- Без сомнения, вы правы, милорд, - признал он наконец. - Но даже в этом случае я не могу сказать, что не жалею о каждой потерянной минуте.

- Не больше чем я, - сказал Базел. Он посмотрел через плечо Элфара, и человек обернулся, чтобы увидеть одну из служанок гостиницы, идущую к нему с большим, тяжело нагруженным подносом еды. Она выглядела так, словно в мире не было места, где бы она не предпочла оказаться, и губы Базела сжались от ее явного недовольства. Но он только кивнул ей и жестом велел поставить поднос на стол.

Она повиновалась быстро и молча, ее встревоженное выражение говорило о том, что она трепещет, оказавшись в такой непосредственной близости от восьми градани-убийц, кем бы ни был их лидер, и Элфар оглянулся на Базела, когда она повернулась и бросилась прочь, как испуганный кролик. Он почувствовал, как вспыхнуло его лицо, но Базел только дернул ушами, что эквивалентно человеческому пожатию плечами, и криво улыбнулся ему.

Элфар задумался, не следует ли ему что-нибудь сказать, но ничего не пришло ему в голову. Затем он задумался, сможет ли ему сойти с рук отказ от плотного завтрака, который Базел, очевидно, заказал для него. Однако еще один взгляд на выражение лица градани сказал ему, что нет смысла пытаться, и внезапные, острые боли в пустом животе, когда он почувствовал аромат еды, сделали его таким же счастливым, как и то, что этого не было.

- Лучше, - сказал Базел с более широкой, менее ироничной улыбкой, когда Элфар сел и потянулся за ложкой. - Я наполовину думал о том, как мне придется кормить вас насильно, мастер Эксблейд!

- Если бы вы думали, что это могло бы заставить нас отправиться в путь раньше, вы бы так и сделали, милорд, - сказал он с полным ртом жгучей горячей каши с медом.

- А, вижу мудрого человека, - вставил Брандарк. Кровавый Меч полулежал на другой скамье прямо под окном, лениво поигрывая на своей балалайке, и Элфар взглянул на него. - Я бы не назвал Базела самым умным парнем, которого я когда-либо встречал, мастер Эксблейд, но он определенно претендует на звание самого упрямого. - Хартанг и другие члены Ордена усмехнулись, а Брандарк ухмыльнулся. Но затем выражение его лица посерьезнело. - И в этом случае он тоже был бы прав, - сказал он. - Вам нужна была еда, а также отдых, и вы бы не приняли ни того, ни другого, если бы Базел не заставил вас. Езда верхом с беспокойством и горем может слишком сильно завести человека и убить его так же верно, как любой меч или стрела.

Ложка Элфара замерла на полпути между миской и губами, застыв от понимания в голосе Кровавого Меча. После целой жизни взаимной ненависти сострадание было самым последним, чего он ожидал бы от любого градани. Что, внезапно подумал он, могло бы больше сказать о его собственных предрассудках, чем о Базеле или Брандарке.

- Я... - Он сделал паузу, размышляя, что было бы правильно сказать. Затем он прочистил горло. - Я знаю, что вы имеете в виду, - сказал он. - Но видеть что-то подобное - знать, что целый табун скакунов может быть уничтожен таким образом... - Он покачал головой. - Сомневаюсь, что кто-либо, кроме другого сотойи, мог бы действительно понять, на что это похоже, лорд Брандарк.

- Просто "Брандарк" подойдет, мастер Эксблейд. - Кровавый Меч усмехнулся. - Никто из нас, градани, особо не церемонится, и даже если бы я был склонен к этому, я бы сдался несколько месяцев назад. В любом случае, эти грубияны-Конокрады слишком невежественны и нецивилизованны, чтобы запомнить надлежащие титулы.

- Просто продолжай вести себя цивилизованно, мой мальчик, - посоветовал ему Гарнал, в то время как среди других Конокрадов раздался еще один смешок. - Не теряй ни минуты, беспокоясь о том, какие неприятности могут случиться с человеком, у которого такой умный рот, что он не может держать его на замке.

- Вы видите? - жалобно сказал Брандарк. - Все они такие, не только он. - Он указал подбородком на Базела, и Конокрад фыркнул.

