаря сотойи, который стал его братом по ветру.

- Да, действительно, похоже, что в Уорм-Спрингс внезапно возникла нехватка мозгов, - дружелюбно согласился Базел. - И мало того, - продолжил он, глядя мимо Келтиса на других четырнадцать всадников ветра и скакунов, - вы должны были импортировать больше идиотов, достаточно глупых для такого дела.

Большинство других всадников ветра захихикали, но двое или трое из них выглядели менее чем довольными, а один из них нахмурился, как будто был на грани гневного ответа. Но затем выражение его лица померкло, и он быстро отвел взгляд.

Базел скрыл мысленное фырканье. Всадники ветра, которые прибыли в Уорм-Спрингс, не знали, чего ожидать, когда они прибыли. Конечно, никто из них не был готов к странному представлению о всаднике ветра градани. Все они и их скакуны отреагировали с недоверием, и у некоторых из них за этой первоначальной реакцией последовали недоверие, гнев и даже прямое неприятие.

С тех пор, как Базел стал защитником Томанака, это был не первый раз, когда он ощущал подобную реакцию. И, по его признанию, на этот раз для этого было больше поводов, чем обычно. В отличие от слишком многих, кого он встречал в империи Топора и Пограничных королевствах вдоль ее границ, в которых доминировали люди, у сотойи - и скакунов - была реальная история взаимной резни с градани. Он мог лучше справляться с ненавистью и допускать ее, когда за ней стояла какая-то основа, помимо невежественного фанатизма.

И, к счастью, на этот раз было еще одно отличие - Уолшарно, его сестра и другие выжившие участники табуна Уорм-Спрингс.

Базел обнаружил, что всадники ветра могут быть такими же упрямыми и полными решимости отрицать неприятную реальность, как и любые другие люди (или градани). Он подозревал, что скакуны могли быть еще более упрямыми, но они делали это по-разному. Возможно, различия были как-то связаны с их табунной ориентацией. Он не знал об этом - пока нет, - но он уже обнаружил, что, когда один участник табуна говорит другому, что что-то было правдой, это решает дело. Насколько он мог судить по своим попыткам на сегодняшний день обсудить это с Уолшарно, концепция лжи или даже просто преувеличения другому участнику табуна была им совершенно непонятна. Они просто не делали этого - даже не знали, как это сделать. Они могли в чем-то ошибаться и не всегда соглашаться в том, как интерпретировать событие или идею, но они ничего не выдумывали.

Базел уже мог предвидеть некоторые потенциально неприятные последствия этой непобедимой откровенности, но у нее были свои преимущества. Наездники скакунов могли сомневаться в его статусе защитника или сомневаться в его пригодности как всадника ветра; сами скакуны этого не делали. И, как указывало внезапное изменение выражения лица Лютира Бэттлхорна, терпение скакуна по отношению к своему наезднику не было безграничным.

Не то чтобы это, казалось, могло изменить мнение Бэттлхорна в ближайшее время. Действительно, темноволосый, дородный всадник ветра, казалось, не мог решить, какая концепция показалась ему более оскорбительной - всадники ветра градани, защитники градани или целый отряд градани Ордена Томанака. Если бы его скакун, сэр Келтис, и по крайней мере еще трое его товарищей-всадников ветра не объединились, чтобы выкрутить ему руки, он, вероятно, все еще сидел бы в углу где-нибудь в поместье лорда Идингаса и дулся.

Что, как признал Базел, к некоторому своему огорчению, вполне бы его устроило. Бэттлхорн не стал одним из любимых людей Конокрада.

- Ну, - сказал Келтис, - если я и импортировал дополнительных идиотов, то только потому, что мне нужно было найти людей, с которыми у вас было бы что-то общее, милорд защитник.

- Вероятно, тут вы были достаточно справедливы, - признал Базел с улыбкой. - Но даже если это не так, у меня все равно не больше планов, чем было после прошлой ночи.

- Должны ли мы послать разведчиков? - это была светловолосая, темноглазая Шалсан Варламп, еще одна из недавно прибывших всадников ветра, и та, кто проделал лучшую работу, чем большинство, приняв Базела таким, какой он есть.

- Против другого врага, да, - ответил Базел. - Против этого одного..? - Он покачал головой, наполовину прижав уши. - У меня есть все "разведчики", которые нам должны понадобиться, прямо здесь. - Он постучал себя по лбу. - И я не допущу, чтобы кто-то из наших людей находился впереди, где те, на кого мы охотимся, могли бы уничтожать их по одному за раз.

Варламп выглядела скептически, но прежде чем он смог сказать что-нибудь еще, заговорил Брандарк. Обычная беззаботность Кровавого Меча отсутствовала, и его голос был очень серьезным.

- Базел прав, Шалсан, - сказал он. - Знаю, это звучит нелепо, но я видел это раньше, когда он отправился на охоту за Шарной. Если Базел Бахнаксон скажет вам, что он знает, где найти Тьму, поверьте ему на слово. Он знает.

- Что ж, - сказала Варламп через мгновение, - тогда, полагаю, это конец делу. - Она повела плечами, как человек, почувствовавший, как холодный ветерок прошелся по его спине, затем пожала плечами. - Просто мне кажется неправильным не посылать разведчиков, когда мы знаем, что враг ждет где-то впереди.

- Больше так не бывает, - согласился Базел. - Но это не тот враг, на которого ты привыкла охотиться, Шалсан.

- Они идут, хозяин.

Существо, которое когда-то было человеком по имени Джергар Шолдан, открыло глаза и село при звуке раболепного голоса. Конечно, на самом деле он не спал - он не нуждался во сне уже очень, очень давно, - но ему потребовалось мгновение, чтобы отогнать воспоминание о темной, продуваемой ветром пустоте, где он дрейфовал среди языков невидимого черного пламени на крыльях ревущей бури. Где-то за этими стенами ледяного огня чувствовалось чье-то Присутствие, Имя, затерянное в реве бушующего ветра. Он знал их обоих и боготворил их, но сама мысль о них одновременно наполняла его ненавистью и страхом.

Но это тоже было правдой в течение очень долгого времени, напомнил он себе, нежно дразня кончиком языка острые, как бритва, клыки, которые были внешним признаком того, кем он стал. А ненависть и страх, как и осознание собственного порабощения, были ничтожной платой за бессмертие и силу, которая его поддерживала.