— Вот, мужики, в Европе давно такие заряды используют. А мы их варварскими считаем. Да, они большой урон наносят, но мы разве этих бунтовщиков к себе звали? Одно ядро, оно одного-двух всадников положит, остальные доскачут, на стены полезут. Ими хорошо стенобитные орудия уничтожать, да по пушкам бить. А мы камешками этими сразу по десять-двадцать всадников выбьем, вот и остановятся казачки, задумаются. Отобьемся! А для лодок у меня свинцовые шарики припасены. Они точно лодки потопят. Вот и не пропустим Заруцкого в низовья Дона!

Мужики быстро сообразили пользу от княжеской задумки, и через день на площади уже лежала новая куча камней. А на следующий день прискакал на взмыленном коне курьер и доложил, что Заруцкий, теснимый от Тулы пошел на многострадальный Даньков. Дальше ему только один путь — на Лебедянь. Тем более, он рассчитывает на бескровную сдачу крепости. Последние жители перебрались в острог, коров уже давно угнали, ядра и картечь приготовили. Лебедянь приготовилась к битве. На третий день на горизонте, в полях по правому берегу Дона появилось небольшое облачко. До этого два дня со стороны Данькова ветер доносил звуки пушечных залпов и ружейный треск. Понятно, Одоевский бился с ордами Заруцкого. Прискакал еще один курьер, передал приказ задержать ворогов хотя бы на день, что бы Одоевский смог маршем быстро подойти к Воронежу, куда уже спешили вновь набранные войска из служилых дворян и боярских детей. Казаков посылать не решились, боясь предательства. У Воронежа было решено дать решающее сражение и погнать статки войска бунтарей за Волгу, на Яик, к замиренным казакам, присягнувшим Михаилу. Михаил разместил на стене стрелков, приказав прятаться от выстрелов снизу за частоколом. Вот уже в облаке пыли стали различаться знамена в руках отдельных всадников. В это время раздался крик от речных ворот:

— Ладьи, богатые ладьи выплыли из-за излучины реки!

Михаил понял, что «царица» Марина не стала мучиться в седле, а с удобством плывет по Дону. Значит, маги при ней. Оставив вместо себя Николая отражать попытки штурма крепости с поля, Михаил поспешил к речным воротам. Наказав строго, если Маринка все же едет верхом, то срочно звать его — без чародея с магами не справиться.

Михаил встал над речными воротами, стал ждать гостей. Действительно, по Дону плыло около десятка ладей, самая большая, идущая впереди, была устлана коврами, наверное и «царица» на ней. Пока его было еще плохо видно, он поставил магическую защиту на ворота, боясь, что маги могут попробовать их снести силой. Накинул магический доспех и на себя. Приготовился. Ладьи, не скрываясь подплыли к причалу у ворот, специально не разрушенному защитниками, что бы не насторожить врагов. Плывут нагло, не хоронятся, значит, уловка сработала, верят, что крепость откроет ворота.

Причалили. Первым на причал спрыгнул уверенный в себе, нагловатый мужик лет 35-ти. Из коврового шатра вышла молодая женщина, держащая за руку маленького мальчишку, не более 3-х лет от роду, крутящего русой головенкой. Воренок! — понял Михаил.

— Эй, на воротах! — крикнул мужик, — почему не встречаете законную царицу Марину с царем Иваном Дмитриевичем! Открывайте ворота!

— Царицы у нас пока нет, Государь Михаил не женат еще. Вот женится, и появится царица!

— А ты кто?

— Воевода крепости Лебедянь, Михаил Муромский. А ты кто?

— Тебе что, не разъяснили, что царицу надо встретить и в крепости устроить. Пан ксендз Войчаковский где?

— Там где и следует быть ксендзу в русской крепости — в подвале! — сообщил Миша внимательно следя за появившимися рядом с Мариной двумя черными фигурами. Один ксендз в сутане, другой, рыжий и прыщавый молодой человек. Маги. Причем ксендз так себе, а по-настоящему опасен рыжий. Да молод он для архимага. Подозрительно!

Вперед выступила Марина. — Неужели такой славный молодой человек, испугался женщины с ребенком? — кокетливо пропела полячка.