- Но что касается понимания того, как все это ощущается для сотойи, - продолжил Брандарк более серьезно, - без сомнения, вы правы. Вероятно, я могу подойти ближе теперь, когда сам познакомился со скакунами - Вэйлэсфро сэра Келтиса и Датгаром барона Теллиана, - но это не то же самое, что расти рядом с ними. - Он покачал головой, его глаза потемнели. - Все, что я могу сказать, это то, что я никогда не мечтал, что встречу таких великолепных существ. Я бы никогда не поверил, что что-то может уничтожить целый табун так, как вы описали, но если есть что-то, что может, то я хочу, чтобы это прекратилось, мастер Эксблейд.

Мрачный, почти голодный звук согласия пробежал по столу. Согласие, подумал Элфар, от градани. И не просто каких-нибудь градани - от градани-Конокрадов. Он обнаружил, что перестал испытывать удивление, но удивление - это совсем другое дело.

Он начал говорить что-то еще, затем пожал плечами с полу-извиняющейся улыбкой и полностью сосредоточился на еде, которую заказал для него Базел. Он ел быстро, но не настолько быстро, чтобы не смаковать каждый кусочек. Это была не самая лучшая стряпня, которую он когда-либо пробовал, - отнюдь нет! - но он обнаружил, что старая поговорка о том, что голод - лучшая приправа, была абсолютно правильной. К тому времени, как он покончил с кашей, выпил горячий чай, съел поджаренные сосиски и вытер последний яичный желток кусочком хлеба, он чувствовал себя лучше, чем когда-либо за последние дни.

- Спасибо, милорд защитник, - просто сказал он, отодвигая последнюю тарелку в сторону. - Я все еще сожалею о задержке, но нет никаких сомнений, что мне нужна была еда, и вы правы. Только дурак загоняет себя в такое слепое оцепенение, в которое я сам себя загонял.

- Я бы не сказал, что вы зашли так далеко, - сказал Базел с еще одной медленной улыбкой. - Тем не менее, думаю о том, как мы оба можем согласиться с тем, что вы продвинулись немного дальше и сильнее, чем вам было нужно. А теперь, без сомнения, нам лучше отправиться в путь.

- Конечно. - Элфар встал, потянувшись за поясным кошельком, который лорд Идингас прислал с ним, но Базел покачал головой.

- В этом нет необходимости. Орден позаботился о нашей поездке.

- Но...

- Оставьте, мастер Эксблейд, - посоветовал ему Базел. - Не сомневаюсь, что лорд Идингас был бы рад этому, но мы занимаемся делом Томанака. Взамен лорд Идингас мог бы сделать пожертвование его церкви, когда все будет сделано, но сейчас это ни к чему.

Элфар начал было спорить, потом остановил себя.

- Лучше, - снова сказал Базел, затем обвел глазами своих друзей градани. - Думаю, нам стоит отправиться в путь, ребята, - сказал он. Он осушил свою кружку и поставил ее на стол, затем поднялся на ноги.

- Да, - согласился Хартанг. - И не только потому, что нам нужно спешить по делам самого Бога. - Он поморщился. - Мы не так уж популярны в этих краях.

- Что? - Элфар пристально посмотрел на него, вспоминая свое собственное впечатление, когда он впервые вошел в общую комнату. Действительно ли градани выбрали свой столик из соображений обороны?

Хартанг незаметно махнул рукой, и глаза Элфара сузились, когда он проследил за этим жестом. Лысеющий, широкоплечий, с глубоким брюшком мужчина в кожаном фартуке стоял за стойкой в одном конце общего зала. Элфар не видел, как он вошел, и уж точно не подходил к градани, чтобы узнать, есть ли у них какие-нибудь приказы. Вместо этого он просто стоял, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на Базела и его спутников. В выражении его лица было столько же страха, сколько и гнева, а плечи угрюмо ссутулились.

- Милорд защитник, - потребовал Элфар, - кто-нибудь...?

- Не беспокойтесь, мастер Эксблейд, - посоветовал ему Базел. - Это может быть так же, как было после... невоздержанного слова или двух прошлой ночью. Но это причина, по которой любой градани, желающий путешествовать среди других народов, должен быть достаточно толстокожим, чтобы иметь с ними дело. Я не буду говорить, как это стало приятнее, но люди хотят быть людьми, со своими причудами и всем таким, что бы мы ни предпочли, и за одну ночь мы не убедим ваш народ отложить в сторону всю кровь, которая пролилась между нами. Хозяин гостиницы был не слишком рад нас видеть, но у нас был запечатанный ордер сэра Джалэйхана на то, что мы занимаемся делами барона Теллиана, и наши кормаки расходуются не хуже, чем у любого другого человека.