— Мадам, для вас я могу предложить уютную комнату с крепким засовом. Снаружи. И гарантию уважительного обращения, вплоть до отправки в Москву. Царицей вам не стать, но хоть живы останетесь! А вот спутнику вашему — ничего, кроме веревки, и это еще великая милость будет! На Москве ему готовят особый трон, только узкий и острый. Думайте.

В этот момент Михаил уловил движение руки рыжего мага. И ударил давно заготовленным заклинанием. Воздушный кулак, столкнувшись в воздухе с огненным шаром, не успевшим набрать мощность, подхватил его, и повлек прямо на создателя. Рыжий отшатнулся, но удар пришелся ему в грудь, запылала одежда, но сгореть от собственной магии он не успел. Воздушный кулак сбил его в воду, между закругляющимся носом ладьи и причалом. Колыхнувшаяся от ветра ладья погребла его под своим днищем, возвращаясь обратно к причалу.

— Предательство! — вскричал Заруцкий, — ломайте ворота, штурмуем крепость! Мальчишку взять живым, мы с ним отдельно потолкуем!

С ладей прыгали вооруженные воины, готовили фузеи, пятеро тащили ручной таран. И тут перед воротами вспыхнула стена огня. Михаил все рассчитал. Защита, накинутая ранее на ворота не подпускала к ним огонь, огонь не пускал атакующих. Но силы уходили. Михаил заметил приготовившихся к стрельбе стрелков противника, и крикнул своим: — Прячемся!

Защитники крепости дружно присели за частокол, так что залп казаков из фузей пришелся либо в воздух, либо в колья частокола. Миша воспользовался моментом и хлебнул из предусмотрительно взятого на стену флакона. Мерзкий вкус заставил вздрогнуть, но сила вновь потекла по жилам. Оставался один маг, который не вступал в бой, но старательно накидывал защиту на Марину и ее дитя. Михаил сделал знак своим стрелкам, парни дружно вскочили, прицелились, пока противники перезаряжали ружья. Только один сидел на земле, зажимая кисть руки, в которую попала случайная щепка.

— Ружье! — скомандовал ему Михаил, подхватил протянутую фузею, прицелился и точно поразил мага-ксендза в грудь. Поставить на себя защиту тот не успел.

— Давай припас, — крикнул княжич раненому, — а сам вниз, к лекарям! — И стал перезаряжать фузею. От степных ворот слышались частые залпы. Судя по звукам после выстрелов, стреляли дробью, сиречь, картечью.

— Измена! — закричал Заруцкий, — уходим! Все на ладьи!

Ладьи быстро отчаливали, устремляясь вниз по течению. Ненадолго! Передние напоролись на преграду и встали. Задние напирали на них, образовался затор уже из ладей. Михаил кивнул пушкарям. Рявкнули кулеврины, заряженные бомбами, за ними пищали с картечью. Давая возможность пушкарям перезарядить пушки, дали залп из фузей. Потом снова заговорили пушки Часть бомб не взорвалась, сработали просто, как ядра, но того, что рвануло, хватило. На ладьях начался пожар. Метались окровавленные фигуры, Но сквозь пороховой дым Михаил разглядел небольшой конный отряд, уходящий на восток. Голов сто. Значит, Заруцкий с Мариной сбежал. И в нужном направлении! Часть его войска, следующая по левому берегу Дона, приведшая лошадей для плывущих в ладьях, вместо того, что бы спасать погибающих на реке, принялась жечь посад. Михаил приказал зарядить кулеврины тоже картечью и ударить по грабителям. Эффект был полным. Казачки перестали потрошить пустые дома и бросились вслед предводителю, оставив товарищей погибать на реке. Михаил приказал добивать народ на реке и стрелять по посаду, если там появятся еще любители наживы. Стрелки спокойно расстреливали тех, кому удавалось выбраться на берег. Михаил крикнул: — Продолжайте, я к степным воротам! — И сбежал со стены.

Вид с воротной башни был жутким. Гора трупов. Людских, конских, все в куче. Кое-где стонали, пытаясь выбраться выжившие раненые. Ржали и хрипели умирающие лошади. Остатки орды уходили в степь, на юг, где у Воронежа их поджидал успевший занять позицию князь Одоевский. Теперь в его победе сомневаться не стоило. Добрая треть, если не больше армии Заруцкого полегла под Лебедянью. Пушкари, отходя от горячки боя, расширенными от ужаса глазами смотрели на деяние рук своих.